Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов Страница 21

Чем далее мы погружаемся, тем более хрупкими становятся формы прикрепленных организмов. На глубине 35 метров перед нами уже не подлинные строители рифов, а существа более вычурные, более изящные, с тонкими ветвями и верхушками: кустистые акропоры, листовидные диски Fungia. Верхняя же часть склона, внешняя его сторона, и даже сама масса острова состоят из массивных форм Porties или Favia.

Правда, один и тот же вид организма в зависимости от глубины и состояния воды может быть ветвистым, приземистым, вытянутым или, наоборот, компактным. Такая пластичность, хотя и делает подводный мир более живописным, по-видимому, отнюдь не упрощает научные наблюдения.

К примеру, описано семь разных форм ("морф") мадре-пора Cladocora.

Эти ночные погружения в самом центре скоплений кораллов служат нам хорошую службу. Мы видим совсем иную картину, чем днем. Вот когда подводная фауна предстает во всем своем многообразии и красочности!

Работают шесть человек, облаченных в обтекаемые гидрокостюмы, с лампой, укрепленной на шлеме. У Бебера и Бонничи в руках по прожектору мощностью 1000 ватт. Морис Леандри, расположившись в стороне, освещает всю группу 1000-ваттной лампой. Леон и Рене, находящиеся еще дальше, тянут кабель. Раймон и Амаддио остались на поверхности, они обеспечивают связь с "Калипсо". Остальные участники операции: Жиль — режиссер; Делуар — оператор, у него 9-миллиметровая камера, оборудованная автономной лампой-вспышкой, мощность которой 350 ватт; Диди работает с камерой IGA, Лабан — с фотоаппаратом. Одновременно в открытом море находились 14 человек. Первая за все плавание мизансцена, первый и полный успех съемок. Доказательством тому — пробный просмотр лент, проявленных прямо на борту судна.

Борьба за скорость

29 апреля останавливаемся возле острова Пемба, который находится возле Занзибара. С 18 марта, вот уже больше месяца, идем под одним двигателем, и скорость наша не превышает 6 узлов. Хочу выяснить, нельзя ли заменить гребной вал; обращаюсь к аквалангистам. Я превосходно понимаю: нам не удастся поставить новый вал прежде, чем придем в Момбасу, но хочется по крайней мере убедиться, что можно поднять на борт оба обломка вала, не позволив воде проникнуть внутрь корпуса. Целый день уходит на то, чтобы понять, что задача невыполнима. Зато под корпусом судна пловцы обнаруживают рогатых рыб — кузовков; необыкновенных серых с красным морских звезд, вооруженных шипами. Кажется, будто существа эти неведомым скульптором вырезаны из дерева и раскрашены. Кроме того, друзья наши находят гигантских голотурий и какого-то рака зеленого цвета длиной 10–12 сантиметров, похожего на богомола. У него две пары глаз, одни по желанию хозяина могут расчленяться на четыре части, другие — ложные, "нарисованные" на темени. Это удивительное существо попадает к Омеру, тот помещает его в аквариум, а Барски снимает. Рак будет жить несколько дней в красивой обстановке в обществе прекрасных моллюсков-дорисов (Doris).

Не только море, но и небо приготовило нам сюрприз. На нас обрушивается целая туча каких-то крупных насекомых, огромная, отвратительная черная муха повергает в ужас доктора.

В Момбасу успеваем прийти 5 мая, до того как задул муссон. Но нужно спешить все равно. О том, каким бывает Индийский океан в эту пору, мне известно слишком хорошо. Ко всему, если начнется муссон, мы не сможем заниматься делом. Следует как можно раньше попасть в Красное море. Да и у "Калипсо" не очень-то приятные воспоминания о муссоне. Дважды, в 1954 и 1955 годах, мы попадали на ней в переделку из-за того, что у Сейшельских островов задержались дольше, чем нужно. Переход от этих островов до мыса Гвардафуй оказался испытанием, которое мне не хотелось бы повторить. Вот почему необходимо хотя бы не намного опередить муссон.

В Момбасе ремонтники ставят судно на слип и за два дня снимают сломанный вал. Тем временем часть экипажа отправляется в Кению, чтобы осмотреть заповедник. Но вот ремонт окончен, выходим в море, берем курс на север, в сторону Красного моря. Мы радуемся, что "Калипсо" снова развивает обычную скорость хода — 10,5 узла, и наконец-то вновь обретаем чувство безопасности. За несколько дней до начала муссона обнаруживаем китов.

Беберу удается вонзить легкий гарпун в жирный загривок одного из этих животных, и мы круглые сутки наблюдаем за китом — визуально или при помощи радара — и записываем на магнитофонную пленку его разговор со своими сородичами, но в конце концов гарпун отрывается.

Гигант

Именно в этих водах снимаем кинокадры о весьма редком животном, которое я видел только два раза за всю жизнь. Это китовая акула, ее научное название Rhincodon typus. На сей раз перед нами не китообразное, а рыба. Чудовище длиной 15 метров. Хотя рыба и называется китовой, в действительности это акула, у нее и внешность, типичная для акулы: выпуклые круглые глаза, сильно развитый спинной плавник… Мой сын Филипп рассказал об этой встрече в книге об акулах, написанной нами совместно. Здесь же я ограничусь лишь признанием: встреча с подобным существом впечатляет. А между тем оно, по сути, безобидно и питается лишь планктоном. Эта глыба наделена своеобразным интеллектом. Во всяком случае, наша новая знакомая, китовая акула, продемонстрировала свое добродушие, позволив Раймону Колю уцепиться за хвост и прокатиться.

Подобного рода развлечения несколько задержали нас, и вот уже появились явные признаки муссона. По поверхности Индийского океана побежали тяжелые свинцовые валы, нависли мрачные облака. Но мы двигаемся к цели. Входим в Аденский залив, где встречаем стадо китов. Небо по-прежнему обложено зловещими облаками. Подобную картину наблюдаем и возле Перима.

В разрывах между грозными облаками замечаем сушу — желто-бурые скалы. После того как проходим Баб-эль-Мандебский пролив, нашим взорам предстает ярко-синее гладкое, без морщинки, море. Но небо затягивают желтые тучи: это песок, гонимый ветром с суши. В продолжение всего периода муссонов будем в плену у Красного моря, к тому же с месяц придется страдать от хамсина — ветра, несущего песчаную пыль, которая забивается в пищу, в цилиндры двигателей, в волосы — повсюду, хрустит на зубах.

Кораллы — ловушки

Корабли не умирают. — На борту "ныряющего блюдца". — Мы боремся с течением. — Я обнаруживаю остров мертвых. — Филипп и Вернар Делемотт в опасности. — Агония рифа Map-Map. — Мы засорили море. — Фейерверк в честь 14 июля.

26 мая снимаемся в Джибути с якоря, берем курс на Порт-Судан. Держимся вблизи берегов Аравии, чтобы пройти через Фарасан — скопление коралловых островков. Плотность жизни здесь больше, чем в любом другом районе Мирового океана. Мне хочется не только вновь увидеть это подводное царство кораллов, но и выяснить, не уготована ли ему медленная смерть, которая, по-видимому, угрожает тем рифам в Индийском океане, которые мы посетили. Неужели и здесь мы обнаружим кладбища кораллов, какие с грустью наблюдали близ Мальдивских островов? Такие же унылые пустыни, откуда ушла жизнь, где исчезли рыбы, где на сером песке лежат лишь обломанные ветви мадрепоров, напоминая осиротелый, покинутый птицами лес. Такое трудно забыть, если любишь море.