Сергей Ленин - Судьбы людские. Любимый Иркутск. Книга 3 Страница 2

Разные проверяющие начальники восхищались темпами экономического роста. Критики не высказывал никто. Они прекрасно понимали, что можно невзначай попасть к снежным человекам, так сказать, на собеседование. Даже самые толерантные, утопающие в голубизне, серьёзно опасались за свою жоп… Ой, репутацию. Из-за аналогичных страхов в Иркутске умерла коррупция полностью, окончательно и бесповоротно.

Остап Ибрагимович Байкальский занимал пост мэра уже 15 лет. Но вот, в его день рождения, 19 апреля, к дому градоначальника подъехал чёрный воронок. Из этой печально известной машины вышло шесть человек. Они были одеты в революционные чёрные кожаные плащи. На боках у каждого воронёным металлом зловеще бликовали револьверы. Они были заряжены разрывными пулями, которые, попадая в живот, разрывались от смеха. Это была наноразработка молодых учёных санэпидстанции для нейтрализации буйных клиентов. Но мэру было не до смеха. Он было попытался возмущаться, но на него сразу надели смирительную рубаху. Ритуал был прописан в инструкции по депортации буйных сорокалетних старпёров, самостоятельно не переселившихся в геронтологическую зону за город.

И вот уже воронок повёз мэра за город на заслуженный отдых. А по вечерним улицам Иркутска продолжали расхаживать молодые улыбающиеся люди. Стариковской немощи нигде не было видно. Все светилось и переливалось молодым задором.

Молодёжная жизнь, счастливая и беззаботная, продолжалась в городе Иркутске и на Байкале.

12. Полный писец. Лебедь и Оглобля

Девяностые годы двадцатого столетия. Свежий ветер перемен охватил озябшую Россию. Пришёл конец коммунистическому режиму, так его называли демократы. Но взамен ему пока ещё ничего не появилось. Только гидра капитализма постепенно начала вползать на территорию одной восьмой суши нашей планеты. Ей очень хотелось взять под полный контроль нашу многострадальную страну. Но в России не дурачки живут. Наши люди тоже стали подстраиваться под постулаты рыночной экономики. Прибыль и только прибыль, любой ценой, как на Западе.

«Извини, пацан, понимашь, ничего личного – это бизнес, так сказать», – стало почти повсеместной нормой в общении с неудачником. Мы вместе со своей страной продвигались к не очень понятному, но вроде бы светлому капиталистическому будущему. И как выяснилось потом, с безобразным нечеловеческим лицом, или даже рожей.

Женя Лебедев сидел в приёмной Наташи Оглоблиной. Она сейчас видная фигура на иркутском бизнес-небосклоне. А ещё совсем недавно на манеже стадиона «Труд» спринтер-легкоатлет Лебедь (так называли его пацаны) любовался спортивной точёной фигурой Наташи Оглобли (так называли её девчонки-завистницы за высокий рост и великолепное изящное телосложение). Она чемпионка по художественной гимнастике многих первенств страны. Так уж получилось, что Наташа однажды отказывала Лебедю при его попытке вступить с ней в близкие любовные отношения. Но это было давненько. А сейчас Евгения привёл к ней совсем не сексуальный, а другой вопрос – чисто коммерческий. Предстояли публичные торги на сладкие иркутские объекты: магазины «Детский мир» и «Тысяча мелочей». Государство избавлялось от части имущества, чтобы пополнить свой не очень полноводный бюджет.

А госчиновники беспокоились о том, чтобы путём поборов с претендентов на обладание государственным имуществом пополнить свои семейные доходы.

Шла закулисная борьба. Кто сколько запулит левого бабла в городскую администрацию, чтобы стать победителем этих «соревнований». Женька занёс кучу денег в качестве благодарности за будущую победу. Он собрал все свои сбережения. Занял у друзей под залог квартиры, машины. Короче, или пан, или пропал. Но его деликатно предупредили, что есть конкурент Наташа Оглоблина. Про неё ходила дурная молва. Что, типа, Наташка знает кому дать, и не только денежки, ведь она ещё и красавица вдобавок. Напраслину на неё наводили. Наташа была предприимчивой, с врождённой коммерческой хваткой. Она хорошо ориентировалась во взаимоотношениях с чиновничьим стадом. Давала и брала своё сполна. Она уже стала собственницей многих центровых объектов города Иркутска. Вела успешный торговый бизнес. Открыла художественную картинную галерею. Кроме этого, занималась благотворительностью. И ещё, как уж это повелось, она стала депутатом. Пусть не российского масштаба, а регионального.

– Наташа, у меня к тебе большая просьба будет, – робко забормотал Евгений, когда пришла его очередь войти в кабинет бизнес-леди.

