Лариса Черкашина - Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума Страница 18

Из «гнезда Петрова»

Итак, год 1705-й. Уже несколько лет Россия ведет со Швецией Северную войну: Петр I борется за выход к Балтийскому морю со своим противником – шведским королем Карлом XII. Полоцк, в то время входивший в состав Речи Посполитой, становится стратегически важным городом, именно через его земли должны были двигаться шведские отряды на соединение с гетманом Мазепой. В феврале 1705 года русские полки во главе с князем Александром Меншиковым выступили в поход и встали военным лагерем под Полоцком. Государь сам едет к местам возможных боевых событий и берет с собой смышленого и расторопного арапчонка.

Вид Стамбула (Константинополя) в XVIII в.

Когда же Петр Первый крестил своего арапчонка?

Попробуем восстановить хронологию тех давних событий. Откроем пушкинскую «Историю Петра»:

«1705 год… Петр собрался ехать в Польшу, но 5 мая занемог лихорадкою – и успел выехать не прежде, как в конце мая. По пути к Полоцку осматривал сад и костел в местечке Микалишки…

В Полоцке Петр нашел Шереметева, Огильвия, Репнина, уже соединившимися…

1 июля Петр с главным корпусом выступил к Вильне…

Петр прибыл в Вильну 15 июля…

1 августа, предоставя начальство над войском в Вильне Огильвию… сам пошел в Курляндию преследовать Левенгаупта».

Временные рамки сужаются: Петр провел в Вильно всего две недели – вторую половину июля 1705 года. Именно в это время он и крестил своего питомца!

Пушкин – историк серьезный. «Не смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина, – полагал поэт, – но могу со временем исполнить давнишнее мое желание написать Историю Петра Великого и его наследников до Государя Петра III». В последние годы жизни поэт был увлечен деяниями и самой личностью Петра Великого, и все сведения добыты им из архивов, где он самозабвенно работал, по его же словам, буквально «зарывался» в них. Так что в достоверности исторических фактов и событий сомнений нет.

Стоит заметить, что и в 1707 году Петр I вновь побывал в Вильно, и, весьма вероятно, его также сопровождал маленький арап. Но путь следования русского царя был совсем иным – Петр в сопровождении свиты выехал в Вильно из Варшавы. И об этом также упоминает Пушкин в «Истории Петра». Видимо, поэтому и не вызывал сомнений у поэта год крещения его прадеда.

«Год Господний 1705»

Известно немало свидетельств о пребывании русского монарха в Полоцке. Сохранился и старинный дом, где почти месяц жил Петр I. Каменный одноэтажный особняк, крепко вросший в землю, стоит на берегу Западной Двины, в историческом сердце города. Чудом уцелел он во время двух самых кровопролитных войн – Отечественной 1812 года и Великой Отечественной, что не миновали древний город.

Столетие назад над окнами дома красовалось лепное изображение двух (!) гениев, держащих ленту с выбитой на ней латинской надписью: «Petrus Primus. Anno Domini MDCCV» («Петр Первый. Год Господний 1705»).

Ныне лишь мемориальная доска на стене особняка свидетельствует о пребывании в нем Петра Великого.

Но именно здесь в июне 1705-го вместе с русским царем был и его любимец, маленький Ибрагим! Ведь арапчонок находился неотлучно при своем высоком покровителе. Мальчик обладал необыкновенно чутким слухом, – по этой причине Государь велел арапчонку спать подле него в царской спальне или где-то поблизости. Как свидетельствовал историк Голиков, юный Ганнибал, «как бы он ни крепко спал, всегда на первый спрос просыпался и отвечал».

И отсюда, из этого же дома, 1 июля Петр «выступил к Вильне».

А чуть раньше в Полоцке, 29 июня, в День Святых Апостолов Петра и Павла, тридцатитрехлетний Государь праздновал свои именины и милостиво принял приглашение от отцов-иезуитов отобедать у них. В честь августейшего именинника при заздравном тосте о его благоденствии из пушек, что стояли перед входом в Коллегиум, были даны залпы.

Когда-то философ и богослов Симеон Полоцкий по звездам предсказал рождение и великую будущность российского императора.

О том пророчестве знал и Пушкин: иеромонах Симеон «прорек за 9 месяцев до рождения Петра славные его деяния, и письменно утвердил, что “по явившейся близ Марса пресветлой звезде он ясно видел и как бы в книге читал, что заченшийся в утробе царицы Наталии Кирилловны сын его (царя) назовется Петром, что наследует престол его, и будет таким героем, что в славе с ним никто из современников сравниться не может”…».

