Исидор Кацнельсон - По неизведанным землям Эфиопии Страница 15

На ночлег остановились в доме талласа. Его хижину окружали банановые деревья, а вблизи на мимозах висели ульи — мед в этих местах особенно крепок и ароматен. Хозяин позвал гостя в хижину. Туда же вошли и две его жены, одна из которых была на редкость красивая. Старая женщина, мать хозяина, в хижину не пошла. Она со страхом и злобой смотрела на амхарцев. Всю ночь возле хижины горел костер, а около него, сгорбившись, сидела старуха она не могла простить амхарцам смерть мужа, убитого при покорении страны…

21 ноября утром отряд торжественно въехал в Горе, крайний эфиопский город на юго-западной границе. Навстречу отряду вышли войска фитаурари Вальде Айба, наместника дадьязмача Тасамы. Все воины поклонились гостю до земли и, окружив отряд, повели его в специально приготовленный дом. В Горе была выстроена круглая эфиопская церковь, и весь притч ее, с крестами и образами, двинулся навстречу единоверцу из далекой России.

Дадьязмача Тасамы в его резиденции не было — он участвовал в экспедиции против пограничной Мочи. Вальде Айб старался угодить гостю, но Булатович чувствовал, что старик чем-то смущен. Наутро все прояснилось. Оказалось, что накануне он получил письмо императора Менелика, в котором было сказано, что русский офицер приехал посмотреть страну и ему надобно ее показать. Но Вальде Айб без ведома Тасамы не решался выполнить приказание императора. Путешествие по западным землям было небезопасным, пограничные области время от времени бунтовали.

Когда Булатович потребовал дать ему проводников, старик впал в отчаяние. Он умолял подождать две недели, пока дадьязмач, покорив Мочу, сам не приедет в Горе. Но Булатович был неумолим, он знал, что две недели здесь всегда превращаются в два месяца. Через два дня он собирался выехать из Горе.

Но уже на следующий день Булатовича свалил сильный приступ лихорадки, а в том месте на животе, где он впрыскивал ceбe хину, вскочил большой нарыв. Три недели он лежал в хижине почти без сознания, испытывая сильнейшие мучения, а в редкие минуты облегчения слышал, как у входа жалобно причитали и плакали слуги.

Слегка оправившись от болезни, Булатович назначил отъезд на 15 декабря. И опять его пришлось отложить — заболел старший слуга, а без него нечего было и думать пускаться в трудный и опасный путь.

20 декабря к хижине Булатовича пришла женщин агалласка и передала ему письмо. Оно было из Мочи, от дадьязмача Тасамы. Он писал, что будет счастлив увидеть «глаза друга — русского» и просит подождать хотя бы до рождества к этому времени он вернется в свою резиденцию.

Булатович согласился. Но вот подошло 31 декабря, слуга уже выздоровел, а от дадьязмача Тасамы не приходило никаких вестей. Конечно, пора отправляться в обратный путь, но как уехать, не повидав земель за рекой Баро! Ведь там еще не ступала нога европейца.

Вальде Айб зорко следил за своим почетным гостем. День и ночь вокруг хижины расхаживали солдаты, якобы для охраны его безопасности.

31 декабря в восемь часов утра Булатович приказал оседлать двух лошадей и в сопровождении одного слуги тайком выехал из Горе по направлению к реке Баро. Сначала ехали по горной дороге, а затем двинулись по лесной тропе, пересеченной руслами быстрых горных речек и ручейков. Громадные вековые деревья почти не пропускали солнца, и дорога местами становилась такой топкой, что всадники вынуждены были спешиваться и идти, увязая по колено в грязи.

К трем часам дня всадники вышли на берег реки. Через нее был перекинут мост, опиравшийся на два утеса, торчавших из воды. На том берегу начиналась Моча, где дадьязмач Тасама усмирял непокорные племена. Слуга стал уговаривать Булатовича вернуться за рекой опасно, там идет война и могут убить. Но слишком уж велико было желание хотя бы мельком взглянуть на те земли, и Булатович решил двинуться дальше.

