Бенгт Даниельссон - Счастливый остров Страница 22

О блаженном неведении раройцев во всем, что касается европейской системы расчетов и конкуренции, еще красноречивее свидетельствует то, как очаровательно они заключают сделки между собой. Возьмем для примера Хоно, тридцатипятилетнего раройца, который недавно вернулся домой, прожив более десяти лет на Таити.

Покидая Рароиа, он необдуманно продал свою землю и теперь решил купить новый участок с достаточным количеством кокосовых пальм. Кроме Тупухоэ, не нашлось охотников продавать землю, и Хоно с готовностью уплатил ему 50 000 франков за участок, которого никогда не видел и размеров которого не знал точно даже сам хозяин. О письменном контракте не было, разумеется, и речи.

Прошло немного времени, и Хоно решил, что участок, увы, мал, доходов с копры хватает лишь на пиры и увеселения, а на еду и прочие необходимые расходы ничего не остается. Он пожаловался Тупухоэ, и тот весьма огорчился, так как вовсе не намеревался надуть Хоно. Но у Тупухоэ больше не было лишней земли, и он поначалу растерялся: как же помочь незадачливому покупателю? Основательно пораздумав, он нашел превосходный выход из положения. К Тупухоэ в гости приходило столько друзей, что ему требовался повар, чтобы готовить всем угощение. Так не пойдет ли Хоно к нему в повара? Тем самым решится вопрос с едой, и Хоно сможет употребить деньги, вырученные за копру, на другие, более важные цели. Хоно охотно согласился, и проблема была решена к обоюдному удовольствию.

Даже те островитяне, которые причисляют себя к разряду деловых людей, не успели еще стать прожженными дельцами. К счастью! Однажды, еще в самом начале нашего знакомства, когда мы пришли купить кое-что у Хури, он сказал:

— Неужели вы не знаете ничего лучше консервов? Возьмите-ка у меня вот эту рыбу. Она свежая, я сам только что поймал ее.

Мы подумали, что это акт любезности по отношению к вновь прибывшим, но, по-видимому, ошиблись, ибо впоследствии он очень часто даром давал нам рыбу, вместо того чтобы продать консервы.

Впрочем, Хури еще расчетливый купец по сравнению с Техоно и Фаукурой. Особенно печальна история Техоно. Мысль открыть свою лавку пришла ему в голову недавно. Разумеется, двух уже имевшихся лавок было более чем достаточно для Рароиа, и третья вряд ли могла рассчитывать на прибыль, однако подобные мелочные соображения не тревожили Техоно. Он потратил немало усилий и средств, соорудил из рифленого железа новехонький дом и окрасил его снаружи голубой и желтой краской, а изнутри — зеленой. Вдоль стен вытянулись полки из дорогих сортов дерева с Таити, на дверях хозяин повесил вывеску с надписью большими черными буквами: «Техоно».

Все это влетело ему в копеечку, и когда настало время приобретать товары для лавки, Техоно, к своему величайшему огорчению, обнаружил, что у него не осталось ни франка. Однако он быстро утешился: надо только заготовить несколько тонн копры, и можно будет развернуть дело всерьез. Постепенно ему удалось скопить внушительную сумму, и он отправился на Таити. Но там незадачливый коммерсант каким-то образом ухитрился забыть о цели своей поездки. Единственное, что Техоно привез с собой на Рароиа, это воспоминания о том, как чудесно он провел время, пируя, катаясь на такси и посещая бары.

Два года спустя его лавка все еще сверкала краской, но хотя Техоно до сих пор продолжает разглагольствовать о замечательной партии товаров, которые приобретет в следующий раз в Папеэте, похоже, что правы его друзья, когда сочувственно говорят:

— Техоно сглупил — сколько денег убил на свою лавку! Лучше бы уж пропил их…

История Фаукуры несколько иная и далеко не такая печальная с точки зрения раройцев.

Ему тоже в один прекрасный день пришла в голову мысль стать лавочником, но, наученный горьким опытом Техоно, он не стал строить новое здание, а переселил свою бабушку к одному из родственников и оборудовал под лавку ее деревянный дом, занимавший удобное с точки зрения коммерции положение. Фаукура только что заготовил много копры и смог купить массу товаров на шхуне. Вскоре на новехоньких полках, сколоченных из ящичных досок, стройными рядами выстроились консервы, спортивные тапочки, куски мыла и пачки галет. Увы, несмотря на благополучное начало, Фаукура преуспел немногим больше, чем Техоно. Один из его соседей рассказал нам о причине.

— Чтобы держать лавку, надо хорошо писать и считать, а Фаукура не умеет как следует ни того, ни другого. Он сразу закупил много товаров и не записал, сколько и за что платил. А когда потом стал вспоминать, во что ему обошлись товары, то просчитался. Начал продавать тушеную говядину по восемнадцати франков за банку, хотя сам платил по двадцати. Забыл… Так и с другими товарами. Родственникам давал все просто так, даром. А родственников у него много. С каждым месяцем выручка становилась все меньше и меньше. В конце концов почти не осталось товаров, и совсем не было денег, чтобы купить новые. Тут ему надоело быть лавочником, и он устроил большой пир для всех нас. За два дня мы съели все, что оставалось в лавке.

К счастью, и Фаукура, и Техоно, и Хури, и Теао и все остальные островитяне отлично могут вообще обходиться без денег, ничуть не страдая от этого. Великая депрессия начала тридцатых годов коснулась островов Тихого океана, и несколько лет раройцы не имели никаких доходов. В других концах света безработица оказалась большой и трагической проблемой. Но раройцы ничуть не пострадали. Когда кончились запасы муки, кофе, галет и тушеной говядины, они вернулись к простому образу жизни своих предков — ели рыбу, птицу, коренья, кокосовые орехи. И стали только здоровее.

Конечно, островитяне лишились возможности покупать мебель, велосипеды, моторы и прочие промышленные изделия, но, с другой стороны, они освободились от скучной работы по заготовке копры; больше времени оставалось на пение и пляски. Реакция раройцев на мировой кризис лучше всего говорит о том, что не деньги определяют благополучие жителей этого удивительного острова. Конечно, деньги не мешают, но если они вдруг исчезнут, большой беды не случится. Аита пеапеа!

Глава 4

Доктор не может прийти

Через несколько недель после прибытия на Рароиа мы в один прекрасный день вдруг услышали сильный грохот, более всего напоминавший взрыв. Не иначе, кто-нибудь глушит динамитом рыбу, подумали мы, и вышли из дому посмотреть. Однако мы очень скоро убедились, что рыбная ловля тут ни при чем. На берегу не было ни души, зато возле дома Теао собралось множество народу.

По поведению толпы мы сразу поняли, что произошло нечто необычное. Женщины размахивали большими пальмовыми листьями, мужчины говорили наперебой, дети с криком носились взад и вперед. Даже собаки явно заразились общим беспокойством — они прыгали и лаяли как ошалелые. Подойдя ближе, мы обнаружили, что Теао лежит навзничь на земле и не подает никаких признаков жизни.