Антон Кротов - Филиппины: дорожные заметки Страница 2

Он расспросил меня о моей сущности, и проговорился о сущности храма:

– Наш храм открыт 24 часа в сутки. Приходи вечером, у нас будет празднование – День Рождения Гуру Нанака. Начало в 20.00.

– А как с ночлегом у вас в храме? – поинтересовался я, – ведь после мероприятия будет уже поздний час.

– Это вообще не проблема. Можешь остаться у нас в храме, хоть на три дня, хоть на неделю. Это очень легко. Просто скажи об этом вахтёру-секьюрити, он тебя впишет.

Довольный, я попрощался с сикхом до вечера, но рюкзачок всё же забрал, ведь могли оказаться и другие варианты. И продолжил смотреть Манилу. Дорожное движение тут правостороннее – после левосторонней Малайзии нужно переучиваться. И очень всё хаотично. И везде живут люди, в каких-то сараях, хижинах и просто в гамаках и просто на улицах спят, под воздушными струями, дышат свежим загазованным запахом города, многие торгуют, некоторые попрошайничают. Кое-где пахнет мочой. Не зря Манила считается самым густозаселённым городом в мире!.. Филиппинцы с интересом на меня смотрят, улыбаются, фотографируются. На вид народ покрепче, чем малайцы или индонезийцы, но послабей, чем некоторые негры. Мусульман очень мало, на улицах не попадаются, хотя на карте есть несколько мечетей. Большинство населения – католики, часто попадаются католические церкви, статуэтки, кресты. Иногда встречаются сооружения других, некатолических церквей. Многие люди в столице знают английский язык, много надписей по-английски. Еда, на первый взгляд, недорога.

Постепенно я оказался в трущобных кварталах. Люди вокруг жили в ещё большем уплотнении. В одном кубометре помещался, порой, домик на целую семью. На улице, под дождём, люди мылись, намыливали себя и детей, стирались. Накрапывал дождь, струями стекал по мостовым и по крышам. Попадались довольно-таки голые люди, которые прямо под струями дождей, стекающими с крыш, мылись с мылом. На меня смотрели с интересом. В трущобах были свои столовые, магазинчики, уголки с игровыми аппаратами доисторического выпуска, пивные. Алкоголики и курильщики тут составляют значительный процент. Пьют они, по счастью, не водку, а местное пиво. От этого становятся весёлыми и иногда просят денег на продолжение банкета.

Вышел из трущоб, но тут весь город несколько подтрущобленный. А именно, к основной застройке – хаотические серо-грязные 5—6-этажки, но не длинные, как в Москве, а разносортные, как в Каире – при возможности пристраивались какие-то лавчонки, сараюшки и хибарки. Рикши, как я увидел, жили в самих кабинках-рикшах, перелезши с водительского места на пассажирское, закрытое от дождя полиэтиленовой завесой. Люди спали, съёжившись, в самых нежданных местах, на парапетах, ступеньках и всюду, где укрылись от дождя, и некоторые даже, скрючившись, со всем своим скарбом, сложенным в пакеты, прятались под одним зонтиком б/у и спали, а некоторые курили. При этом проезжали мимо, чадя и бибикая, множественные джипни, мотоциклисты, огромные грузовики и прочие. Таксисты в виде машин не распространены – их вытеснили рикши.

Так постепенно, обходя город, я радовался тому, что дождь. Потому что, во-первых, он прибил пыль, во-вторых, был небольшим и не мешал ходить, в-третьих, где-то в интернете я прочитал, что в Маниле за весь январь, в среднем, приходится только два дождливых дня, стало быть один из них уже прошёл и с большой вероятностью завтра будет солнечно и фотографибельно (так и случилось).

Никто из столичных жителей меня не позвал в гости, а многим и некуда было меня звать… В трущобах, может быть, и позвали, если бы я остановился подольше, но тесновато… Я подумал, что неплохо будет вернуться в храм сикхов. Уже темнело. Так постепенно я вернулся к линии метро и поехал в храм.

Сикхское общество было уже почти всё в сборе. Было несколько сотен человек, как мужчины, так и женщины. Внешне они были обычными сикхами-индусами, не филиппинцами. Все новопришедшие мыли ноги и руки и направлялись первым делом на первый этаж храма, в столовую, где угощали рисом, подливками из фасоли и гороха, яблоками, бананами, местным кефиром, похожим на тан, и чем-то ещё. Мясных продуктов не было – в сикхских храмах мясо не едят. Затем, поужинав, все пришедшие поднимались наверх. Там, рассевшись в храме на коврах, слушали богослужение: сикхи играли на барабане и на гармошках, читали свою священную книгу. Пели что-то на священном, мало кому известном, старопенджабском языке. Дети резвились, бегая по храму и крутясь как попало.

Таким образом отмечался 541-й день рождения святого гуру Нанака. Так как гуру в сикхской традиции было десять, и наверное дата рождения и смерти каждого отмечаются, – выходит, в среднем, каждый месяц почти по два праздника.

