Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №08 Страница 20

Дудки и литавры, общий веселый гомон перекрывают шум автомобилей на соседнем проспекте. Я смотрю на удаляющийся паланкин, на грозди красных фонариков, на бесчисленные символы счастья, развешанные вдоль свадебного пути под черепичными козырьками глухих серых стен, и мне кажется, будто из века нынешнего меня перенесло, как девочку Элли канзасским ураганом, на сто–двести лет назад, в старый императорский Пекин. Туда, где предки современных жителей этих ныне непрестижных, сносимых повсеместно, старых кварталов— хутунов, служили чиновниками (при дворе и в присутственных местах), владели аптеками и трактирами, женили сыновей и выдавали замуж «толпы» дочерей, мечтая, чтобы какая-нибудь из них попала в Запретный город, во дворец — наложницей, а то и младшей женой Сына Неба…

Подарки в дома жениха и невесты носят уже не специальные делегации родственников, а сотрудники разных бюро добрых услуг, и цветы доставляются не на носилках, а в автомобиле. Правда, старинном

Перед жилищем жениха толпа, к которой присоединилась и я, еще больше густеет и плотнеет — мне едва удается протиснуться ближе к воротам. Вот и паланкин: носильщики уже немного устали, но, видя близость цели, приободряются — на их лоснящихся от пота лицах появляется благодушное выражение. Отец жениха, пытаясь перекричать гостей, просит расчистить немного места у ворот — людское море чуть расступается, образуя полукруг у высоких, двустворчатых дверей со «свежими» иероглифами и гирляндами цветов по периметру. Из недр здания появляется группа «ряженых» в костюмы львов и драконов, и тут же под ритмические звуки медных тарелок и барабанов начинается сложный танец, состоящий из серии прыжков и кульбитов. «Львы» трясут головами, дракон хлопает огромными глазами и разевает пасть, а будущий свекор тем временем важно приближается к носилкам, принимает из рук глашатая свиток и торжественно развязывает платок, повязанный полчаса назад его «коллегой»-тестем. Невеста грациозно сходит на землю, и оба сквозь желтое море львиных и драконьих спин идут прямо к дверям дома. Мы, увлекаемые толпой гостей, следуем за ними и вскоре оказываемся в большой зале, прямо напротив алтаря предков. На стене, в запыленных деревянных рамах, висят портреты прапрадеда и прапрабабки жениха, а под ними на высоком столике горят большие красные свечи и курительные палочки в керамических горшочках. Внушительных размеров блюдо заполнено несколькими отдельными горками фруктов — это подношения тем, кто уже покинул этот мир. Здесь же расставлены поминальные таблички с именами их предков и фигура Гуаньинь — бодхисатвы, покровительствующей браку. Мебель из зала вынесена, а стены украшены, как и вся улица, цветами, гирляндами, рыбами, утками, а также непременными изображениями «двойного счастья» (это вообще главнейший атрибут китайской свадьбы)…

Гости рассредоточиваются вдоль стен, а молодые приближаются к алтарю (на женихе — красный, расшитый золотыми нитями халат и желтая шапочка, вроде императорской). Он становится по левую сторону, она — справа. Старый хозяин просит тишины, и начинаются поклоны. Все присутствующие троекратно кланяются предкам семьи, затем — духам Неба и Земли и, наконец, так сказать, «абстрактно», призывая на счастливую пару любовь и супружеское согласие (сами «участники» пары здесь разворачиваются друг к другу лицом). Наконец, жених откидывает с лица своей милой накидку и подает ей бокал с вином. После этого, по старой традиции, брак считается состоявшимся — и мы вместе со всеми громко хлопаем в ладоши и кричим восторженно, как дети: свершилось, свершилось!

Теперь можно и выйти из душного помещения обратно во двор, где к тому же уже накрыты столы. Но не «просто так» накрыты.

Китайцы, вообще, не были бы китайцами, если бы не вкладывали символический смысл во все, что причастно к свадьбе. Естественно, это касается и продуктов. Стол уставлен множеством рыбных блюд (есть рыбу — значит быть в достатке), присутствует арахис (чтобы рожать прекрасных, как цветы, дочерей), кокосы (обзавестись первенцем-наследником), сливы (иероглиф «слива» разлагается на графемы «восемнадцать сыновей»). А многие предметы посуды украшены теми же драконами и фениксами. Тут и там по столу разбросаны красные открытки (красный — цвет всякого праздника).