Домик Петра I в Полоцке. 1999 г. Фотография автора

Начинал свой духовный путь Симеон Полоцкий, наставник юного Петра, совсем неподалеку от особняка, где жил в Полоцке его царственный ученик, – в кельях Богоявленского монастыря и в классах знаменитой Братской школы…

Петр I с арапчонком. 1705 г. Художник А. Шхонебек

В тот памятный день царских именин арапчонок Ибрагим наверняка с любопытством глазел на купола Святой Софии, на медленно текущую у подножия холма Двину, на иезуитский Коллегиум и на мощный крепостной вал времен Ивана Грозного.

Кто бы тогда взялся предсказать, что попавший с берегов Красного моря в северную страну арапчонок станет в будущем известнейшим человеком? Он войдет в историю России как искусный инженер, математик, фортификатор, своими трудами способствовавший ее процветанию.

Возрос, усерден, неподкупен,Царю наперсник, а не раб.

Крестнику русского царя судьба уготовит необычную долю – стать прадедом русского гения. И спустя столетия в доме, где жил маленький Ганнибал, откроют библиотеку, на полках которой будут стоять поэтические томики его великого правнука.

Еще один парадокс истории. Величие государственных свершений Петра не затмило, казалось бы, такую малость – участие императора в судьбе крестника-арапчонка.

… А в полоцком домике Петра I разместилась ныне музейная экспозиция «Прогулка по Нижней Покровской». И стоит вспомнить, что по этой улочке, ведущей к Софийскому храму, три столетия назад прогуливался со своим августейшим покровителем и маленький арапчонок Ибрагим.

В старом Полоцке, так уж случилось, сошлись вне времени пути русского царя, Александра Пушкина и его черного прадеда.

Бесценный подарок Петра

Но у этой давней истории есть и свое продолжение.

Абрам Петрович, русский африканец, оставил большое потомство. В союзе с супругой Христиной фон Шеберг, полунемкой-полушведкой, дал жизнь десятерым детям. Осипу Ганнибалу, третьему сыну в семье, суждено было стать дедом поэта.

Пушкин не раз – то с горькой иронией, то с юношеским задором, то с гордостью – упоминал о своем необычном африканском происхождении:

«…Среди русских литераторов один я имею в числе своих предков негра».

Но славное имя своего темнокожего предка Пушкин защищал достойно: честь рода и фамилии ценил превыше всех жизненных благ.

Однажды, еще в лицейские годы юный поэт подарил своему другу Пущину на день рождения стихотворение и в конце его поставил подпись: «От автора. А. Аннибал-Пушкин».

В доме поэта в шутку называли своих родственников «ганнибаловой палитрой». Но все Ганнибалы и Пушкины поддерживали меж собой дружеские, теплые отношения.

По соседству с Михайловским, в Петровском, жил Вениамин Ганнибал, сын «старого арапа» Петра Абрамовича, двоюродного деда поэта. Весельчак и хлебосол. И когда у Ольги Сергеевны Павлищевой в 1834-м родился долгожданный первенец Левушка, дядюшка отправил ей восторженное поздравление: «Радости моей описывать нет нужды. Расцелуй от сердца и души по-африкански, по-ганнибаловски отпрыска нового Ганнибалов, твоего Льва, и теперь Львенка. Пожалуйста, напиши, да поскорее: похож ли он на Ганнибалов, то есть черномаз ли львенок-арапчонок, или белобрысый?»

А вот у Пушкиных была некая подспудная боязнь, что, не приведи Господь, внуки пойдут в прапрадедушку! Так Надежда Осиповна сообщает дочери Ольге о странном сне Александра, – ему приснилось, что «твой ребенок черен, как Абрам Петрович».

…Сильны африканские гены! Помню, как однажды Григорий Григорьевич Пушкин, правнук поэта, протянул мне раскрытые руки: «Посмотри, какая у меня память от Абрама Петровича!» Ладони были и впрямь необычными, – африканскими: желтыми с разделительной темной полоской…

Потомки славного Абрама Ганнибала – это огромный фамильный клан, насчитывающий за свою трехсотлетнюю историю семьсот представителей. Из них более двухсот ныне здравствующих потомков крестника Петра.

С наследником «царского арапа» Евгением Алексеевичем Орловым судьба свела меня в Москве, в библиотеке имени А.С. Пушкина, что близ Елоховского собора, где крестили поэта, – в самом что ни на есть памятном пушкинском месте. Да к тому же еще на премьере фильма петербуржца Сергея Некрасова, директора Всероссийского пушкинского музея, о «странной жизни Аннибала» и его африканской прародине.