Наоми Уэмура - Один на один с Севером Страница 16

Экспедиция Уолли Херберта впервые пересекла Северный Ледовитый океан, причем по длинной его оси — более трех тысяч километров…

Уже после путешествия Наоми Уэмуры вершину планеты покорила советская научно-спортивная экспедиция, организованная газетой «Комсомольская правда». Она впервые достигла Северного полюса от берегов нашей Родины, от берегов Евразийского материка, впервые — без мотонарт, без собачьих упряжек.

На лыжах, с рюкзаками за спиной! Когда подготовка экспедиции только начиналась, специалисты единодушно считали, что двигаться день за днем с рюкзаками по 60 килограммов совершенно невозможно. Это противоречило всем специально разработанным нормам. Но именно с таким весом проходили тренировки. Правда, во время похода к полюсу вес рюкзаков был несколько меньше — помогла авиация, которая четыре раза сбрасывала продукты. Впрочем, и три пуда, согласитесь, немало.

Экспедиция «Комсомольской правды», которую возглавлял Дмитрий Шпаро, готовилась к покорению полюса семь лет. Спортивные тренировки включали в себя занятия со штангой, изнуряющие кроссовые пробеги, специальные лыжные тренировки с рюкзаками. Можно сказать уверенно, что каждый из участников экспедиции пробежал за время подготовки не менее восьми-десяти тысяч километров.

В 1972 году Дмитрий Шпаро и его товарищи пересекли на лыжах пролив Лонга, отделяющий остров Врангеля от материка, а в 1976 году прошли от острова Врангеля до дрейфующей станции «СП-23». Все это позволило накопить необходимый опыт передвижения по дрейфующим льдам.

В полюсной экспедиции участвовало семь человек: Дмитрий Шпаро — начальник, Юрий Хмелевский — научный руководитель, штурман, Владимир Леденев — завхоз, Владимир Рахманов — штурман, Вадим Давыдов — врач, и два радиста — Анатолий Мельников и Василий Шишкарев.

Наверное, как и Уолли Херберт, Дмитрий Шпаро, если бы его спросили о задачах экспедиции, мог бы ответить:

— Приключение? Да! Но приключение ради науки!

Главным экспериментом экспедиции был переход — изучение влияния на человеческий организм экстремальных климатических условий и экстремальных физических нагрузок.

Конечно, в лабораторных условиях можно смоделировать любой климат. Конечно, можно предложить испытуемым любые физические нагрузки. Но все-таки лабораторный эксперимент никогда не даст ответа на многие вопросы, которые волнуют медиков и психологов.

Реальную опасность, реальный риск, которые самым существенным образом влияют на самочувствие и поведение человека, смоделировать нельзя.

Вспомните слова Бомбара: «… вас убил не голод, вас убила не жажда!.. вы умерли от страха».

Эта проблема — специалисты называют ее «проблемой выживания» — в наше время стала как нельзя более актуальной.

В 1976 году в издательстве «Наука» (серия «Проблемы космической биологии») была опубликована книга В. Г. Воловича «Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения». В приложенный список литературы Волович включил около 1200 (!) книг и статей. Уже одно это свидетельствует об огромном внимании к проблеме выживания.

«Опыт подсказывает, — пишет Волович, — что люди способны переносить самые суровые природные условия в течение длительного времени. Однако человек, непривычный к этим условиям, попадающий в них впервые, случайно, в результате сложившихся обстоятельств (авария самолета, гибель корабля и т. п.), оказывается в значительно меньшей степени приспособленным к жизни в незнакомой среде… Поэтому чем жестче условия внешней среды, тем короче оказываются сроки автономного существования, тем большего напряжения требует борьба с природой, тем строже должны выполняться правила поведения, тем дороже цена, которой оплачивается каждая ошибка».

Можно сказать, что все пройденные маршруты (и, в первую очередь, полюсный переход) были своеобразными экспериментами по проблеме выживания. Экспериментами, которые проводились в экстремально сложных условиях, в условиях реального риска…

Вот только один из эпизодов, о котором рассказывает Дмитрий Шпаро:

«Шишкарев… был впереди. Я шел за ним, и то и дело мы переговаривались, выбирая дорогу… Передо мной было разводье, забитое смерзшейся кашею, и я размышлял, как сделать очередной шаг. Василий Шишкарев впереди, Леденев слева, рядом. Неожиданно на окружающей нас мрачной картине я почувствовал какой-то новый, почти неуловимый мазок. Тревожно сосредотачиваясь, я понял: нет Василия, и тут увидел его голову над серой гущей воды. Больших обломков рядом с ним не было — только взвесь из снега и льда.

— Василий в воде! — крикнул я Леденеву, скинул рюкзак и бросил на него перчатки.

Василий плыл саженками. Что за саженки! Вынуть руку из этого месива и погрузить ее снова было очень трудно. «Вот где нужна сила рук», — подумал я на бегу.

Василий подплыл к краю льдины. Его пальцы распухли, но он как-то ухватился за ледяной скол. Вот он подтягивается и… срывается. Снова скрюченные пальцы тянутся вверх, с рукавов анорака течет вода, ногти от напряжения белеют. Он снова срывается.

Я упал на живот и схватил Василия за руку. Подскочил Леденев, и мы вместе вытащили его…

— Лыжи утонули, — выдавил из себя Василий… Кругом плыл лед. Шишкарев стоял насквозь мокрый, мороз был тридцать.

— Надо пройти. Сможешь? — спросил я Василия, костюм которого превратился в белый жестяной панцирь.

— Мне не холодно, — последовал ответ…

Прошло не более трех минут, и снова путь преградила чуть смерзшаяся каша — разводье шириной 10 метров. Быстро наметили путь. С полуметрового обрыва надо было спуститься на небольшой кусок льда. Под Леденевым эта ровная площадка «поехала». Следующим шел Хмелевский. Мельников крикнул:

— Юра, осторожно, лед шевелится!

Я стоял впереди. Наблюдая за переправой, я думал, что теперь нас сковывает излишняя осторожность, которая может стоить жизни насквозь мокрому Шишкареву. Перестраховка нам не нужна. Мы продвигались так хорошо, и надо идти по-прежнему: быстро, смело.

— Давай, Юра, тут крепко, — не удержался я.

На Юре ушанка, и, наверное, он не слышал ни Мельникова, ни меня. Он наступил на льдину, она перевернулась, он ухнул в воду.

Хмелевский не нес лыж и лыжных палок, и, возможно, поэтому он успел схватиться рукой за край льдины. Мельников навалился всей тяжестью на руку Хмелевского, прижав ее ко льду… С помощью Рахманова Юра освободился от лямок рюкзака. На льдину вытащили рюкзак, потом Юру…»

Всё, о чем рассказано выше, случилось в самый первый день, в самые первые часы полюсного маршрута — вблизи острова Генриетты.