Сергей Марков - Путь к Большой Земле Страница 2

В «Служебной чертежной книге» Семена Ремезова и его сыновей (1699–1730), в которую был включен и «Траурнихтов чертеж», находились первые чертежи Камчатки. На одном из них около Анадырского моря была показана Новая Земля. В этом тоже можно видеть намек на Аляску. Ремезов положил на этот чертеж также безымянные острова против Шалацкого носа.

Ремезовские чертежи побывали в руках иноземцев. Так, на листах «Чертежной книги Сибири» можно разглядеть голландские надписи. Из «Служебной чертежной книги» кто-то даже выдрал четырнадцать листов. Труды Ремезова переправлял за границу ни кто иной, как Андрей Виниус, видный сановник Сибирского приказа.

Вот только один из примеров. Однажды Семен Ремезов написал на лощеной бязи шестиаршинный чертеж всех сибирских земель для кремлевской Дубовой палаты. Но огромная карта исчезла. Кто же ею овладел?

Ответ на этот вопрос можно найти в бумагах архива баварского города Амберга.

В 1698 году в Москве побывал Игнатий Христофор Гвариент, военный советник императора Леопольда Первого.

Сразу же после того, как Ремезов составил свои сибирские чертежи, Андрей Виниус препроводил Гвариенту «карту всей Сибири». Рассыпаясь в любезностях перед военным агентом чужой страны, Виниус заверял приезжего, что эта карта непременно будет посвящена ему, Гвариенту, в том случае, если чертеж будет предан тиснению.

Семен Ремезов показывал на своих чертежах огромные просторы от Новой Земли до «Богдойского царства», от Стекольного (Стокгольма) до «Ледоватого моря» на северо-востоке, которое для вящей убедительности было изображено забитым ледяными торосами.

Надо думать, что данные Ремезова, попавшие в руки Витсену. и изучались в Доме Восточной Индии в Амстердаме.

БЫВАЛЫЙ МИХАЙЛО АСТАФЬЕВ

В 1701 году в Архангельске появился гость из Голландии — писатель и художник Корнелий де Брейн, знавший Витсена. Ехал де Брейн в Ост-Индию, на Цейлон и Яву и почему-то настойчиво расспрашивал архангелогородцев о странах Северо-Востока.

Одним из собеседников де Брейна был купец Михаил Остатев, как называл его голландец. Это не кто иной, как Михаил Астафьев-Гусельников, он же Стахеев, племянник Василия Федотова-Гусельникова по прозвищу Скорая Запись. Василий Федотов когда-то посылал своих людей на Амур. В составе отряда Дежнева было два приказчика Василия Скорой Записи.

Василий Федотов умер в Архангельске, находясь «у государевых дел». Он скупал для казны соболей и моржовую кость. Потом этот дорогой товар отправляли в Западную Европу, Персию, Индию.

Михаил Астафьев, возможно, продолжал дело Скорой Записи у архангельского корабельного пристанища.

Так или иначе, от этого почтенного старца де Брейн и получил ценные сведения, которые потом включил в свою книгу.

Де Брейн со слов Астафьева писал, что несколько лет назад русскими был открыт большой остров, «который и подчинен власти Московского царя, несмотря на то, что нужно употребить, пожалуй, год времени, чтобы достигнуть этого острова из Москвы, что остров этот изобилует Соболевыми и другими мехами…»[3].

Голландец заверял, что Астафьев провел четырнадцать лет в путешествиях в Китай через Сибирь. Племянник Скорой Записи рассказал де Брейну о жизни, быте и верованиях якутов, ламутов, юкагиров, чукчей. Астафьев совершенно правильно и смело для того времени отметил тюркское происхождение якутов и разность языков у других перечисленных им народностей.

Он знал об эскимосах, которых называл чукчами, указывая, что они носят в прорезях, сделанных в щеках, «зубы» из моржовой кости. Полное совпадение со сказанием Семена Дежнева о «зубатых людях»!

В годы своих скитаний Михаил Астафьев посещал поселения приморских чукчей, которых он называл «лежачими», в отличие от чукотских кочевников-оленеводов. Судя по ряду примет, он побывал на берегах пролива между Азией и Америкой.

Любопытно, что когда де Брейн записал в Архангельске рассказы о ненцах (самоедах), он пришел к Астафьеву и попросил его проверить достоверность этих сообщений. Невольно напрашивается мысль: не был ли Астафьев составителем сочинения «Описание самоедов Новой Земли», лет за десять до приезда де Брейна на русский Север присланного Витсену из Архангельска, так же, как и сообщения о достижении русскими Святого носа? Часть архангелогородских данных была включена в первое издание книги Витсена, в 1692 году.

Так или иначе, через де Брейна амстердамский бургомистр Витсен имел связь с современником Дежнева и двоюродным братом Михаила Стадухина.

Остается добавить, что Михаил Астафьев-Стахеев-Гусельников сам был незаурядным мореходом, начавшим свои плавания еще в Мангазее. В старинных бумагах отмечены его морские походы с Лены на Яну и Индигирку[4].

Из Архангельска де Брейн отправился в Устюг Великий, посетил Вологду и Ярославль и в начале 1702 года прибыл в Москву. Здесь он попросился ехать вместе с Петром Великим в Воронеж.

До этой поездки де Брейн получил возможность встретиться с уже знакомым нам боярином Иваном Мусиным-Пушкиным, тогда начальником Монастырского приказа и Приказа книг печатного дела. Покровитель Кориона Истомина, столь смело наметивший морские границы Северной Америки у рубежа Северной Московии, проводил время в увлекательных ученых беседах с де Брейном, которого, кстати, сопровождал и в Воронеж.

Де Брейн не только пополнил сведения о Сибири и Китае, полученные им в Архангельске, но и сверил их со свидетельствами просвещенного петровского боярина.

В Ост-Индию де Брейн, однако, поехал не на пути вокруг Носа, в существовании которого он, видимо, не сомневался, а сушей — через Персию.

Но, вернувшись на родину в 1708 году, голландец, конечно, довел до сведения Витсена и Дома Восточной Индии все, что он слышал на Руси о путях в Индию и Китай.

ЗЕМЛЯ ЗА «ПЕРЕЛИВОМ»

Между тем на Северо-Востоке продолжались замечательные открытия.

Как узнали о существовании островов, которые впоследствии стали называться Командорскими?

История этого открытия поучительна хотя бы тем, что дает представление о размахе исканий землепроходцев и мореходов.

Ничем не примечательный до этого служилый человек Михайло Наседкин в 1702 году вместе с приказчиком Зиновьевым, носившим прозвище Многогрешного, отправился из Анадырского острога на Камчатку. Они ехали на оленях и собаках до Пенжинского острога. Там путешественники построили карбасы и, дойдя на них до Пенжинского устья, поплыли морем к берегам Камчатки: Высадились они на северо-западе, у реки Лесной. Оттуда эти бесстрашные странники побрели на лыжах к восточному побережью полуострова и достигли устья реки Камчатки.