Дж. Троост - Брачные игры каннибалов Страница 17

И снова вернулся к экрану. Прошло несколько часов. Потом дней и недель. И наконец я написал первое предложение. Перечитал его. Исправил. И стер.

Курсор по-прежнему моргал.

Глава 7

В которой Автор развивает тему Отсутствия, в частности Отсутствия некоторых продуктов питания, и повествует о Великом Пивном Кризисе, случившемся, когда корабль, поставляющий сей божественный напиток на остров, необъяснимым образом причалил к Киритимати, лишив Единственной Радости тех, кто в ней больше всего нуждался.

Не исключено, что где-то на планете Земля есть кухня еще более отвратительная, чем на Кирибати. Эту возможность нельзя отрицать, как нельзя отрицать существование иных видов разумной жизни во Вселенной. Однако я никогда не встречал ничего хуже. И не могу вообразить, что такое возможно. Я лишь признаю, что есть статистическая вероятность, что где-то все-таки может быть хуже. Статистическая вероятность – один к ста тысячам миллиардов.

Как такое возможно, спросите вы, если на Кирибати столько рыбы? Прекрасной рыбы. Вкусной рыбы. Достаточно закинуть в океан удочку с шестью крючками длиной примерно 150 ярдов, подождать минуты две, и шесть огромных сочных луцианов[24] окажутся у вас на тарелке. Захотелось осьминога? Прогуляйтесь по рифу в отлив, заглядывая под камни. А как насчет раков-богомолов? Отыщите их норки в песке и поймайте членистоногое на наживку из угря. Суп из акульих плавников? Разрежьте пополам пару летучих рыб, потрясите в воде погремушкой, быстро уберите руку и ждите неизбежного появления голодной акулы. Насадите на крючок, привяжите леску к лодке и покатайтесь, пока акула не устанет. Тогда можно отрезать плавник. А черепашьего супа не хотите? Хотя нет, это уже слишком.

Люди из других стран готовы платить кучу денег за рыбу, пойманную на Кирибати. И они платят. Периодически в здешних водах появляется ветхое китайское суденышко, чтобы забрать сотни акульих плавников, отрезанных рыбаками с дальних островов. Китайцы закупают и живую рифовую рыбу – чем ярче чешуя, тем лучше. Все это затем отправляется в Гонконг, где на обед обязательно подают какой-нибудь редкий вид на грани исчезновения. А вот осьминоги и морские огурцы (толстые колбаски, выполняющие роль рифовых санитаров) – излюбленный деликатес в Японии. Жители этой страны хоть и повернуты на гигиене, но явно не подозревают о том, от чего именно очищает кораллы санитар рифа на Кирибати.

Однако главный промысел Кирибати – тунец, ведь его популяция в местных водах – сама большая в мире. Десятки промышленных рыболовных кораблей из Японии, Тайваня, Южной Кореи, Испании и США бороздят два миллиона квадратных миль океанского пространства – особую экономическую зону Кирибати. Эти же плавучие колонии траулеров и плавучих баз – своего рода «Звезда Смерти» в мире рыболовства – некогда опустошили север Атлантического океана и Южно-Китайское море, убив в них всякую жизнь. Кроме них, в районе орудует неустановленное число нелегалов из Китая, Тайваня, Кореи и России. Зная об этом, начинаешь понимать, что промышленное рыболовство очень сильно отличается от рыбалки, описанной в романах, с подозрительной регулярностью производимых на свет писателями американских мегаполисов. Жители развитых стран вообще любят говорить красивые слова, воспевать оды экологической сознательности, рассуждать об уважительном пользовании ресурсами и сочинять стихи о природе. Но кушать всем по-прежнему хочется.

Каждый год в Тихоокеанском регионе только легально тунца добывается на сумму два миллиарда долларов. Это огромная куча денег, особенно для государств, где шлёпки считаются признаком богатства. Однако тихоокеанские нации получают от продажи рыболовных лицензий лишь около шестидесяти миллионов в год. А Кирибати, что неудивительно, и того меньше. Причина в том, что. как бы это повежливее выразиться. типичный министр рыболовного хозяйства тихоокеанской страны 1) идиот, 2) взяточник, 3) и то, и другое (как правило). Хуже всего то, что лицензия на рыболовство привязана к гуманитарной помощи. Японцы, к примеру, отказываются выплачивать более 4–5 процентов стоимости улова, объясняя это тем, что компенсируют недостачу гуманитарной помощью. Но что это за помощь? На Кирибати она состоит в организации Центра подготовки персонала рыболовных траулеров, где молодых людей с Кирибати учат работать на японских судах за зарплату, на которую никогда не согласится ни один японец. Также местное население принимает участие в постройке нового рыболовного порта, который предназначен – угадайте с трех раз – для японских рыболовных траулеров. Неплохо, да?

Конечно, на Кирибати ловят рыбу не только жадные иностранцы. Страна находится на грани выживания, и основным видом пищи здесь является рыба. Задумайтесь над такой цифрой: ежегодное потребление рыбы на Кирибати составляет более четырехсот фунтов на душу населения[25]. Сядьте на минутку и поразмышляйте над этим шокирующим фактом. Среднестатистический мужчина, женщина, ребенок на Кирибати съедает более четырехсот фунтов рыбы каждый год. Рыба на завтрак, обед и ужин. Рыба на Кирибати подается в двух видах: сырая или вареная. Это открытие, как понимаете, меня крайне огорчило. Мне и раньше приходилось есть сырую рыбу, однако то была рыба, которая до этого лежала в холодильнике. Без холодильника же она становилась лучшим средством для похудения. А вареная рыба… ну что тут сказать? Думаю, в появлении этого деликатеса в меню можно винить англичан. Я жалею о том, что Кирибати колонизовали не французы, особенно после того, как поинтересовался у Бвенавы, какие приправы есть на острове.

– Приправы? – переспросил он.

– Ну да. Соль, перец, шафран. и прочее.

– А… соленая рыба?

– Что за соленая рыба?

Тут Бвенава обратил мое внимание на две жерди, подвешенные на расстоянии примерно четырех футов над землей. На них висела распотрошенная рыба. Она жарилась на солнце, и тушки едва просматривались под сплошным покрывалом из мух, облепивших их со всех сторон.

– Смотри, – сказал Бвенава. – Вода на солнце высыхает, и остается соль. Канг-канг! (Вкусно!) Мы зовем это «соленая рыба».

– Ага, – сообразил я. – А у нас это зовется «тухлая рыба».

Поскольку у меня было, по выражению Сильвии, «больше свободного времени», задача добыть рыбу к ужину обычно ложилась на мои плечи. После обеда, проведя напряженный день в размышлениях, я обычно шел кататься на велосипеде. Иногда я сворачивал налево и ехал в гору, иногда – направо и под гору, но, если честно, мне очень хотелось, чтобы было еще какое-нибудь направление помимо этих двух, ведь, если два года каждый день кататься туда-сюда по острову, островная лихорадка обеспечена. Однако задача по поиску съедобной пищи придавала моим прогулкам приятную осмысленность.