Жюль Верн - Робур-завоеватель Страница 20

Слуга Фриколлин был помещен в носовой части «Альбатроса», в каюте рядом с той, которую занимал повар воздушного корабля. Это соседство было ему по душе: Фриколлин любил общество великих мира сего! В конце концов он заснул, но сон его был полон кошмаров – ужасных полетов в пространстве и головокружительных падений с высоты.

А между тем что могло быть покойнее этого плавного движения в атмосфере, особенно ночью, когда прекратилось всякое дуновение ветерка. Окружающую тишину нарушал лишь шум вращающихся винтов. Порою с земли доносился свисток одинокого паровоза, бежавшего по рельсам, да голоса домашних животных. Какой удивительный инстинкт! Эти земные твари чувствовали приближение летательной машины и в испуге жалобно кричали при ее появлении.

На следующий день, 14 июня, в пять часов утра дядюшка Прудент и Фил Эванс уже прогуливались по настилу, служившему палубой воздушного корабля. За ночь ничего не изменилось: на носу по-прежнему стоял вахтенный, на корме – рулевой.

Однако зачем нужен был вахтенный? Разве им угрожала опасность столкновения с другим летательным аппаратом? Разумеется, нет. У Робура еще не было подражателей. Что же касается встречи с каким-нибудь воздушным шаром, то она была так мало вероятна, что ею смело можно было пренебречь. Во всяком случае, «Альбатросу» не приходилось опасаться такого столкновения. Зато оно весьма печально окончилось бы для воздушного шара: припомните басню о чугунном котле и глиняном горшке!

Но могло ли все-таки произойти какое-либо столкновение? Да! Воздушный корабль, как и всякое другое судно, мог потерпеть крушение, если бы путь ему преградила гора, которую не удалось бы обогнуть или преодолеть. Горы были рифами-воздушного океана, и «Альбатросу» следовало избегать их, подобно тому, как корабль избегает рифов на море.

Правда, как и положено капитану, инженер заранее наметил для своего корабля кратчайший путь, пролегавший над самыми высокими хребтами. Итак, «Альбатросу» предстояло лететь над горным краем, и благоразумие требовало, чтобы экипаж был начеку на случай, если воздушный корабль слегка отклонится от заданного курса.

Рассматривая местность, расстилавшуюся под ними, дядюшка Прудент и Фил Эванс увидели огромное озеро, к южному берегу которого приближался «Альбатрос». Они поняли, что за ночь воздушный корабль пролетел над озером Эри из конца в конец. А так как он мчался прямо на запад, то замеченное ими озеро могло быть только озером Мичиган.

– Нет никакого сомнения! – вскричал Фил Эванс. – Это скопление крыш на горизонте – Чикаго?

Он был прав: перед ними действительно был «Владыка Запада», город, где пересекаются семнадцать железнодорожных линий, – громадное вместилище, куда стекаются товары из Индианы, Огайо, Висконсина, Миссури – штатов, образующих западную часть Американской Федерации.

Вооружившись великолепным морским биноклем, который он отыскал в своей каюте, дядюшка Прудент легко различая главные городские строения. Фил Эванс называл ему церкви, общественные здания, многочисленные «элеваторы», или механизированные склады, и, наконец, указал на огромную гостиницу Шерман, похожую на гигантскую игральную кость; очками ей служили сотни окон, блестевших на фасадах этого здания.

– Если мы над Чикаго, – заметил дядюшка Прудент, – это доказывает, что нас занесло на запад, значительно дальше, чем требуется для быстрого возвращения домой.

И в самом деле, «Альбатрос» все больше удалялся по прямой линии от столицы Пенсильвании.

Однако, если бы дядюшка Прудент вздумал убеждать Робура повернуть обратно на восток, – он все равно не мог бы этого сделать: то ли инженер был занят каким-либо делом, то ли еще спал, но в то утро он не спешил выходить из каюты. И обоим воздухоплавателям пришлось отправиться завтракать так и не повидавшись с ним.

Со вчерашнего дня скорость воздушного корабля не изменилась. Он летел на запад по ветру, и поэтому его быстрое перемещение не беспокоило пассажиров, а так как температура воздуха падает всего на один градус на каждые сто семьдесят метров высоты, то на палубе было не особенно холодно. В ожидании инженера дядюшка Прудент и Фил Эванс неторопливо беседовали, прогуливаясь, можно сказать, под сенью винтов, которые вращались так стремительно, что их сверкавшие лопасти сливались в полупрозрачный диск.

За каких-нибудь два с половиной часа «Альбатрос» пролетел вдоль всей северной границы штата Иллинойс. Он пронесся над берегами «Отца вод» – Миссисипи, причем плывшие по реке двухпалубные пароходы казались сверху простыми челноками. Затем «Альбатрос» промчался над штатом Айова, и в одиннадцать часов утра под ним промелькнул город Айова-Сити.

Извилистые гряды холмов, так называемых «bluffs», пересекают эту территорию с юга на северо-запад. Высота их незначительна, и воздушному кораблю не пришлось подниматься ни на один фут. Впрочем, холмы эти вскоре начали понижаться и сменились просторными равнинами Айовы; всю западную половину этого штата, а также часть штата Небраска, занимают бесконечные прерии, которые простираются вплоть до подножья Скалистых гор. Внизу со всех сторон бежали многочисленные речки – притоки и притоки притоков Миссури. На их берегах виднелись города и селения, но они попадались все реже и реже, ибо «Альбатрос» быстро приближался к районам Дальнего Запада.

Ничего примечательного в тот день не произошло. Дядюшка Прудент и Фил Эванс были полностью предоставлены самим себе. Едва ли они заметили растянувшегося в носовой части палубы Фриколлина, который закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Однако негр не страдал от головокружения, как можно было предположить. Находясь на борту воздушного корабля, человек не имеет ориентиров и потому не испытывает головокружения, которое охватывает его на кровле высокого здания. Бездна не влечет к себе, когда смотришь вниз из гондолы аэростата или с палубы воздушного корабля, вернее, под ногами воздухоплавателя открывается не бездна, а безбрежный горизонт, который, словно поднимаясь вместе с ним, окружает его со всех сторон.

В два часа «Альбатрос» пролетал над Омахой. Находящийся у границы штата Небраска, город Омаха-Сити – подлинное сердце Тихоокеанской железной дороги, гигантского рельсового пути, длиной в полторы тысячи лье, соединяющего Нью-Йорк и Сан-Франциско. На мгновение внизу тускло блеснули желтоватые воды Миссури, а затем показались деревянные и кирпичные постройки города, расположенного в центре этого богатейшего бассейна, словно пряжка на железном поясе, который стягивает талию Северной Америки. Нет сомнения, что, пока пассажиры воздушного корабля внимательно рассматривали город, жители Омахи в свою очередь обратили внимание на странный летательный аппарат. И все же их удивление при виде парящего в небе «Альбатроса» вряд ли могло сравниться с удивлением председателя и секретаря Уэлдонского ученого общества, когда они впервые обнаружили, что находятся на борту воздушного корабля.