Юрий Перцовский - Встреча с заоблачной Монголией Страница 16

Камни степи

В Хархорине я работал с 1968 по 1970 года механиком ПСМК-2 Главвоенстроя МНР. Мы жили с поляками в двух двухэтажных домах. Нас было 18 человек из СССР, некоторые с семьями. Наши объекты находились в нескольких аймаках, захватывая южное Гоби, аймаки Убурхангай, Архангай, Дундгобь, Умнгобь. Поляки в количестве 50 человек по линии ЦЭКОП строили электростанцию в Хархорине.

Скука не была свойством моего характера, да частые поездки на грузовых машинах в Улан-Батор для получения грузов и техники по контракту делали моё знакомство с природой и людьми Монголии более широким. Мне приходилось встречаться с местными русскими, которые обрели родину в Монголии. Разные судьбы привели их сюда, но, тем не менее, Россия всегда считала их гражданами СССР (а позже – Российской Федерации). Мужчины чаще всего работали

шофёрами, так как из-за больших малообжитых пространств эта профессия была самой востребованной. С монгольским шофёром не раз выезжал я в Улан-Батор в ночь, так как ему при бездорожье зимой приходилось ориентироваться по звёздам.

Весточку с родины, посылки и газеты мы получали один раз в неделю самолётом, который встречали почти все жители Хархорина. Самолётом же прилетали начальник Главвоенстроя МНР, генерал Бавуу, его заместители и сопровождающие лица.

Нас окружали развалины и могилы былого величия монголов – прежде всего, едва угадываемые, засыпанные песком и заросшие колючкой руины бывшей столицы Монгольского Каганата, Каракорума. На этом месте, а порой и с использование в виде материала обломков старых дворцов, в 1585 году Абатай Саин-хан основал ламаистский монастырь Эрдени-цзу.

108 белых башен – субурганов – входят в каменную ограду, опоясывающую 18 гектаров земли. Длина стен на севере и юге составляет по 450 метров, а на западе и востоке – по 400 метров.

В выпуске № 4 Восточного альманаха «Шаги на марше» за 1976 год помещена интересная статья о Каракоруме журналиста Н. Хохлова: «Ушедший под землю Каракорум на Орхоне привлёк внимание многих учёных мира. Интерес к этим местам неизмеримо возрос после сенсационного открытия, сделанного профессором Копенгагенского университета Вильгельмом Людвигом Тосеном. В 1893 году в Датском Королевском научном обществе он прочитал доклад под названием «Дешифровка надписей с Орхона и Енисея». Весь доклад состоял из 15 страниц текста. Маленький ключ к замечательному, большому открытию. Профессор Тосен впервые расшифровал древнетюркское письмо. Шаг вперёд был сделан. За Тосеном закрепилось звание «Новый Шампольон». Новый, но, может статься, не последний».

Н. Хохлов продолжает статью описанием монастыря Эрдени-цзу: «В центре монастыря, на возвышенности, остался силуэт, выложенный камнями: основание юрты Абатая. Диаметр юрты – 45 м! Сохранился колодец. Покрыто травой сморщенное дно купальни. Монастырь играл роль и военной крепости. Во дворе выставлены «козлы» – брёвна в обхват покоятся на толстых кольях (ножках). В моменты опасности, когда вражеская конница подступала к монастырю, «козлы» выносились наружу через открытые ворота монастыря, стыковались и образовывали двух-, трёх – или более ярусный неприступный пояс. Важно остановить всадника – тогда его легко сразить, на скаку он трудно уязвим…».

В монастыре сохранились дворцы. Стоят монументальные субурганы – буддийские ступенчатые памятники с верхушками в виде шпиля. Их ставили в монастырях, в степях, на могилах знатных феодалов и лам. Внутри храмов – обилие статуй Будды. Громадных и крохотных, покрытых золотом и отлитых из чугуна и железа, меди или латуни. Как обычно, справа от Будды стоит бог правосудия, слева – бог медицины.

Здесь было более тысячи лам. А вокруг Эрдэни-цзу находилось ещё пятьдесят монастырей. Крупный религиозный центр на Орхоне. Буддийская Мекка старой Монголии. Ныне – музей, заповедник. Русский исследователь А. Подзнеев писал: «Простое воспоминание об Эрдэни-цзу поднимает в душе каждого монгола чувство любви к родине, порождает у него ряд благоговейных воспоминаний о старине и, наконец, заставляет его в трепетном восторге преклонять колено перед этой святыней.

На сопке разместилась каменная черепаха весом в несколько тонн. На узорчатом панцире выдолблено углубление: хитроумные ламы, служители монастырей, делали такие ниши для того, чтобы окрестное население приносило и клало в них пожертвования».

Мысль о быстротечности жизни, особенно в старинные времена междоусобиц и войн, возникала при взгляде на многочисленные каменные надгробия в верховьях реки Орхон. Недаром Орхон считается дорогой многих тысячелетий для номадов (кочевников) древней Азии.

В свободное время я старался побывать в музее Эрдэни-цзу, где хозяином был хранитель музея Даш-нжамц, живший тут же в юрте с семьёй. На скромную зарплату он едва сводил концы с концами, оставаясь на посту сохранения бесценного наследия монгольской культуры.

Моё малое знание монгольского языка делало наше общение неполным, так как я не смог узнать того многого и интересного из истории Каракорума, что знал мой знакомый.

Этот монастырь оставался для меня долгие годы загадкой. Многое о нём я узнал позже, уже будучи на пенсии, когда мне удалось перевести с польского языка книгу венгерского этнографа Андраша Рона-Тас, совершившего в 1958 году путешествие по Центральной и Западной Монголии. Эта книга была подарена мне польским инженером-энергетиком Чеславом Пецухом в 1970 году, когда я уезжал домой в Иркутск из Хархори-на. Добрую память о нём я сохраняю до сих пор, особенно память о встрече в Польше в Ясной Гуре в 2001 году. Эта встреча была последней, так как мой друг умер в 2007 году. Эта книга стала для меня настольной; хорошим профессиональным пособием и путеводителем по Монголии разных эпох и лет. Андраш Рона-Тас дал прекрасное этнографическое описание Эрдэни-цзу, его коллекций и библиотеки, имея доступ к собранию раритетов на монгольском и тибетском языках.

Цветы Монголии

Я снова внутри монастырских стен, как 40 лет назад, иду к буддийскому дацану, откуда доносятся протяжные и волнующие звуки длинных тибетских труб да звуки литавр будят тишину этого срединного для всей Монголии места.

В маленьком зале дацана идёт служба: речитатив буддийской молитвы, малопонятный нам, прерывается треском литавр. В центре зала группа монахов в ярких оранжевых и жёлтых халатах невозмутимо продолжает молитвы, перебирая порой чётки.

Во дворике с буддистами-иностранцами в европейской одежде беседует на хорошем английском языке один из лам. Возможно, в монастырской иерархии он занимает высокое место – сейчас, как и раньше, хорошее образование позволяет ламе реализовать себя в длинном пути наверх. Рядом, в бутике культовых буддийских товаров, свободно разговаривает на русском языке ещё один лама.