Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №08 Страница 18

Сколько в Китае китайцев?

Исторически Срединная империя «регулировала» гигантское население то мором, то войной, то голодом, то наводнением. Тем и спасалась: ведь китайцы, вероятно, самая чадолюбивая в мире нация. Кроме того, и деваться им некуда — одного ребенка для ведения хозяйства всегда оказывалось мало (да и где гарантия, что вместо полезных мальчиков не пойдут в семье чередой обременительные девочки, которых надо будет потом выдавать замуж?).

Но шло время, цивилизация вступала в свои права, и на одну только естественную убыль населения рассчитывать уже было нельзя. В начале 1970-х годов партии и правительству пришлось взять курс на планомерное ограничение рождаемости. Подкрепленный урбанизацией, повышением уровня жизни, улучшением качества медицины и некоторой эмансипацией женщин, этот курс затормозил стремительный рост числа китайцев на Земле. И очень вовремя: иначе их численность сейчас превышала бы на 300 миллионов ту, что имеет место быть, и, таким образом, вышла бы за отметку 1,6 миллиарда, которую демографы считают предельно допустимой для Поднебесной. История человечества не знает примеров столь быстрого и массово организованного «недорода»!

И это еще не все. По прогнозам, к 2030-м годам китайское население достигнет максимума (1485— 1491 миллион), а затем… начнет сокращаться. Быть может, долгожданный перелом произойдет и на более низкой отметке. Во всяком случае, можно не опасаться, что к 2050-м годам число «потомков желтого дракона» превысит предельно допустимые показатели. Согласитесь, это обнадеживает.

Однако за победу над «демоном рождаемости» приходится платить. Речь идет прежде всего о старении нации и дисбалансе полов. Страна, где традиционно почитают пожилых людей, стремительно дряхлеет: в начале XXI века Китай, по меркам ООН, сделался официально «старым» — доля лиц, перешагнувших 65-летний рубеж, превышает 7%, а детей до четырнадцати — меньше 30%. Тринадцати же миллионам китайцев — вообще за 80.

Соответственно, как и на Западе, здесь «ухудшается» соотношение лиц, находящихся в работоспособном и неработоспособном возрастах, и от государства, общества, обычных граждан требуется все больше затрат на социальную помощь и здравоохранение. Страдают образование, наука, поддержка иных слабых социальных групп. Увеличивается нагрузка на молодежь, создается основа для конфликта отцов и детей. Постаревшее общество хуже, чем юное, воспринимает инновации, перемены, структурные реформы, нужные для модернизации.

Основное бремя заботы о стариках падает на семью — такая норма прямо закреплена Законом о защите прав пожилых людей КНР. Это, конечно, отвечает культурной традиции, но ведь нынешняя молодежь, не в пример прежним поколениям, все чаще покидает отчий дом ради учебы или заработка. Разумеется, в этих случаях она не всегда разрывает связи с родителями и дедами, но с глаз долой… Забота как священный сыновний долг уже не воспринимается.

Тем не менее материальная помощь от детей составляет основу существования почти 60% пожилых китайцев. Еще четверть всех стариков полагается на собственные трудовые доходы, а вот на пенсию живет лишь чуть больше 15%. Еще хуже обстоит дело в деревне, где после распада народных коммун почти полностью исчезла социальная поддержка престарелых, а ведь именно здесь она наиболее необходима. Система соцобеспечения в нынешнем Китае далека от совершенства, а ведь она сама по себе могла бы способствовать ограничению рождаемости. Впрочем, подробнее эта тема развивается в главке об «Изнанке чуда» — и я отсылаю читателя к ней.

