Григорий Градовский - Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца. Страница 17

С этой целью наша кавалерия разделена была на три колонны, из которых правая и левая должны были обойти неприятеля с обоих флангов и зайти в тыл, а средняя, под личным начальством князя Чавчавадзе, двинуться на него с фронта. В два часа ночи все три колонны переправились через Карс-чай и начали свое наступление. Средней колонне, очевидно, было ближе к неприятелю и потому она, подойдя к турецкому бивуаку на две версты, остановилась, выжидая рассвета и обходного движения правой и левой колонн. Но едва нижегородцы и 1-й волжский казачий полк, бывшие в средней колонне, построились на занятой позиции, как слева раздался одиночный выстрел, за ним другой, потом последовали залпы, а через несколько минут на соседней возвышенности уже гремела неумолкаемая ружейная пальба. Оказалось, что неприятель заметил левую колонну князя Эристова, сбившуюся в темноте с направления и преждевременно наткнувшуюся на бивуак. Турецкая кавалерия, вооруженная магазинными ружьями, имеющими по 16 зарядов, палила беспрерывно, тогда как конно-иррегулярные полки, бывшие в колонне князя Эристова, могли отвечать только из своих плохих кремневых винтовок. Состоявшие на нашей службе кавказские горцы под покровом ночи сражались со своими выселенными собратьями, получившими от турок самое усовершенствованное оружие. По направлению выстрелов нетрудно было догадаться, что неприятель брал уже верх над озадаченными сотнями князя Эристова; о нашей правой колонне не было еще ни слуху ни духу. При таких обстоятельствах нельзя было медлить: на выручку князя Эристова посланы были волжские казаки и 2-й эскадрон нижегородцев. Ударив в шашки, наша кавалерия погнала неприятеля. Перестрелка все более и более удалялась влево. Между тем остальные эскадроны Нижегородского полка с артиллерией продолжали продвигаться вперед. На возвышенности, справа, показалась новая масса кавалерии. Полагая, что это наша правая колонна, князь Чавчавадзе со своим штабом подъехал к ней навстречу, подвигаясь по склону горы. Вдруг гребень высоты запылал огнем и раздался хорошо выдержанный залп. Это были новые массы турецкой кавалерии, очутившейся на правом фланге и, отчасти, в тылу нижегородцев. Но этот полк не из таких, чтоб теряться при неожиданной встрече с неприятелем! Не мешкая ни минуты, ближайший к неприятелю 3-й эскадрон поднялся на высоту и врезался в турецкие ряды. Несколько минут кипел рукопашный бой; горцы, как известно, очень хорошо владеют шашкой, их было двойное число, сравнительно с нашими, но знаменитые нижегородцы никогда не давали тыл перед неприятелем: скоро турецкие всадники дрогнули и побежали под ударами удалых драгун. 3-й эскадрон преследовал их по направлению колонны князя Эристова. Между тем за первым эскадроном неприятеля остальные два эскадрона нижегородцев наткнулись на второй. На этот раз турецкая кавалерия стреляла не только из ружей, но и из орудий. Тогда бросился на них в атаку 4-й эскадрон Нижегородского полка. Этой атаки неприятель не выдержал и дал тыл. Преследуя их, 4-й эскадрон наткнулся на главные силы Кундухова, расположенные у самого селения Бегли-Ахмет. По пятам бежавших драгуны ворвались в неприятельский стан. Отчаянная рукопашная схватка снова завязалась. Последний, не бывший еще в деле, эскадрон драгун бросился на помощь своим; но он прискакал поздно: их храбрые товарищи и без того уж справились — неприятель обратился в бегство, бросив орудия, вьюки, не подобрав убитых. Правая колонна нашей кавалерии не могла вовремя поспеть к бою. Сражение неожиданно началось раньше, нежели она могла зайти по крутой дороге в тыл. Только благодаря этой случайности совершенно расстроенной турецкой кавалерии удалось убежать. Утомленные большим переходом и продолжительностью боя, люди и лошади в состоянии были преследовать неприятеля не более 15 верст. Это славное кавалерийское дело стоило нам сравнительно незначительной потери: в темноте, хотя и мы путались, но и неприятель не мог метко стрелять из своих магазинных ружей. У нас смертельно ранен шашкой в голову прапорщик Нижегородского полка барон де Форрет, убито 11 и ранено 26 нижних чинов. Лошадей выбыло из строя 80. Неприятель оставил на поле сражения 80 тел и 30 пленных, в том числе одного полковника. Я видел потом два орудия, отбитые в этом деле: это были отличные, отделанные как туалетная вещица, небольшие стальные пушки; они попали в наши руки вместе с мулами, которые их возили.

