Сергей Осташко - Впечатления обетованные Страница 2

Я был в КВВ руководителем авторской секции, а Тульчинский – создателем и вдохновителем чудесного ансамбля «Большой секрет». Ансамбль блистал на всех одесских Юморинах и далеко за пределами родного города вплоть до отъезда Лёни в Израиль. Ребята работали в жанре так называемой «зримой песни». Каждый номер был фактически отдельным иронично-юмористическим спектаклем, написанным, срежиссированным и разыгранным силами трех человек, каждый из которых еще и, как говорят в Одессе, «немножечко шил», то есть прекрасно играл на каком-то инструменте.

Именно Леонид Тульчинский создал лучшую, на мой взгляд, песню об Одессе.

Это странно, что выпав из лапы стресса,Окунает в море лицо Одесса,Ибо где нету выхода для печали,Там ошибка в начале.

Это солнце всегда, над любым сараем,Старый кран, где мы бреемся и стираем.Это город, который восторг и выдох,Это блики на рыбах…

Это двор с голубятней, где на канатеГолубой купальник студентки Кати,Это шкварки и смалец дощатых лестницИ похабные песни…

Пара нищих старух, чистый профиль женскийВозле входа в собор по Преображенской.В майонезном небе ажур балконовИ заправка сифонов.

Это лепка карнизов под штукатуркой,Повсеместная страсть к полноте желудка,И при этом большой интерес к диете…Эти наглые дети…

Это то пространство, которым с детства,Терпеливо бредит во мне Одесса,Это то, на чём выросли и отъелись,Эта южная ересь.

Но зачем в это главное время годаТак меняется резко в лице природа?Отчего на берег сошёл моряк?Разве что-то не так?

Истекающий персиком лик Привоза,К Перестройке повсюду зовущий лозунг,Магазин «Океан» вместо свежей рыбыИ бетонные глыбы…

Этот город теперь деловит и точен,Он лоснится довольством у всех обочин.Но всё реже услышишь от раза к разуЗдесь одесскую фразу.

Да, проходят годы, желтеет пресса,Но стареет в лужах моя Одесса…Чудо-город, который давал всё сразу,Помутился, как разум.

Только стоит ли сетовать и ругаться?Сохраним это счастье вдыхать акаций…Пусть тебе ветерком проскользнёт за воротЭтот ласковый город.

Полюби этот цвет полусгнившей тины —Море снова устроило именины.Эта спящая в нем синей крови чашаМанит головы наши…

Леня потом рассказывал мне, как создавалась эта песня:

«Вначале, как водится, было слово. Вернее, слова… Вернее, стихи великолепного одесского поэта Анатолия Гланца. Я встретил его, когда вышел с работы на обед. Он сказал, что написал поэму «Одесса», тут же ее прочел. Я обалдел, забыл про обед и вообще про все. Мне страшно захотелось, чтобы это стало песней. Но поэма была длинновата, целых тридцать строф, то есть куплетов, а значит, нуждалась в переделке. Вначале Толя не хотел давать текст, но мне удалось его уговорить при условии, что все изменения будут с ним согласованы. Я выбрал наиболее пронзительные, на мой взгляд, куплеты и строки, что-то сократил, переставил, показал Толе, и ему понравилось. А потом слова как бы сами собой родили песню».

Честно говоря, в те годы мы с Тульчинским не были особенно близки, приятельствовали, с удовольствием бывали на концертах друг друга, обнимались при встрече, но семьями, как говорится, не дружили. И тем более было приятно почувствовать эту искреннюю радость и неподдельное радушие, с которым Лёня встречал нас в аэропорту и два дня из семи возился с нами на собственной машине. Скажу более того, моя жена Диночка буквально влюбилась в моего друга Тульчинского и теперь переписывается с ним автономно от меня.

Живет Лёня в Холоне, это неподалеку от аэропорта Бен-Гурион. Снимает с мамой небольшую квартирку: две небольшие комнаты и холл, совмещенный с кухней. Кстати, такая конфигурация в Израиле традиционна: будь это скромная квартирка в спальном районе Ашдода, престижные апартаменты в центре Ашкелона или свой дом в Нетании. А вот стоимость жилья зависит от района и достаточно высока.

– Мама, наверное, уже спит? – спросил я, когда мы ехали из аэропорта.

– Да ты что? Она сказала, что обязательно дождется одесситов, – ответил любящий сын.

Мама таки дождалась и выключила свет в своей комнатке только после того, как сын подтвердил: «Все хорошо, одесситы приехали. Спи!». А познакомились мы с чудной старушкой утром, когда она, аккуратно причесанная, вышла из своей комнатки и вынесла нам подарки: подробно записанные их домашний адрес, телефоны, информацию, как доехать до них из города, и… портативный ивритско-русский разговорник, чтобы мы, не дай Бог, не заблудились.

– Я так рада, что приехали одесситы, – сказала она. И тут же, пристально взглянув на мою Диночку, констатировала. – Ваша жена похожа на еврейку. Как ее зовут? Ну вот, что я говорила.

Первая ночь на Святой Земле прошла спокойно. Так же, кстати, как и все последующие. Нам не мешали ни доносящиеся с улицы звуки, ни шум заходящих на посадку самолетов, ни даже утренний крик на иврите, который Лёня перевел так: «Старые вещи берем!»

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ, ПОНЕДЕЛЬНИК, 26 СЕНТЯБРЯ

Наверное, есть множество вариантов, как нужно начинать знакомство с Израилем. Но мне кажется, что тот, который выбрал Леня – самый лучший. Он повез нас в Старый Яффо.

ГОРОД УЗКИХ ЛЕСТНИЦ

Узкие лестнички, уводящие то вверх, то вниз. Улочки, из окон которых можно дать соседу в доме напротив прикурить или, в случае надобности, по морде. Неожиданные переходы, заканчивающиеся тупичками. Невидимые снизу веранды, уступами сбегающие к Средиземному морю. Небольшая рощица мачт яхт. А с площади на самом верху этого нагромождения древности прекрасный вид на расположенный рядом Тель-Авив, давно слившийся с этим старинным городом, портом, крепостью, музеем. Таков вкратце современный город Яффо.

В древности этот город знавал Ноя, который здесь построил свой ковчег. Где-то здесь Персей освобождал Андромеду. Отсюда отправился в путь пророк Иона (модель его средства передвижения – кит – стоит у подножья старого города). Захаживал сюда и Александр Македонский, высаживался с войсками Наполеон, а в более близкие времена именно отсюда началось возвращение евреев в Израиль.

Конец ознакомительного фрагмента.