Блондинка хочет замуж, или Зима в Хьюстоне - Марина Дмитриевна Литвинова Страница 19

должностную солидность. Поинтересовались, из какой страны я приехала, и как долго в Техасе. Как всегда в таких ситуациях, я ответила, что из Швеции. Это обычно сразу завершает разговор, народ только уважительно говорит «Аааа…», и никаких тебе дискуссий про политику Путина и холодные русские зимы с медведями на улицах. Самым строгим оказался как раз тот охранник, что умудрился не заметить отсутствие у меня на груди нужной тесемки с эмблемой НАСЫ, и показал жестом проезжать. Он резко оборвал всех и, приняв мои извинения, приказал ехать на выезд за полицейской машиной. Для этого перекрыли всю проезжую часть, пропустите, мол, глупенькую, и я торжественным экскортом, трясущимися руками удерживая руль, проследовала на разворот. В глазах плясали нолики в цифрах предстоящего штрафа, я смирилась было уже с катастрофической финансовой потерей, но ничего подобного – выехав на нормальную, проезжую улицу, полицейский на светофоре из окна показал мне, что ему теперь налево, а мне, наоборот, направо, и помахал рукой в прощальном жесте. «Надо же, пронесло – подумала я ошарашенно, – иногда мой русский акцент выручает».

Я опасалась после того случая ездить в тот район, и предложила Тони приехать поближе к моему месту проживания, на что он неожиданно согласился. Как оказалось, Тони был безработным инженером, сокращенным с государственной службы в НАСЕ по возрасту. Хотя и высок в Штатах пенсионный возраст, особенно для мужчин, некоторые компании не желают тратиться на дорогую страховку для людей после 60 (ведь вероятность заболеваний возрастает), а Тони как раз столько стукнуло на момент сокращения, и опытных, но высокооплачиваемых сотрудников стараются заменить молодыми, готовыми вкалывать за низкую зарплату, для того чтобы набраться этого самого опыта. Но история Тони была печальной еще и по другой причине, он пострадал от краха банка Лемон бразерс и сопутствовавшего ему экономического кризиса. Как я поняла из нашей беседы, Тони имел большой и красивый дом во Флориде, возле Сарасоты, где великолепные пляжи дополнены изумительным климатом. Работал много, выплачивал кредиты по долгам за дом и несколько дорогих и разнокалиберных автомобилей, пел по вечерам в ресторанах в составе группы, подыгрывая себе на гитаре, просто для удовольствия. Многочисленные поклонницы не давали ему прохода, начальство уважало и все прибавляло зарплату, в общем, жизнь казалась сплошным праздником. Все рухнуло в один день. Увольнение, последующая продажа дома «с молотка» за невыплаченный вовремя кредит и невозможность выплачивать его дальше, отобранные дилерами машины, по той же причине, исчезнувшие поклонницы и даже отвернувшиеся друзья, имевшие прежде репутацию надежных. Впрочем, столько людей и предприятий тогда в один миг обанкротилось, что винить друзей было сложно, все были заняты улаживанием своих собственных проблем.

Мебель и вещи Тони отправились в специальный частный контейнер на хранение, так называемый сторидж, единственный оставшийся джип занял парковочное место возле жилища дальней родственницы, а Тони был готов на любую работу, лишь бы она была интеллектуальной, пусть даже не совсем по специальности. Ведь люди умственного труда к этому возрасту категорически разучиваются ворочать камни, или делать что-то другое, требующее соответствующей физической подготовки. Найдя работу в Хьюстоне, Тони приехал, не раздумывая ни минуты, снял апартаменты и прикупил недорогую машину, не потребляющую много бензина. На гитаре теперь играл только для себя… «Как я не оказался в мире ином, от инфаркта или самостоятельно решившись на уход из жизни, я не знаю, – печально признавался Тони, «но я просто сказал себе – рестарт, перезагрузка! Как в компьютере, и принял все перемены, какими бы тяжелыми они ни были». Теперь его уволили и из НАСЫ тоже, и Тони снова находился в поиске, целыми днями совершенствовал и рассылал резюме, проходил онлайн тесты от работодателей, но пока все было понапрасну. Вот он и решил дать себе выходные, отвлечься от поисков работы и грустных мыслей, а заодно развлечь меня перед отъездом.

Мы встречались все три дня, каждый день, ездили на море и я радовалась возможности побеседовать с умным и разносторонне развитым мужчиной, которого не смущал мой акцент, которого хорошо понимала я, и который высказывал интереснейшие суждения. А когда дошло до гитары и песен, меня уже можно было включать в число его поклонниц. Тони взял с меня обещание, что я буду писать ему письма по электронной почте каждый день, и сам он это делал в течение четырех месяцев моего отсутствия, не пропустив ни дня. Я не рассматривала его в качестве жениха, ведь безработный мужчина в этой стране думает о свадьбе меньше всего, но тем не менее, Тони, переписка с ним и скайпы по воскресеньям, все четыре месяца, дали мне стимул не бросать эту идею – приехать в Хьюстон снова.

Эпизод 14. Отъезд и Глория

Я каждый раз в грущу перед отъездом из Хьюстона. Жалко уезжать в нашу хмарь и холодную слякоть, продолжающуюся девять месяцев в году, от этих зеленых деревьев с никогда не опадающими листьями, и солнца, пусть даже рано закатывающегося зимой. А главное, снова кажется, что вот опять, потратив много денег и времени, я уезжаю без определенного результата.Как же определить это состояние, вечное желание куда-то ехать? Рюкзак в руки, и на самолет / поезд /машину как минимум? Стремление ли это к перемене мест, или обыкновенная неприкаянность? Вспоминаю, как однажды много лет назад, за семейным ужином мы разговорились о нашем детстве.  Мама рассказывала, что сестра так много болела лет до семи-восьми, что оба наших родителя думали, что она и не выживет. Мы пустились в рассуждения, что, возможно, условия родовспоможения, воспитания детей и в целом бытовые условия были намного тяжелее тогда, в СССР, чем в современности. И тут мама привела меня в пример, рассказав, что со мной не было никаких проблем вообще у них с папой. В частности, когда я родилась, у них было очень плохо с деньгами, не могли позволить себе покупку кроватки, и поэтому первые несколько месяцев я спала в разложенном чемодане. Тут повисла пауза, а потом всех присутствовавших охватил гомерический хохот. Вот она, разгадка – как первые месяцы проведешь, так вся жизнь и пойдет.

Но ведь не только это, просто я стараюсь не вспоминать в семейном кругу еще одну историю. Мне было три или четыре месяца, когда на санках зимой отец повез меня то ли гулять, то ли на новое место перевозить, Он был немного навеселе в тот день, и когда переходилмостик через ручей, не заметил, как санки накренились, и я вывалилась из них, кувыркнувшись свертком и сверзшись с мостика вниз, на замерзший ручей. Под мостиком я