После кавалерийской победы у Бегли-Ахмета пехота генерала Геймана перешла на южную сторону Карса. Можно было ожидать, что разбитая турецкая кавалерия составляла только авангард Мухтара-паши. Хотя посланные разъезды и не открыли турецких войск на всем пространстве до Саганлугского хребта, но генерал-адъютант Лорис-Меликов решил расположить отряд генерала Геймана на путях сообщения Карса с Эрзерумом. Такое положение могло быть полезно и в случае действий против Карса, и в случае движения к Саганлугу, навстречу армии Мухтара-паши, если б она появилась. К 23 мая наш южный отряд окончательно стал лагерем на местности у селения Аравартане; в то же время войска заимского лагеря перешли на десять верст ближе к Карсу и расположились у селения Мацра (Мезра). Для связи с обоими отрядами выдвинута была на западную сторону Карса, к деревне Самоват, часть кавалерии генерала Шереметева и установлен военно-походный телеграф. Лагерь при селении Мацра находился почти в том самом месте, где в 1855 г. стоял Бакланов со своим отрядом. Говорили, что сохранились еще следы хлебных печей, устроенных 22 года назад нашими войсками, но мне не удалось видеть этих наглядных знаков нашей прежней кампании в Малой Азии.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Около Карса

Наступал конец мая, драгоценное и в военном деле время уходило и уходило, а мы все стояли или кружились около Карса. Очень важно было на что-нибудь решиться и решиться безотлагательно: или брать Карс, или идти далее, на Эрзерум, против армии Мухтара, чтобы не дать ей организоваться, оставив под Карсом только наблюдательный отряд. В кампанию 1855 г. главнейшие наши военные действия и цели сосредотачивались около Карса; но тогда в этой крепости заключена была главнейшая часть анатолийской армии и других войск у турок почти не было. Омер-паша высадил свои армии на черноморском побережье, где они бесцельно утопали в грязи и болотах Мингрелии, на берегах Интура. В нынешнюю же войну турки распорядились несравненно умнее. В Карсе у них был гарнизон от 15 до 20 тыс. человек, достаточный только для обороны этой крепости; главнейшая же армия формировалась и сосредоточивалась около Эрзерума, за Саганлугским хребтом. Затратив время и силы на взятие такой сильной крепости, как Карс, мы не решали участи кампании; после успешной осады, а может быть и во время ее, нам пришлось бы еще видаться с нетронутой и многочисленной армией неприятеля. К тому же, не в Карсе, а в Эрзеруме сосредотачивались все военные запасы и другие условия, играющие важную роль при формировании и сборе турецких войск. Прочное занятие Эрзерума обеспечивало бы за нами всю страну, начиная от долины Ефрата — на юге, до Аджарских гор — на севере. Не следует забывать, с другой стороны, что и европейская Турция черпает свои главнейшие военные силы из Малой Азии. Занятие такого важного пункта, как Эрзерум, в значительной степени парализовало бы этот источник. Что касается до Карса, то он вынужден был бы сдаться без боя. Наблюдательный отряд в два-три полка пехоты и несколько казачьих полков были бы совершенно достаточны, чтобы не дозволять карсскому гарнизону предпринимать вылазки и фуражировки на значительное расстояние. В этом отношении мы имели даже опыт во время ардаганской экспедиции, когда под Карсом оставались очень незначительные силы. Недостаток продовольственных запасов сделал бы, со временем, то, что не в состоянии часто совершить крупповские пушки и самые отчаянные штурмы.