Когда всадники по трехпролетному мосту перешли через Баро, солнце уже садилось. По обе стороны дороги стеной стоял лес. Нигде не было никаких следов жилья. Но вот из чащи, среди глубокой лесной тишины, нарушаемой в этот час лишь резкими криками птиц, до слуха Булатовича донеслись звуки человеческой речи. Всадники стали продираться сквозь лес и через полчаса Увидели на полянке небольшой шалаш, а вокруг него человек пятнадцать амхарцев. Они мирно разговаривали, но, услышав шорох и треск ломаемых сучьев, насторожились. Скоро их испуг сменился глубоким изумлением здесь, в дремучих лесах, где за каждым деревом может прятаться смерть, появился белый человек.

Путешественника провели в шалаш. Там на циновке сидела красивая женщина-амхарка, светлокожая, почти белая, и кормила грудью ребенка. Она пригласила гостя сесть, сказала, что слышала о нем от своего мужа, и велела принести кукурузные лепешки и кофе. Она рассказала, что муж ее ушел с дадьязмачем Тасамой, а она, с оставшимися солдатами мужа, рискнула переправиться на этот берег Баро, чтобы собирать здесь кофе.

Булатович пробеседовал с гостеприимной хозяйкой почти до полуночи. Наступал новый, 1897 год…

А между тем в городе обнаружили исчезновение русского гостя. Вальде Айб испугался не на шутку, боясь, чтобы с европейцем чего-нибудь не случилось. Он приказал арестовать купца-араба, продавшего Булатовичу лошадь, и послал вдогонку за беглецами своих солдат.

Наутро Булатович, попрощавшись с хозяйкой, снова двинулся по лесной тропе на запад. Теперь кое-где он встречал остатки прежнего жилья — разрушенные хижины, вытоптанные посевы — следы армии дадьязмача Тасамы.

Дорога привела всадников к маленькой крепости Альта. Это самый западный в Эфиопии наблюдательный пункт. Крепость окружал глубокий ров, через который был перекинут мостик. Караул именем Менелика приказал всадникам остановиться. Вскоре появился комендант. После короткого выяснения личностей прибывших их впустили в крепость.

В Альге путников нагнал отряд, посланный Вальде Айбом. Солдаты радовались своей удаче и стали уговаривать Булатовича вернуться в Горе господин рискует быть убитым и тем самым погубит и их.

На следующий день Булатович в сопровождении вооруженного отряда, который ни за что не хотел возвращаться на ту сторону Баро без русского гостя, выехал из крепости по дороге, уходившей на север, через горный хребет. Переход был очень утомительным и трудным. Но вот тропинка сбежала с гор на равнину, и на солнце серебром блеснули воды Баро. Здесь берега реки оказались еще более живописными, чем там, где Булатович переходил ее в первый раз. В этом месте сходились два рукава реки и, соединяясь, падали вниз с утесов двумя изумительно красивыми водопадами.

Прыгая с утеса на утес, можно было, хотя и с опасностью для жизни, перебраться на другой берег. Лошадей и мулов решили попробовать переправить вплавь. Чуть выше водопадов течение Баро замедлялось. Взяв за повод мула, слуга-амхарец спустился в воду. И вдруг все оставшиеся на берегу с ужасом увидели, что слуга, видимо ударившись о подводный камень, выпустил из рук повод, и течение быстро потащило его в водопад. Кто-то из солдат не растерялся и протянул несчастному копье. На самом краю водопада он все-таки сумел ухватиться за копье и выбрался на берег. Мул, увидев, что хозяин его покинул, повернул назад и, с трудом преодолевая течение реки, приплыл к берегу и беспомощно барахтался в воде, так как не мот вскарабкаться на обрывистый берег. Солдатам кое-как удалось подсунуть ему под брюхо лиану, и, схватив его за хвост и за уши, вытащить на берег.