Антон Кротов - Наперегонки с весной Страница 2

Но сначала нужно было достичь соседней крупной станции – Кулой. Садиться в локомотив удобно только на станции переприцепки (где меняются либо сами локомотивы, либо машинисты). Поезда на таких станциях стоят не меньше получаса – за это время можно успеть пообщаться с машинистом, а иногда и пообедать, ибо на этих станциях находятся также и круглосуточные железнодорожные столовые. Но между этими станциями переприцепки – 4—5 часов езды, а на мелких станциях товарняки останавливаются редко, и столовой, как правило, нет.

Но когда мы убедились, что пригородный поезд на Кулой будет только через полтора часа, а последний автобус туда уже ушёл, и решили искать трассу на Кулой, чтобы уехать туда автостопом, – неожиданно рядом с нами затормозил проходящий товарняк. Устроились на специальной площадке для пассажиров (у некоторых товарных вагонов есть такая площадка с сиденьем), поезд тронулся, и через полчаса мы достигли великой станции Кулой, где встретили и коллегу – Сергея Балашенко. Дальше ехали уже втроём.

Как было обнаружено, товарняки на Воркуту ходят практически каждый час. Едут на Север порожние вагоны из-под угля. Охранников нет, а когда нет охранников, ехать достаточно просто.

За сутки мы миновали Сольвычегодск, Микунь, Сосногорск, Печору и в ночь на третье мая прибыли в Инту.

По пути на север, в одном из городков

Уже заметно прохладно, идёт мокрый снег. Полутёмный вокзал, мрачный, как гроб. Станция забита товарняками – после Инты уже идёт однопутка.

Приближаемся к Полярному кругу.

Следующая станция переприцепки – Сивая Маска. Мы попали в настоящую зиму! С метелью, с пронизывающим ветром, снега кое-где намело по колено и выше. Настоящий мороз. И это – третьего мая! Вероятно, по обскому льду ещё будет ходить автобус. Но как не хотелось, глядя в окно, вылезать из тёплой кабины локомотива!

Едучи на Север товарняками, мы весьма загрязнились. В тепловозе всё в масле, в чёрной грязи, грязнее, чем в электровозе; особенно грязный пол: постелил коврик-пенку на пол для сна – потом к нижней стороне «пенки» руками не прикасайся! Даже в вагонах из-под угля спать вроде бы чище.

На станции Сивая Маска трое путешественников пребывали в длительном ожидании. Столь лёгкое путешествие по линии Москва – Воркута подошло к концу. Надо было искать поезда, идущие на ту сторону Урала – в Азию, в Лабытнанги. А движение на этом направлении, надо сказать, неоживлённое. Туда идёт лишь один пассажирский поезд в день и, в среднем, один товарный.

Прошло три или четыре товарняка на Воркуту. Товарный на Лабытнанги стоял уже готовый, но никак не отправлялся. Было весьма холодно. Хотя мы и залили полости своих тел чаем из местной столовой, ветер быстро охлаждал нас. На платформах товарняка стояли несколько машин, в которых, как медведи в берлогах, зимовали водители-перегонщики. Мы попытались завести дружбу и с ними, но они смотрели на мудрецов-путешественников весьма скептически.

Только через несколько часов ожидания мы достигли успеха: локомотив наполнился машинистом и его помощником, те согласились взять ещё и нас, и мы, радуясь, поехали через Урал – в Лабытнанги, в Азию, на восток!

Через Урал

Полярный Урал являл собой царство зимы. Следующая переприцепка оказалась в посёлке Елецкий, где мы покинули локомотив, а он отцепился от поезда и уехал в отстой – на длительное время. Ближайшей оказией на восток оставался пассажирский поезд Сейда – Лабытнанги, появляющийся здесь ровно раз в сутки.

Пока же поезда не было, мы с Олегом пошли в посёлок. Сергей Болашенко, достаточно замёрзший, остался на вокзале разговаривать с местным пьяницей.

Великий ветер, несущий мельчайшие снежинки и льдинки, в одну сторону подгонял нас, а в другую – мешал ходьбе, вселяя крупинки льда в лицо. Всё вокруг было засыпано снегом.

Полярный Урал

В магазине местная тётушка была осведомлена о состоянии переправы.

– Перед Пасхой, числа 26-го апреля, отменили автобусы, – поведала она. Сейчас перейти уже нельзя: лёд отошёл от берега, там промоины, и если даже к одному берегу подойдёт лёд, то отойдёт от другого.

Приобретя хлеб, лимон и яблочный компот, мы с Олегом вернулись на вокзал дожидаться поезда. Вскоре он появился. В задней кабине локомотива уже поджидали нас Нетужилов и Шулов! А мы-то думали: где наши жёлтые друзья? Оказалось, питерцы умудрились отстать от нас на целых шесть (!) часов, но потом догнали нас – благодаря нашим задержкам на Сивой Маске и на Елецкой. Удивившись на такую встречу и сообщив друг другу о наших путях, мы поехали в Лабытнанги.

По дороге мы обнаружили, что железная дорога Сейда – Лабытнанги снабжена – о древность! – не электрическими светофорами, как всюду, а старинными семафорами с механическим приводом. Ещё оказалось, что на этом участке машинист получает право на занятие перегона при помощи жезла, который протягивает ему на станции железнодорожная тётка.

И ещё оказалось, что некоторые мосты, по которым мы едем, – деревянные! Расстояние в 204 километра пассажирский поезд Сейда – Лабытнанги преодолевает за десять часов, двигаясь со средней скоростью всего 20 километров в час.

(На первой в России железной дороге Петербург – Царское Село в 1838 году поезда ходили вдвое быстрее!)

– А знаете, что мы в Салехард не попадём, – улыбнулся Нетужилов. – Оттепель! Зато вот что мы узнали: на тот берег ходит вертолёт, стоит двести тысяч. Двести тысяч – это хорошо, значит не каждый может заплатить, – намекнул он.

Мы с интересом слушали.

– О, давайте сделаем финишем Лабытнанги, – предложил Сергей Болашенко, изрядно замёрзший ещё на станции Сивая Маска. Он был одет не очень тепло. Но это можно было сделать лишь тогда, когда не менее 50% гонщиков из одиннадцати скопились бы в Лабытнанги и там на месте приняли бы такое решение. Но нас было всего пятеро, кворума не было, да к тому же мы остальные испытывали большой интерес к процессу переправы.

Конец ознакомительного фрагмента.