Где в сегодняшней КНР найти музыкантов для свадьбы? В любительских оркестрах при домах культуры, в первичных музыкальных училищах

Переполох в спальне

Пир горой сопровождается шумными играми и тостами — хорошо еще, что гостей насильно не заставляют во всем этом участвовать. Я, например, предпочла тихую беседу с бабушкой жениха по отцу, рядом с которой случайно оказалась посажена. Старушка многословно радовалась браку внука, и особенно тому, что церемония — традиционная, «а то вот у соседей и младший сын женился раньше старшего, да вскоре и развелся, говорят, снова женится на другой девушке. Это все несерьезно… А с нашей свадьбой и семья должна быть крепка». Сам глава этой новой крепкой семьи преподает в университете, ему 35 лет, а с невестой они на одной улице выросли — отношения соседские. Оба выучились в вузах, хорошо зарабатывают, короче говоря — вполне современные люди. Вскоре, как только сломают старый квартал, переберутся в новую квартиру. Сейчас полным ходом собирают средства на ее покупку. Бабуле, конечно, жаль покидать родное жилище, где прошла вся ее жизнь и жизнь многих поколений ее предков. Ну да ладно — хорошие жилищные условия все же важнее. Да и свадьбу опять-таки успели сыграть (в новостройках такую не сыграешь). Кстати, говорят, — соседка хитро подмигивает мне, — что нынче в пригородных деревнях завелся доходный бизнес: устраивают совсем правильные женитьбы — даже даты рассчитывают геоманты, как в старину….

Веселье продолжалось до позднего вечера, пока не зажглись фонарики и веселые гости не потянулись к дому, где предстояло разыграть еще один, последний акт обряда. Одна из комнат была заблаговременно «переоборудована» в спальню новобрачных и украшена соответственно: по стенам забавные фигурки, вырезанные из бумаги, золотые фонарики. В центре «композиции» — кровать, убранная красным постельным бельем, с нарядным пологом.

Справа — трюмо, на котором, как и на окнах, развешаны даосские обереги (иероглифические заклинания, выведенные красной тушью по желтой бумаге). Здесь же — тяжелый костяной гребень. Наша толпа едва помещается в тесной комнате, так что за головами впереди стоящих мне едва видно, как свекровь вводит молодую жену, следом входит муж и вносятся дымящиеся чашечки с лапшой долголетия, которую вскоре дадут отведать молодым.

Сперва новобрачный, а затем его супруга садятся на постель. Им подают два бокала, перевязанные у основания красной лентой. Их трижды наполняют фруктовым вином, смешанным в специальном сосуде. От хмельного напитка у девушки кружится голова и сильно розовеют щеки: под всеобщий добродушный и радостный смех она отирает лоб салфеткой. Теперь пришла пора обменяться обувью в знак согласия не расставаться всю жизнь. Ножка Ли Пинпин при этом оказывается почти того же размера, что у ее благоверного, — вот вам очередной повод для хохота, восклицаний, замечаний, переходящих в ритуальную ругань. Все открыто обсуждают достоинства и недостатки молодых — доходит даже до сальностей. «Это «переполох в спальне», — за спиной у меня вдруг возникает все та же бабушка жениха, — если этот переполох не устроят гости, то демоны и прочая нечисть не упустят случая пошутить пострашнее!» Тем временем муж и жена берут чашечки с лапшой долголетия и принимаются кормить друг друга. Самые смелые из присутствующих в шутку начинают мешать им. Ну, теперь дело затянется еще часа на полтора, не меньше. А мне, между тем, пора и честь знать. Благодарю родителей жениха и невесты и выхожу из дома.

Ирина Чуднова

Мао на войне с культурой

Прошли десятилетия, гибельные последствия великого возмущения вроде бы удалось без особой огласки преодолеть (во всяком случае, в экономике и политике). Тем не менее в 1999 году, когда Срединное государство уже прочно стоит на рыночных рельсах, пекинские власти КНР предъявляют американскому историку Сун Юнъи, изучавшему «культурную революцию» на территории КНР, обвинение в краже государственной тайны. Мирный гражданин США провел год за решеткой и был вызволен лишь благодаря серьезным дипломатическим усилиям. Какой же великий секрет до сих пор скрывает коммунистическое руководство от мира? Что такого мог выведать историк Сун, чего не знали все мы?

В конце 1965 года Мао Цзэдун, Великий Кормчий, авторитетнейший из партийных лидеров нового Китая, решил, что пришло время стать единственным. Пора наконец как следует взяться за укрепление личной власти посредством «обострения классовой борьбы» и «продолжения революции в условиях диктатуры пролетариата»!