Жюль Верн - Дети капитана Гранта Страница 17

— Потерпите, почтенный географ, мы еще увидим патагонцев, — утешал его Гленарван.

— Далеко не уверен в этом.

— Но ведь они существуют, — заметила Элен.

— Сомневаюсь в этом, сударыня, раз я не вижу ни одного.

— Во всяком случае, название «патагонцы», что по-испански значит «большие ноги», не было же дано каким-то воображаемым существам.

— Э, название ничего не значит! — воскликнул Паганель, ради обострения спора упрямо стоявший на своем. — А к тому же, сказать по правде, неизвестно, как их зовут.

— Вот так так! — удивился Гленарван. — Знали вы это, майор?

— Нет, — ответил Мак-Наббс, — и не дал бы и одного шотландского фунта стерлингов за то, чтобы это знать.

— И вы все-таки сейчас услышите кое-что об этом, равнодушный человек! — заявил Паганель. — Правда, Магеллан назвал здешних туземцев патагонцами, но фиджинцы зовут их тиременеи, чилийцы — коукалу, колонисты Кармена — тегуэльхи, арауканцы — уилихи. У Бугенвиля они известны под именем чаухи. Сами они себя зовут общим именем ипакси. Так вот скажите, пожалуйста, как тут разобраться и вообще может ли существовать народ, имеющий столько названий?

— Вот это довод! — воскликнула Элен.

— Допустим, что это так, — сказал Гленарван, — но думаю, наш друг Паганель согласится с тем, что если существуют сомнения относительно названия патагонцев, то, по крайней мере, нет сомнений относительно их роста.

— Я никогда бы не выступил с таким чудовищным утверждением! — воскликнул Паганель.

— Они высокого роста, — настаивал Гленарван.

— Мне это неизвестно.

— Значит, низкого роста? — спросила Элен.

— Никто не может утверждать и этого.

— Так среднего роста? — проговорил Мак-Наббс, желая всех примирить.

— И это мне неизвестно.

— Ну, это уж слишком! — воскликнул Гленарван. — Путешественники, которые их видели…

— Путешественники, которые их видели, — перебил его Паганель, — совершенно расходятся друг с другом. Так, Магеллан говорит, что его голова едва доходила им до пояса…

— Ну, вот видите!

— Да, но Дрейк утверждает, что англичане выше ростом самого высокого патагонца.

— Конечно, дело тут шло не об англичанах, — презрительно заметил майор. — Наверно, то были шотландцы.

— Кэвендиш уверял, что патагонцы — народ крепкий и рослый, — продолжал Паганель. — Гаукинс говорит о них как о великанах. Лемер и Схоутен приписывают им рост в одиннадцать футов…

— Прекрасно! Эти люди заслуживают доверия, — заметил Гленарван.

— Да, но такого же доверия заслуживают и Вуд, и Нарборо, и Фалькнер, а по их мнению, патагонцы — люди среднего роста. Правда, Байрон, Ла-Жироде, Бугенвиль, Уэллс и Картере утверждают, что рост патагонцев в среднем равен шести футам шести дюймам, тогда как господин д'Орбиньи, ученый, наиболее знакомый с этой страной, считает, что средний их рост составляет только пять футов четыре дюйма.

— Но тогда как же найти истину среди всех этих противоречивых показаний? — промолвила Элен.

— Истина заключается в следующем: у патагонцев ноги короткие, а туловище длинное. В шутку можно выразиться так: люди эти шести футов роста, когда сидят, и только пяти, когда стоят.

— Браво, милейший ученый! — воскликнул Гленарван. — Вот это хорошо сказано!

— Ну, а если патагонцев вообще не существует, тогда отпадают и все разногласия, — продолжал Паганель. — А теперь, друзья мои, добавлю в заключение одно утешительное замечание, а именно: Магелланов пролив великолепен и без патагонцев.

В это время «Дункан» огибал полуостров Брунсвик. С обеих сторон сменялись великолепные виды. Среди деревьев промелькнули чилийский флаг и колокольня церкви. Пролив катил свои воды среди величественных гранитных массивов. Подножия гор скрывались в огромных лесах, а вершины их, покрытые вечным снегом, терялись в облаках. На юго-западе поднималась гора Тарн в шесть тысяч пятьсот футов вышиной.

После продолжительных сумерек наступила ночь. Дневной свет неприметно угас, и на землю легли мягкие тени. Небо загорелось яркими звездами. Созвездие Южного Креста указывало мореплавателям путь к Южному полюсу. Среди этой светившейся темноты, при сиянии звезд, заменявших в этих краях маяки цивилизованных стран, яхта смело продолжала свой путь, не бросая якоря ни в одной из удобных для стоянки бухт, которыми изобилует окрестное побережье. Часто реи яхты задевали за ветки южных буков, склонявшихся к волнам, часто винт взбивал воды в устьях больших рек, поднимая диких гусей, уток, гаршнепов, чирков и вообще все пернатое царство этих болотистых мест. Вскоре показались какие-то развалины и оползни. Ночь придавала им величественный вид. Это были печальные остатки покинутой колонии, одно имя которой опровергает мнение, что местность эта плодородна, а леса богаты дичью. «Дункан» проходил мимо порта Голода.

На этом месте поселился в 1581 году испанец Сармиенто во главе четырехсот эмигрантов. Здесь он основал город Сан-Филипп. Часть поселенцев погибла от свирепых морозов. Голод прикончил тех, кого пощадила зима. И в 1587 году корсар Кэвендиш нашел последнего из четырехсот несчастных эмигрантов умирающим от голода на развалинах этого города, просуществовавшего шесть лет, но пережившего, казалось, шесть веков.

«Дункан» проплыл вдоль этих пустынных берегов. На рассвете он плыл по узкому проливу перешейка, между буковыми, ясеневыми и березовыми лесами.

Яхта прошла мимо устья бухты св. Николая. Некогда Бугенвиль назвал ее Французским заливом. Вдали резвились стада тюленей, а также китов, о величине которых можно было судить по выбрасываемым ими мощным фонтанам воды, видимым на расстоянии четырех миль. Наконец «Дункан» обогнул мыс Фроуорд, еще покрытый зимним льдом. По другую сторону пролива, на Огненной Земле, поднималась на шесть тысяч футов в небо гора Сармиенто — гигантское нагромождение утесов и скал, между которыми проползали облака, образуя как бы воздушный архипелаг в просторах неба.

В сущности, мысом Фроуорд и заканчивается Американский материк, ибо мыс Горн — не что иное, как каменная гора, затерявшаяся в океане под 56° южной широты.

После мыса Фроуорд, между полуостровом Брунсвик и островом Земля Отчаяния, пролив суживается. Этот длинный остров вытянулся среди множества мелких островков, напоминая собой колоссального кита, выбросившегося на берег, усеянный валунами. Как не похожа эта искромсанная оконечность Америки на цельные, четкие мысы Африки, Австралии и Индии! Какая неведомая нам катастрофа искрошила этот огромный мыс, брошенный между двух океанов!