Жюль Габриэль Верн - Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке Страница 18

— А разве, получив маленькую пробоину, шар упадет? — спросил Джо.

— Положим, сразу он не упадет, но вскоре эта пробоина превратится в большую дыру, через которую и выйдет весь газ.

— Ну, тогда нам надо держаться на почтительном расстоянии от этих разбойников, — заявил Джо. — А интересно знать, что они должны думать, видя нас парящими в воздухе? Пожалуй, они не прочь и поклоняться нам.

— Пусть себе поклоняются, только издали, — отозвался доктор, — это всегда лучше. Но взгляните-ка — вид местности уже меняется. Поселения попадаются реже, а манговые рощи совсем исчезли. На этой широте они уже не растут. Поверхность земли стала холмистой, что говорит о близости гор.

— В самом деле, — согласился Кеннеди, — мне кажется даже, что с той стороны вырисовываются какие-то возвышенности.

— На западе, не так ли? — переспросил доктор. — Это первые отроги горной цепи Уризара. Должна быть видна гора Дутуми, за которой я рассчитываю приземлиться на ночлег. Сейчас я усилю пламя горелки, так как нам нужно держаться на высоте от пятисот до шестисот футов.

— Какая, однако, хитроумная выдумка, сэр, вот эта самая горелка! — воскликнул Джо. — Так просто: взять да и повернуть кран! Никак нельзя сказать, чтобы это было трудно или утомительно!

— Ну, здесь мы уж будем чувствовать себя лучше, — проговорил охотник, когда «Виктория» поднялась, — а то, по правде сказать, отражение солнечных лучей на этом красном песке становилось невыносимо.

— Что за великолепные деревья! — воскликнул Джо. — Хотя это и совершенно естественно здесь, но очень уж красиво! Какой-нибудь десяток таких деревьев — и вот вам целый лес!

— Это баобабы, — объяснил доктор. — Вот, взгляните-ка на то дерево: в нем, наверно, будет футов сто в окружности. Быть может, именно под этим самым баобабом в тысяча восемьсот сорок пятом году и погиб француз Мэзан. Мы как раз над селением Джеламора, куда он отважился отправиться совершенно один. Шейх этой страны схватил несчастного француза и привязал к подножию баобаба; под звуки воинственных песен он медленно перерезал ему сухожилия, начал резать горло, но остановился, чтобы наточить затупившийся нож, потом оторвал голову у несчастного француза еще раньше, чем успел отхватить ее ножом. И, знаете, этому злосчастному Мэзану было всего двадцать шесть лет!

— Неужели Франция не потребовала, чтобы преступление было наказано? — спросил возмущенный Кеннеди.

— Франция-то потребовала, и ее союзник, владетель Занзибара, сделал все, чтобы захватить убийцу, но это ему не удалось.

— Тогда я буду очень просить вас, сэр, не делать здесь остановок, — заявил Джо. — Уж, пожалуйста, послушайте меня, мистер Самуэль: давайте все подниматься, и подниматься ввысь.

— Тем охотнее, милый Джо, что гора Дутуми уже перед нами. Если мои вычисления верны, то мы раньше семи часов перевалим через нее.

— Что, мы и ночью будем лететь? — спросил охотник.

— По возможности нет, — ответил доктор. — Хотя, принимая все меры предосторожности и будучи начеку, мы и при ночном полете ничем не рисковали бы. Но ведь недостаточно только пролететь над Африкой, надо еще и увидеть ее.

— Пока нам жаловаться на эту самую Африку не приходится, сэр, — заметил Джо. — Какая там пустыня! Самая возделанная, плодородная страна на свете! Вот и верьте после этого географам!

— Подожди, Джо, подожди; посмотрим, что будет дальше, — сказал доктор.

Около шести с половиной часов «Виктория» была уже у горы Дутуми. Чтобы перелететь через нее, надо было подняться больше чем на три тысячи футов, для чего доктору пришлось повысить температуру газа лишь на восемнадцать градусов. Действительно, можно было сказать, что Фергюссон управляет своим шаром Одним мановением руки. Кеннеди указывал ему на препятствия, которых надо было избегать, и «Виктория» неслась над самой горой.

В восемь часов шар, перелетев через гору, начал спускаться над противоположным, более отлогим склоном. Из корзины были выброшены якоря, и один из них зацепился за ветки огромного сикомора. Тут Джо проворно соскользнул вниз по канату и прочно укрепил зацепившийся якорь. Ему спустили шелковую лестницу, и через минуту он уже был снова в корзине. «Виктория», защищенная горой от восточного ветра, была почти неподвижна.

Приготовили ужин, и наши аэронавты, нагулявшие себе аппетит на свежем воздухе, порядочно поубавили свой запас съестного.

— А интересно знать, сколько мы нынче пролетели? — спросил Кеннеди, уписывая такие куски, что это внушало беспокойство за судьбу взятой провизии.

Доктор сейчас же определил где находится шар, по местоположению луны и по отличной карте, служившей ему путеводителем. Это была немецкая карта его ученого друга Петермана из атласа «Новейшие открытия в Африке», изданного в Готе. Доктор говорил, что атлас будет ему полезен на всех этапах его путешествия: он включал в себя весь маршрут Бёртона и Спика до Великих озер, карту Судана, основанную на данных доктора Барта, карту Нижнего течения Сенегала по Гильому Лежану и дельты Нигера по данным доктора Бейки.

Фергюссон запасся также ученым трудом, в котором были сведены воедино все данные о Ниле, под заглавием: «The sources of the Nile, being a general survey of basin, of that river and of ist head stream, with the history of the Nilotic discovery by Charles Beke» (Чарльз Бик, «Истоки Нила — общий обзор бассейна этой реки и ее течения, а также история открытий, сделанных в бассейне Нила»).

У доктора были с собой превосходные карты, напечатанные в «Известиях Лондонского географического общества», и ни один пункт во вновь открытых странах не мог бы ускользнуть от его внимания.

Отметив местонахождение шара на своей карте, доктор нашел, что за день они пролетели к западу примерно сто двадцать миль, то есть продвинулись на два градуса. Кеннеди указал на то, что во время перелета их относило к югу. Но Фергюссон, как уже было сказано раньше, ничего не имел против этого, ибо ему хотелось, насколько возможно, двигаться по следам своих предшественников.

Решено было разделить ночь на три вахты, чтобы каждый из трех аэронавтов бодрствовал в свой черед. Доктору пред стояло нести вахту с девяти часов вечера, Кеннеди — с двенадцати ночи, а Джо с трех часов утра.

Кеннеди и Джо, завернувшись в свои одеяла, улеглись под тентом и мирно заснули, а Фергюссон стал на вахту.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ночь прошла спокойно. Но, проснувшись утром, Кеннеди стал жаловаться на усталость и озноб. Погода изменилась. Небо, покрытое тяжелыми тучами, казалось, грозило потопом. Край Зунгомеро, где они очутились, — унылая местность: здесь дожди льют не переставая, за исключением, быть может, каких-нибудь двух недель в январе.