Безводье и безземелье

По запасам природных ресурсов на душу населения Китай значительно отстает от среднемировых показателей. Обеспеченность пахотными угодьями в Китае составляет менее 40%, лесами — менее 14%, минеральными ресурсами — 58%. Впрочем, у Срединного государства есть возможность восполнить нехватку многих ресурсов, более эффективно их используя. Сегодняшняя модель экономического роста слишком расточительна: на долю производящего пока лишь немногим более 4% мирового ВВП Китая приходится 7,4% мирового потребления нефти, 31% — угля, 30% — железной руды, 37% — стали, 25% — алюминиевого сырья и 40% — цемента. Если за полстолетия ВВП вырос здесь в 10 раз, то расход минеральных запасов — более чем в 40! При таком росте потребления ресурсов Китай уже сейчас явно не может удовлетворять внутренние потребности своими силами. Недостаток восполняется растущим импортом; за последние годы ввоз минерального сырья и энергоносителей в Китай в стоимостном выражении существенно превысил их вывоз. Конечно, когда есть столь массивный спрос, цена товара неминуемо ползет вверх (это экономическая неизбежность); страна-импортер страдает, а экспортеры, напротив, получают сверхприбыли. Однако понадобиться ему могут не только ресурсы, традиционно продаваемые на мировом рынке, но и, например... вода. В расчете на единицу ВВП Китай потребляет ее сейчас в 4 раза больше, чем человечество в среднем, а в расчете на единицу промышленной продукции — в 5—10 раз больше, чем развитые страны. При этом лишь около половины всей влаги используется повторно. Эффективность ирригационных систем в земледелии низка, а в водопроводной сети городов теряется 20% потока. В результате из 600 с лишним городов страны более 400 испытывают дефицит воды, а для ста из них он принял острый характер. 360 миллионов сельских жителей потребляют воду, не отвечающую санитарным нормам. Многое, по идее, изменится, когда будет осуществлен гигантский гидротехнический проект по переброске южных вод на север.

Путешествия на Запад

…А пока продолжим об успехах. Как 50 лет назад Япония, современный Китай не стесняется открыто заимствовать западный опыт. Вот, например, доктор Чарльз Ли. Сейчас он служит директором пекинского отделения Королевского шотландского банка. А начиналось все с того, что, окончив инженерный факультет столичного Промышленного института, Ли Цюань отправился в Великобританию, где изучал менеджмент, работал на ВВС финансовым аналитиком, писал диссертацию… и просто впитывал как губка глубоко чужеродную культуру. Вернувшись домой спустя много лет и принимая на работу соотечественников, он неизменно отдает предпочтение кандидатам, у которых есть опыт жизни за рубежом.

А вот Ян Цзянбо из города Лоян в провинции Хэнань учился в британском Лидском университете так серьезно и успешно, что добился стипендии, полностью покрывшей стоимость обучения и проживания. Прежде он и в глаза не видел таких денег. Да и такого накала научной жизни тоже. «Здесь мы участвуем в конференциях, семинарах, сами устраиваем различные презентации… Все это пока большая редкость для Китая». По возвращении на родину способный студент планирует открыть собственное дело, смыкая тем самым еще теснее и так почти сошедшиеся края прагматического Запада и энигматического Востока. Получается, что и доктор Ли, и Ян Цзянбо содействуют культурной перестройке Китая, но не подгоняя ее штыками кровавой революции, а подталкивая бархатной перчаткой эволюционной неизбежности.

Чего ждать миру от Китая?

Имеющий большое количество трудолюбивой и дешевой рабочей силы Китай, безусловно, является весьма привлекательным союзником в качестве объекта иностранных инвестиций. Однако страны Запада не заинтересованы в том, чтобы своими руками превратить эту и так с каждым днем крепнущую державу в мощного соперника. В большинстве случаев при производстве экспортной продукции роль Китая сводится к сборке и элементарной обработке, а продукция отечественных торговых марок среди экспортных товаров составляет менее 10%. Таким образом, китайская экономика лишена того внутреннего движителя, который составляет конкурентное преимущество наиболее могучих экономик Запада — современной научно-технической базы. Иначе говоря, именно недостаточная инновационная способность Поднебесной подвергает ее значительным рискам, делая экспортно-ориентированную экономику гораздо более зависимой от мировой экономической конъюнктуры.

Сегодня мало кто сомневается в том, что Китай со временем выйдет на лидирующие позиции в глобальной экономике; эксперты расходятся лишь в оценках сроков. Одни называют середину века, другие же приближают перспективу на десять или даже тридцать лет. Есть и пессимисты — они пророчат Китаю неминуемый крах не позже чем в течение ближайшего десятилетия. Одно можно утверждать со всей уверенностью: чтобы стать глобальной сверхдержавой, Китаю понадобится приложить усилия, качественно отличающиеся от тех, что были затрачены на достижение нынешних рубежей. Прежде всего — отойти от тактики догоняющей модернизации, исповедуемой сегодня, и предложить принципиально новые модели решения ключевых вопросов того, что называется «устойчивым развитием». В этих ответах сегодня нуждается не только Китай, но и весь мир.