Луи Буссенар - Око за око Страница 2

Мы простились с простодушным Тайропу, и лодочник начал свой рассказ.

— Десять лет тому назад у Тайропу был сын, довольно гордый малый лет двадцати. В то время отец его стал уже вождем аруагов; сын должен был наследовать его место. К несчастью, судьба судила другое.

Однажды в деревне аруагов праздновали уборку маниока. По случаю торжества было заготовлено и выпито огромное количество кашири, вику и вапайа — любимых напитков краснокожих.

Вам уже, вероятно, известно, что эти крепкие напитки, выпитые в большом количестве, вызывают бешеное опьянение. Если вы присутствуете на подобном празднике, вам не узнать обычно апатичных индейцев. Это — настоящие демоны. Крики, вопли, толкотня, драка — все это превращает праздник в настоящий ад. Удары сыплются направо и налево, не разбирая ни правого, ни виноватого. Кровь льется ручьями. Вождям нужно иметь много силы воли, чтобы не дать разразиться непоправимой катастрофе.

Сын Тайропу с горячностью, свойственной его возрасту, накинулся на водку и тоже осатанел. Не слушая доводов рассудка, он бросился в драку… Раздался сухой удар, и несчастный юноша упал с разбитой головой: дубина Иопи, одного из участников драки, проломила ему череп.

Убийство мгновенно выбило хмель у беснующихся дикарей. Но было уже поздно, юношу нельзя было воскресить. Еще если бы убитый был простой воин, дело, может быть, как-нибудь и уладили бы, но смерть сына вождя требовала кровавого возмездия. Между тем убийца, опасаясь мести, бесследно исчез из селения.

Тайропу не пролил ни одной слезинки над сыном: индейцы не плачут. Он устроил сыну пышные похороны, потом, вымазав себе лицо кровью убитого, произнес странную клятву мести.

Прошло пять лет… Никто не знал, куда делся Иопи, но Тайропу умел ждать дня мести с таким терпением, на которое способны одни лишь индейцы. Вдруг он узнал, что убийца живет в соседней деревне, вожди которой приходились ему, Тайропу, кумовьями.

— Хорошо, — промолвил индеец, приготовил дубину, надел торжественный убор из перьев ара, в руку взял начальническую трость и отправился в убежище убийцы. После обычного обмена приветствиями вождь деревни привел его в свою хижину. Здесь висел гамак, где лежал связанный человек. Тайропу взглянул на него и узнал Иопи.

— Это он, — произнес он просто.

Два человека немедленно взялись за веревки гамака и понесли его на площадь. Сюда в торжественных одеяниях собрались все мужчины племени. С бесстрастными лицами, в молчании, встали они полукругом. Позади их расположились женщины и дети.

Заиграли флейты, забили барабаны, и связанный Иопи был поставлен перед Тайропу.

Вождь аруагов взмахнул своим оружием.

— Этот человек убил моего сына. Смерть ему! — произнес он, обращаясь к собранию.

— Смерть ему, — глухим голосом отвечали присутствующие.

— У меня есть ребенок, — простонал, дрожа от страха, Иопи, — кто будет кормить его?

— Он будет моим и займет место того, которого я потерял из-за тебя.

С этими словами Тайропу снова взмахнул дубиной. С треском опустилось тяжелое дерево на голову несчастного, и Иопи без стона повалился на землю, обрызгав своими мозгами близстоявших.

Ужасное возмездие свершилось: бог Маниту был удовлетворен. После этого сын Иопи сделался членом семьи Тайропу и наследником его власти. Смерть настоящего отца ничуть не охладила в нем любви к названному отцу: таков был обычай…

С тех пор я не мог без содрогания смотреть на куи-дару Иопи: видневшиеся на ней пятна крови постоянно рисовали в моем воображении ужасную смерть убийцы.