Виталий Волович - На грани риска Страница 17

Ветер - важнейший фактор, влияющий на тепловое состояние организма в условиях, когда температура воздуха выше температуры кожи. Чем значительнее скорость ветра, тем больше тепла получает человек из внешней среды.

""Афганец". Вот только его не хватало", - подумал Меликьян. Он повернулся спиной к ветру, приподнялся, сгреб подстилку из парашютной ткани и, встряхнув, торопливо завернулся в нее, стараясь поплотнее защитить лицо. Затем он поставил стоймя металлическую коробку от аварийной укладки и улегся за нею, как за щитом. Так обычно поступают опытные путники, застигнутые в пустыне пыльной бурей. Сколько он пролежал так, задыхаясь от жары и пыли? Ему казалось, что целую вечность.

– Алло, старик, ты жив? - раздался над самым его ухом голос Ракитина.

"Ну, слава богу, наконец-то настал час очередного медицинского осмотра и хоть на время кончится это мучительное одиночество". Меликьян проворно освободился от своего импровизированного бурнуса и сел, отплевываясь от хрустящих на зубах песчинок.

– Привет! - радостно сказал он. - Как видишь, еще дышу. А ребята наши? Держатся?

– Вчера к вечеру трое вышли из эксперимента. Температура поднялась до тридцати девяти градусов. А сегодня утром пришлось вывести Колю Ветрова. Обезвоживание - девять процентов. Финиш. Да и оставшиеся все держатся на одном энтузиазме. Воды у них в обрез. А у тебя как дела?

– Воды у меня граммов пятьсот есть. Так что, думаю, до вечера дотяну. А уж ночью не так пить хочется.

– Молодец! - похвалил Ракитин. Он-то хорошо понимал, чего стоит это меликьяновское "дотяну".

Ракитин тщательно обследовал испытателя. Посчитал пульс (он сильно частил), измерил артериальное давление (оно поднялось миллиметров на двадцать), а затем, достав из сумки белую коробочку электротермометра, протянул Меликьяну провод с квадратиком термодатчика на конце. Тот засунул датчик под язык, и, лишь только Ракитин нажал кнопку, стрелка, дрогнув, медленно поползла по шкале. Она добралась до отметки 37,9 и остановилась, чуть подрагивая.

– Тридцать семь и девять - это меня вполне устраивает, - сказал, облегченно вздохнув, Алик. - Я уж думал, к тридцати девяти подбирается. Больно жарко стало. Будто в печке сидишь. И мысли дурные в голову лезут. Вдруг тепловой удар.

– Ну, это не у тебя одного такие мысли. Они у многих после истории с Лидиным появились.

Да, случай с ним еще раз подтвердил, сколько неожиданностей может преподнести человеческий организм. На второй день эксперимента в полдень во время медицинского осмотра Лидин чувствовал себя вполне удовлетворительно, как может себя удовлетворительно чувствовать человек в сорокапятиградусную жару при недостатке воды. В весе потерял немного, всего четыре процента, и пульс был чаще утреннего ударов на двадцать, не больше, и температура тела поднялась лишь до тридцати семи и пяти. Как вдруг, без каких-либо предвестников, он потерял сознание. Тепловой удар. Ему тут же ввели сердечные, дали подышать кислородом, обернули влажной простыней. Он вскоре пришел в себя и лишь удивленно оглядывался по сторонам, не понимая, что же с ним произошло.

Видимо, дала себя знать индивидуальная неустойчивость организма к теплу.

– Ну, желаю удачи, - сказал Ракитин, поднимаясь. - Кстати, сколько ты в весе потерял?

– Утром, когда взвешивался, четырех килограммов как не бывало. А сейчас, думаю, еще на парочку килограммов усох. Вот ведь парадокс. Потеешь плохо: обезвоживаешься. Не потеешь - еще хуже: перегреваешься.

Человеческий организм функционирует в очень узких пределах колебаний температуры тела (примерно от 30 до 42o), поэтому все излишнее тепло, грозящее нарушить существующее температурное постоянство организма, требует немедленного удаления. В пустыне человек получает извне огромное количество тепла. Оно поступает от прямых солнечных лучей и отраженного небосводом солнечного света, с горячим дыханием ветра, от раскаленного песка. От избыточного тепла организм в обычных условиях избавляется различными путями - проведением, лучеиспусканием, конвекцией. Но когда температура воздуха переваливает за тридцать три градуса, у организма остается единственная возможность избежать перегрева - производить пот, каждый грамм которого при испарении унесет 581 калорию тепла. Когда воды достаточно, от жары нетрудно уберечься. Но когда запас ее скуден, как это бывает в условиях автономного существования, на образование пота организм вынужден расходовать жидкость из своих внутренних резервов. Это рано или поздно приведет к его обезвоживанию - дегидратации. Чтобы как-то замедлить этот процесс, надо защититься от воздействия внешнего тепла, укрывшись под любым импровизированным тентом. С другой стороны, следует уменьшить количество тепла, образующегося в организме при мышечных усилиях, то есть свести до минимума любые физические работы в жаркие дневные часы, отложить все заботы по организации лагеря, добыванию воды, пищи на ночное, более прохладное время.

Трое суток истекли. Утром у палатки поставили стол, и испытуемые один за другим выполнили ритуал последнего осмотра. Последнее взвешивание, последние анализы. Все похудели, осунулись. Наконец-то можно напиться до отвала, съесть толстый ломоть дыни и помыться, смыть этот проклятый, проникший во все поры песок. И сейчас, когда все испытания позади, о них вспоминают немного иронически, подшучивая над своими переживаниями. И только скупые строчки в дневниках говорили, как трудно достаются крупицы знаний, необходимых для спасения людей, попавших в беду в пустыне.

"Появилось полное безразличие ко всему. Скажут, пей - готов выпить ведро воды, скажут, не пей - могу не пить до тех пор, пока не свалюсь".

"Снился сон. Просил у каких-то людей воды. Но они пьют на моих глазах, а мне не дают".

"Считаю минуты, а остальное время лежу в забытьи".

"Вижу сны все про воду. Очень тяжело. А кто сказал, что должно быть легко? Вот блестящая возможность проверить свою силу воли. Буду держаться из последних сил".

"Приснилось, что поспорил с приятелем на пятнадцать стаканов газированной воды и выпил ее. Проснулся и понял, что могу выпить все двадцать".

"Слабость, пелена в глазах. Стараюсь не двигаться".

"Встает солнце. Такое нежное, что не верится, что оно может так палить. Страшная жажда".

"Сильная слабость. Остаться без воды просто страшно".

Трудно, очень трудно приходится порой тому, кто стал добровольцем участником экспериментов по выживанию. Надо обладать волей и мужеством, чтобы не сказать, когда становится совсем невмоготу: "Хватит, пора кончать!"

Однажды на одном из научных кворумов, где Ракитин докладывал о результатах исследований по выживанию, к нему в перерыве подошел один из участников.