Наконец всё стало завершаться. Люди постепенно ускользали. Я, спустившись вниз, сообщил о своём желании переночевать. Этому не удивились, но попросили показать паспорт. Спросили, на сколько дней я у них, я сказал, что на одну ночь. Сикхом притворяться не стал, обо мне довольно быстро узналось, что я мусульманин, немного удивились, но виду не показали; самые образованные стали здороваться со мной «Саляму алейкум», а кто-то из старцев высказался на тему сходства сих религий. Они были довольны выполнить свою религиозную обязанность. Кстати, сторожем храма был мусульманин, не сикх. Записав моё ФИО в какую-то тетрадь, показали комнату, в которой были тюфяки, вентилятор и даже кондиционер. Никаких икон гуру и священных предметов в комнате не было. Принесли полотенце и простыни. В комнате был я один. На входе в комнату висела табличка «Ladies», но я жаловаться не стал. Интересно, почему филиппинские бедные и бродяги не приходят в сикхскую столовую? Или их неприятие иных религий сильнее голода?

Таким интересным и разнообразным образом прошёл мой первый день на Филиппинах.

Филиппинская столица. День второй

Наутро я проснулся, собрался и пошёл гулять и фотографировать Манилу. Дождь исчез, и солнце всё вполне благополучно освещало. Рюкзак я оставил на хранение у сикхов. К слову сказать, и эта часть жизни у них продумана; охранник принял мой рюкзак, а мне выдал номерок.

Манила. Город-гигант. За два дня мне удалось лишь протестировать его, чуть прикоснуться. Для подробного изучения такого города требуется, без шуток, не меньше месяца, и целая группа энтузиастов, выискивающих самое интересное. Так, как мы исследовали Каир, когда мы создали там «Дом для всех» и жили в нём, и каждый рассказывал, что ещё прикольного он нашёл в городе. Ведь большинство жителей филиппинской столицы, как и любой другой столицы, сами никогда не бывали в большинстве мест своего города. Да и я в Москве не был в большинстве мест – всё кажется, что потом успеется, что родной город никуда не убежит…

Первым делом я отправился в местный «Кремль» и на «Красную площадь». Кремль тут называется «Интрамурос», легко перевести – «то, что замуровано внутри». Но Кремль не особо впечатлил, он не такой роскошный, как московский, хотя в нём есть тоже главный древний собор и старинные здания. Но интрамурическая стена ниже московской кремлёвской, и в ней никто из вождей не захоронен.

А вот «Красная площадь», мне кажется, в Маниле интересней нашей. Она очень большая – примерно 700 на 350 метров, но не это главное её достоинство. Здесь есть большая объёмная карта Филиппин, выполненная из цемента в большом бассейне, размером примерно 50 на 50 метров – все крупные и средние острова показаны, с рельефом, горы всякие. Только смотреть сложно – разве что птичкой полетать над этой инсталляцией, ведь с «берега» можно и не понять, что это Филиппины в миниатюре. Не знаю, сколько островов из 7100 представлены на этом макете, может быть, даже все представлены, но разглядеть мелкие нет никакой возможности: мостиков над картой не предусмотрено, ходить по ней тоже нельзя.

Кроме бассейна «Наша страна в миниатюре», на «Красной площади» есть большой флаг с почётным караулом, статуи и бюсты павших борцов за свободу Филиппин (аналог наших бюстов у Кремлёвской стены), а также монументы гражданам, которых казнили, прежде, колонизаторы на том самом месте (у них тоже в старину главная площадь содержала «Лобное место»). А самое интересное – уникальный памятник расстрелу Хосе Рисаля (Jose Rizal), самому известному филиппинскому поэту, писателю, учёному и (мирному) борцу за независимость. Испанские колонизаторы расстреляли писателя в самом конце 1896 года, а спустя сотню лет, на том самом месте построили очень интересный памятник расстрелу – я никогда подобного не встречал.

Памятник расстрелу сделан с большой подробностью и натурализмом и включает не меньше пятидесяти объёмных металлических фигур, изображающих ход событий непосредственно до и после расстрела и сам процесс. Вот Рисаля ведут на казнь (в натуральную величину), вот уже почти привели, а вот и сама расстрельная композиция (в увеличенном размере, фигуры вдвое от человеческого роста) – солдаты в первом ряду стреляют, сзади во втором ряду стоят с ружьями наготове или просто тусуются, какой-то начальник отдаёт приказ «пли!», размахивая почему-то саблей (сабля, правда, уже отломана, народ мстит колонизаторам), священник стоит с Библией и чётками в руках, вот какие-то ещё бездельники, может быть адвокаты, родственники или ещё кто-то. А вот и сам Рисаль, уже расстреливаемый, в пиджаке и галстуке, с руками связанными за спиной, уже падает, но ещё не упал, и в его спине (его расстреливают в спину) возникли дырочки. Всё это сделано документально, потому что сохранилась фотография расстрела этого опасного гос. преступника – 1896 год, уже почти цивилизованная эпоха. Кстати, в ночь перед казнью сей поэт-революционер-полиглот сочинил последнее стихотворение, считающееся лучшим произведением всей филиппинской литературы.