Думаю, да - Ксения Владимировна Шашева Страница 2

Глава 3. Начало моей одиссеи

Бессонная ночь накануне отъезда дала о себе знать, и я заснул даже в таком неудобном кресле, рассуждая о своей жизни.

Сквозь сон слышу негромкую возню около себя. Открыв глаза, вижу двух красных человечков в проходе и серебристую тележку. Эти человечки наклоняются к людям, спрашивают их о чём-то и что-то дают. Я выпрямился, потянулся на сколько это было возможно, и ко мне тоже подошли. Милая стюардесса протянула мне маленький тёплый, но мокрый свёрток и предложила напитки. Я взял кофе и стал понемногу приходить в сознание. Что это за штуковину мне дали? Я развернул её. Оказалось, это маленькое полотенце для лица. Умывшись таким образом, я почувствовал прохладную свежесть и бодрость. Эффект от полотенца был даже круче, чем от кофе. А азиатские авиалинии находчивые!

Время на часах было всего десять часов вечера. Но тут я вспомнил, что не перевёл московское на китайское. Прибавив пять часов к московскому времени, я вдруг стал сильно нервничать. Ведь я приеду, а там ночь. Я приеду, и что дальше делать? Куда идти? Я сам купил этот билет на самолёт. Конечно, я знал заранее, что прилечу в Пекин где-то ночью. Но это был такой план. Мне нужно было выйти из зоны комфорта, чтобы заставить себя действовать.

Мы приземлились. Хорошо. Что теперь? Нужно забрать свой багаж. Пойду лучше со всеми пассажирами, чтобы не потеряться. А что дальше, приятель? Выберешь какого-нибудь китайца и пойдёшь за ним, к нему домой? Ты спятил? Сейчас ты сам за себя отвечаешь! Слушай, давай-ка решать проблемы по мере их поступления. Иди забирай свой чемодан.

Так, люди забрали багаж. "Пассажиры-китайцы" пошли в одну сторону, а "пассажиры-не китайцы" — в другую. Что делать мне? Присоединюсь ко вторым. Оказалось, нужно пройти проверку для иностранных граждан. С визой у меня всё в порядке, так что я не волнуюсь. О чём это я? Нет, конечно, я волнуюсь! Что мне делать потом??? Успокойся, истеричка!

Я добрался наконец до своего магического шара в чемодане, когда вся таможенная проверка закончилась и мне пожелали приятного отдыха в Китае, как мне показалось. Сейчас мне нужно решить, поехать ли на такси в город прямо сейчас, или подождать, пока не начнут ходить трансферные автобусы из аэропорта. Шар решил ехать на такси. Что ж, приключения начинаются.

Сажусь в такси и до меня доходит, что я не знаю, куда поеду. Таксист что-то спрашивает на китайском, я не понимаю. Я достал блокнот и карандаш из чемодана и решил нарисовать первое, что пришло на ум — знак Макдональдса. Уверен, что в Китае есть круглосуточные. Таксист посмеялся, но поехал. Небо было тёмное, никаких звёзд, но на улице всё было видно — разноцветные вывески повсюду освещали город. Кажется, им здесь и солнца не нужно.

Когда я зашёл в Макдональдс, на меня не особо обратили внимание. Даже сонные кассиры. Удивительно! Ну ладно, кушать пока не хочется, пойду просто сяду на мягкий диванчик. Я прошёл вглубь кафе и немного опешил. Почти все мягкие диванчики были заняты. Там спали бездомные. Я расположился на твёрдом стуле, поодаль от них, и стал разглядывать. Один старик сел и начал разматывать тряпки, в которые была завёрнута его нога. Рядом с ним стояли старые костыли. Я понял, что возможно увижу сейчас нечто шокирующее, но не стал отворачиваться. Его нога была чёрная от самых пальцев до щиколотки. Я содрогнулся и решил, что не буду больше смотреть на него.

Мне нужно было определиться с тем, как действовать дальше. Взяв путеводитель, я начал изучать карту Китая и Пекина. Через час начало светать. Мои ночные товарищи стали просыпаться. Ещё через час их уже здесь не было — они исчезли в толпе оживлённого города. Теперь меня окружали шумные китайцы, то и дело глазеющие на меня и пытающиеся со мной поговорить и сделать фото. Я чувствовал себя обезьянкой на пляже, с которой фотографируются туристы. Иронично, но туристом то был я, а не они.

Наконец мне это надоело, и я вышел на улицу.

Глава 4. Дневное разочарование города

Прямиком из Макдональдса я направляюсь… в никуда. У меня нет определенного плана — я не успел его составить, потому что вышел из кафе, спасаясь от нахлынувшего туда потока людей. Колёсики моего чемодана страдальчески стучат по тротуару. Боюсь, старина долго не продержится. Впрочем, как и я. Невыносимо жарко и душно для утра, мне ужасно хочется пить.

Огромный город напоминает муравейник. Высокие стеклянные здания наверху, метро и подземные ходы внизу — всё наполнено китайцами-муравьями. Тяжёлый загазованный воздух вперемешку с вонью — гремучая смесь. Загадочный и мистический ночной город растворился как мираж, которого и не было. Дневная суета развеяла все его чары. День открывает нам как красоту, так и уродство. Ночь же — скрывает недостатки. Она как волшебница, превращающая угольки в звёзды.

То и дело рядом со мной раздаются резкие гудки от мотороллеров и велосипедов, снующих между людьми прямо по тротуару. Они как будто специально тихо подкрадываются к ним и хвастаются громкостью своего сигнала. Вдруг резкий протяжный звук прямо у меня за спиной заставил меня вспомнить, что жизнь хороша, и вообще жить здорово, так что лучше бы убраться с дороги, пока меня не задавили.

Вообще, я думаю, я повеселил наблюдающих за мной китайцев, когда в последний момент столкновения с мотороллером вжился в роль настоящей обезьянки, прыгающей по лианам. Ну и что, что неловко? Зато я жив! А вот мой чемодан пострадал. Теперь он лежит на тротуаре с отвалившимся колёсиком и поминает как звали сбившего его горе-водителя. Надо бы купить рюкзак.

Сворачиваю с главной улицы, где движение не такое оживлённое. А вот и небольшая закусочная. Доброжелательная бабушка предлагает поесть неострую лапшу, ведь я "лаовай" — иностранец. Не хочется упускать возможность попробовать настоящее китайское блюдо, но и сгореть от него — так себе перспектива. Что ж, спрошу шар.

Китайская лапша — это нечто невероятное! Каждый в жизни хоть раз должен её попробовать. Острота обволакивает все твои внутренности, но она не сжигает тебя дотла, а заставляет немного помучиться, так, что сыплются искры из глаз. Ты как дракон — дышишь огнём. Кто знает, может и драконы так же мучаются, и за их суровой наружностью скрываются бедные существа, непрестанно страдающие