– Во-первых, не Наташа, а Наталья Брониславовна. Во-вторых, я знаю, зачем ты ко мне припёрся. Ты, Евгений Викторович, спринтер, на короткие дистанции бегаешь, в прямом и переносном смысле этого слова. А я далеко смотрю вперёд, стратегически размышляю. Пиз@уй отсюдова. Нет у меня времени с тобой тут вату катать и сопли на кулак наматывать. Извини, ничего личного, – сказала как отрубила, убив все Женькины надежды, бизнесвуменша.

Всё рухнуло для Евгения. Жизнь покатилась под откос.

Но прошло не очень много времени, и в приёмной крутого бизнесмена Евгения Викторовича Лебедева уже сидит смиренная Оглобля. Пышногрудая референт Светлана пропускает к начальнику всех посетителей, а на Оглоблю внимания не обращает.

А Наташа сидит и ждёт, когда же её примет этот высокий начальник. Уже вечерело, посетители рассосались. Светлана открыла дверь кабинета своего шефа и, устало и загадочно, с каким-то намёком, произнесла:

– Евгений Викторович, уже поздно. Можно я пойду домой? Мне надо на почту успеть, корреспонденцию отправить. Да ещё сына из садика забрать. А у вас тут осталась всего одна посетительница. Охрану я предупрежу, чтобы не беспокоили.

И вот перед Евгением стоит немного оробевшая Наталья Оглоблина. Она сначала молчала, переминаясь с ноги на ногу. А потом, немного осмелев, одним коротким и замысловатым движением сбросила с себя ажурное платье от Valentino и осталась в полностью обнажённом виде.

– Да, не думал я, что такое может приключиться. Вот теперь ты, дальновидная, у меня, спринтера, стоишь раздетой. Но ты ведь стратегически смотрела вперёд. Как же так получилось, Наталья Брониславовна?

– Женечка, дорогой, в жизни всякое может произойти. Ситуация развернулась так, что сейчас от тебя зависит вся моя дальнейшая судьба. Отзови, пожалуйста, все судебные иски и исполнительные листы у службы судебных приставов. Для тебя это плёвое дело, с твоими-то нефтегазовыми активами, – передёрнув плечиками и запустив эротическую волну своими обнажёнными упругими грудями, томно произнесла Наташа.

Но эта волна, кажется, не захлестнула нашего Евгения. Хотя он начал зримо проявлять некоторую заинтересованность.

– Наталья Брониславовна, а ты стала ещё красивее. Из невинной свежести девичьей угловатой красоты ты с годами приобрела женскую ядрёность и восхитительно округлые формы. Это впечатляет и, не скрою, завораживает. Однако я не испытываю недостатка в женском внимании. И меня сиськами и всем таким прочим не удивишь. Не трать зря времени. Не старайся меня соблазнить. Всему было своё время, – спокойно сказал Евгений.

– Женечка, прости меня, дуру безмозглую, – слёзно пролепетала Наташа, почувствовав в интонациях собеседника робкий эротический оттенок мужской заинтересованности её телом.

– Ладно, уговорила. Я могу отозвать все свои претензии и не трогать твоего имущества, оставив тебя полностью в покое. Но у меня есть всего одно условие. Мне бы хотелось видеть не слёзы и сопли твоей сломленной гордыни, а преодоление тобой некого морального барьера, но не в банальном трахе.

– А как? Скажи мне, Женечка, мой любимый. Я сделаю всё, что ты только пожелаешь. Я только сейчас поняла, как ошибалась, отказывая тебе в близости ранее, в период нашей юности.

– Да не хочу я секса с тобой, Наталья Брониславовна.

От этих слов молодую женщину покоробило. Ни один мужчина в жизни не мог отвергнуть её любви. Они, эти претенденты, за её благосклонность ползали на карачках, готовые заплатить любые деньги, даже отдать свою жизнь за обладание ей хотя бы в течение одной ночи. Как горько принимать и вынужденно осознавать такие слова. Они, как острая бритва, резанули её гордое сердце. Они полосовали её израненную и измученную передрягами душу. Ничего более безжалостно унизительного и оскорбительного Наташа ещё ни одного раза не испытывала, и даже не предполагала, что подобное может произойти на самом деле. Но это произошло. Это оказалось неизбежным.

– А что же я должна буду делать? – с горечью и робкой надеждой в голосе произнесла Наташа. – Чем я могу тебя заинтересовать?

– Ты станцуешь передо мной абсолютно голой. Вернее, исполнишь всю обязательную программу соревнований по художественной гимнастике со всеми прибамбасами и предметами. При этом ты будешь стараться продемонстрировать все красоты своего обнажённого тела, каждый, пусть и затаённый, его уголочек.