Антон Кротов - Дорожные байки. Приключения в дороге и дома: 1991—2003 Страница 2

Я выступил в роли хелпера, и, лично убедившись в том, что дешёвых билетов до Турции в аэропорту не продают, повёз Демира с его чемоданом к себе домой. В обледенелом автобусе тепло одетые круглые старушки решили, что мы оба приезжие, и вздыхали:

– Откуда вы, сынки?

– Из Турции, – отвечаю я.

– Вот, ты молодец, оделся хорошо, а твой друг дрожит стоит. Чай у нас – не как в вашей Турции!

– Да, холодно у вас, – отвечал я.

Демир замёрзло молчал.

Надо здесь вспомнить, что это было утро 12 декабря, День Конституции, общенародный выходной. Поэтому не сразу мне удалось найти и вызвонить турфирму, которая продала бы нам дешёвый билет в Турцию. А когда такая фирма была найдена, оказалось, что билет можно купить всего за $90, но нужно ехать за ним прямо сейчас и сегодня же лететь. Я потащил Демира за билетом, потом обратно домой за чемоданом и затем в аэропорт (сам он перемещаться по Москве не умел). После покупки билета я заглянул в турецкий паспорт и увидел, что Демир просрочил свою российскую визу на целый месяц!

– Хоспитал, хоспитал, – оправдывался Демир, показывая мятую выписку из какой-то красноярской поликлиники. Он полагал, что справка сия послужит оправданием его непредвиденной задержки в России.

Вновь я повёз Демира в аэропорт, решил уже его до конца проводить, убедиться, что он улетел. Демир прошёл через таможню, и, помахав мне рукой, скрылся в глубинах. Я, радуясь, что избавился от турка, съел банан и поехал домой, где меня уже ждали вечерние гости. Демир обещался позвонить мне по прилёту – а лететь до Стамбула часа два или три. Часа через четыре он-таки позвонил, но тут оказалось, что он не в Стамбуле, а почему-то в Москве на Казанском вокзале, с улётом обломался, и мечтает с горя уехать в Красноярск обратно к жене.

– Я Казанский вокзал! Виза проблем! Стамбул проблем! Красноярск проблем! – страдал он: забери меня отсюда!

Я ему посоветовал приехать на метро «Речной вокзал», где и намерился его ждать. Демир тем временем обзавёлся другим хелпером, который и повёз его на Речной, но в назначенный момент ни Демира, ни хелпера я на Речном не нашёл. Поискав с полчаса, я вернулся домой, и Демир позвонил вторично. Оказалось, что он стоит мёрзнет не под землёй, а на улице, у таблички «Стоматология». Стоит с чемоданом и с другим хелпером, который и передал мне расстроенного Демира, как говорится, «с рук на руки».

Оказалось, что с просроченной визой Демира не захотели выпускать из России, и с горя он хотел поехать вновь в Красноярск к жене (ещё дольше просрачиваться), но ж.д. билетов на сегодня не было и он впал в ещё большее расстройство. Тем более что авиабилет протух и девяносто почти последних $ никто ему не вернул.

Последующий день (13 декабря) турок провёл у меня дома, перезваниваясь со своей красноярской женой и с иным турком, Абдуллой. Сей Абдулла – преподаватель Корана на мусульманских курсах, куда я ходил – оказался единственно полезным для Демира человеком. Назавтра он забил нам стрелку в мечети в 10.30 утра.

Абдулла, преподаватель арабского, оказался очень деловым и полезным человеком. На его машине мы отправились в турецкое посольство. Правда, посольщики не помогли соотечественнику, холодно посмотрели на него сквозь двойное стекло и послали вон. «Вы делали визу через фирму? в эту фирму и обращайтесь!»

И тут, повезло, один случай из сотни, – Абдулла тоже делал визу через эту же фирму и даже знал её офис в Москве. Приехали туда; в офисе две молодые девушки, и три пустых кресла, садимся мы втроём: я, знающий русский язык; турок Абдулла, немного знающий русский, и Демир, русским не владеющий. Все речи мы друг другу переводим: девушки говорят мне, я Абдулле, Абдулла Демиру, и так же наоборот.

Оказалось, большая проблема: ведь фирма, оформляя приглашение, как бы берёт на себя ответственность, и если приглашённые турки (они считаются, официально, «коммерческими партнёрами» фирмы) просрачивают визы, у фирмы могут отозвать лицензию. Месячная виза уже была просрочена на 27 дней, почти вдвое. Нужно продлить как можно скорее, и срочно отправить Демира домой.

– Сколько будет стоить? – нетерпеливо интересуется Абдулла, – я хочу платить!

– Это всё непросто, вас теперь любой милиционер может остановить, виза просрочена… – объясняют девушки, – не показывайте им паспорт, скажите им… скажите им…

– Милиционер нет проблема, – перебивает Абдулла, – можно просто: сто рубл!

Выяснилось, что для продления нам нужно сделать фотографии, регистрацию, ещё что-то, и сто сорок долларов. Девушки сказали, что нужно всё сделать сегодня или, максимум, завтра, и… Итак, мы побежали по Москве: фотографировать турка, делать какие-то справки у нотариуса, ещё куда-то и ещё потом за чемоданом. Чемодан без ручки был огромный, чуть ни в метр! Колесо не едет, чемодан в охапку – ничего перед собой не видишь! Привязал какую-то верёвку и потащил чемодан; турок, красно-запыхавшийся, бежал за мной. (Несмотря на цветущий возраст – 25 лет, Демир имел плохие самоходные свойства, курил, запыхивался и мёрз даже в куртке и шапке «Баск», что были ему мной выделены. Кроме того, священный месяц Рамадан, пост, и турок был не кормленный до вечера, как впрочем и я.)

Итого для турка сплошной кошмар: визу просрочил, денег нет, с самолёта завернули, холодно, голодно, чемодан неподъёмный, ручка оторвалась, одежда климату не соответствует, каждый мент может «сто рубл» потребовать, нужна какая-то регистрация, справки, фотографии, языка не понимает, да ещё и ходить надо быстро, чему в Анталии он не учился. Сплошные бедствия! И вот мы едем на метро «Бауманская», в мусульманский фонд «Ихлас» – сегодня последний день Рамадана, и уже знакомый читателю Абдулла, не только приглашал на праздничный ужин, но и выражал желание забрать Демира к себе (на снимаемую квартиру) и позаботиться о нём. И вот бедный несчастный турок Демир, голодный, запыхавшийся, и во всех прочих печалях, указанных выше, и мы с ним поднимаемся на 4-й этаж, заходим, а там: всякая снедь! Всякие люди, пир такой, и кругом азербайджанцы и турки ему: о, саляму алейкум, наш бедный брат! Иди к нам (по-турецки ему говорят), мы тебя накормим, продлим и спасём, и на самолёте домой отправим чисто-быстро! И мужик как в рай попал моментально. Оставил я его там, чемодан поставил к стенке и смылся быстро: мне ещё на день рождения к сестрице надо было идти, а о турке турецкие друзья позаботятся.

И так оно и вышло. Действительно, Демиру повезло. Редким образом повезло: во-первых, что я ему в поезде попался и принял участие в его судьбе (это уже, наверное, один шанс из тысячи), и второе, что я другого турка Абдуллу знал, который знал эту визовую фирму, а иначе никогда ни Демир, ни я не нашли бы эту фирму, и турок стал бы жертвой холода, голода и ментов в первую же ночь, попал бы в какую-нибудь тюрьму, а через пару месяцев был бы депортирован с «приятными воспоминаниями о России» и вечной отметкой никогда больше не появляться здесь и свою жену не навещать.

Так что Демира продлили (на деньги турка Абдуллы), и он благополучно улетел (за те же деньги). С ним улетела шапка фирмы «Баск», так что если вы, будучи в Турции, на курорте Анталия, увидите странного небритого человека с чемоданом без ручки и в синей пуховой шапке фирмы «Баск» – не удивляйтесь: это Демир Неджати. Он ностальгирует по России. Передавайте ему привет.

3. Назойливый глухонемой

Ко мне порой приходят странные гости. Вот в феврале 2003 г. пришёл глухонемой автостопщик. Настоящий глухонемой. Сначала он, правда, позвонил. Через переводчика. Хотел узнать мой адрес. Я сказал, но добавил, что приходить в гости можно только в вечернее время, предварительно позвонив. Переводчик, наверное, плохо перевёл.

Через несколько дней будит меня звонок в дверь (рано утром). На пороге этот человек, лет 25—30, глухонемой, руками машет что-то. Я ему показываю: не пущу, мол, сплю, рано ещё. Спать хочу. Закрыл за ним дверь, уснул, а он опять звонит и будит меня. Уже с бумажкой, на ней написано: «КРОТОВ». Показываю ему: Кротов это я, но ты мешаешь мне спать! Написал ему на бумажке: 18.00, и пошёл дальше спать.

Но скоро он опять звонит и будит меня. Жестами показывает: давай, мол, посидим, поговорим, руками помашем… На четвёртый раз я уже веник достал: выметаю, мол, тебя, чтобы не будил людей по утрам. Пятый раз он уже не пришёл.

Андрей Сапунов, киевлянин, который вписывался тогда у меня, сказал, что этот глухонемой и ему известен. Он и у него побывал, правда Сапунова не было дома, и общался он с его мамой. Говорил (точнее, объяснял), что много ездил автостопом, чуть ли не до самого Владивостока доезжал. Так что известный персонаж…

Но вот опять звонок в дверь, уже часов девять утра. На пороге – старуха, соседка.

– Антон! Я на вас в суд буду подавать! Твои друзья ходят, будят всех в подъезде!