Борис Соколов - Гертруда Белл. Королева пустыни Страница 22

Киркбрайд вспоминает, что Лоуренс попросил отправиться с ним в Дераа, из которого уже ушли турки, причем «с самого начала ускорил темп», заявив: «Мы должны успеть туда раньше конницы!» Киркбрайд же признался: «Я слишком устал, чтобы чувствовать желание спешить куда бы то ни было, особенно если единственной причиной спешки было желание опередить наши же войска». Формально Лоуренс подчинялся Бэрроу, но предпочитал игнорировать его распоряжения и действовать самостоятельно. Так, без разрешения генерала он выехал из Дераа в Дамаск и только затем, чтобы успеть войти туда со своими арабами раньше британских войск, поскольку турки ушли из Дамаска без боя. Но тут Лоуренс немного опоздал. Австралийцы прошли через Дамаск, преследуя турок, около шести часов утра, арабы вошли в город в 7.30, а Лоуренс приехал в Дамаск только в девять часов.

Трудно сказать, знала ли Гертруда о суровых реалиях арабского восстания или представляла себе картину гораздо более идиллически. Ведь она все же была женщиной и невоенным человеком. Но по прочтении первого, нумерованного, издания «Семи столпов мудрости», она даже из достаточно приукрашенных мемуаров Лоуренса должна была вынести представление, что жестокости совершали не одни только турки, резавшие армян и арабов.

В общем, можно сказать, что Томас Лоуренс был равнодушен к деньгам, женщинам и славе. Главными целями его жизни стали строительство Британской империи и освобождение арабов от османского владычества. Он прекрасно знал не только классический арабский язык, но и наречия многих бедуинских племен, изучил их быт, нравы и религию, нередко существенно отличающуюся от классического суннитского ислама. Он исколесил практически всю Аравию, установил тесные связи с вождями наиболее крупных арабских племен, знал их сильные и слабые стороны, завоевал доверие шейхов и эмиров. Справедливости ради надо сказать, что Лоуренс не видел в арабах объект для будущей британской колонизации. Он рассматривал их как союзников, а не как подданных империи. Но в Лондон не думали иначе. И последний рыцарь империи стал империи не нужен. Лоуренс отказался принять орден Бани и рыцарское звание, заявив: «Я стыжусь той роли, за которую получил эти ордена. От имени Англии я давал известные обещания, и они не выполнены – быть может, мне еще придется сражаться с Вашим Величеством!» Но этот демарш не имел никакого эффекта. Британская политика на Ближнем Востоке не изменилась.

С 1922 года начинается мемориальная часть жизни Лоуренса. Он пишет «Семь столпов мудрости» и другие книги, переводит «Одиссею», увлекается авиацией. Но все это больше походит на попытку хоть чем-то занять себя, на дожитие. Ранняя гибель избавила его от терзаний старости. Не исключено, что, проживи он на пару десятилетий больше, он бы мог, как и Гертруда, покончить с собой. Правда, в этом случае Лоуренс дожил бы до Второй мировой войны, в которой наверняка нашел бы себе достойное применение. Правда, неизвестно, что бы он делал после 1945 года.

Гертруда прибыла в штаб-квартиру армейской разведки в феврале 1916 года, а уже 3 марта была направлена в Басру, занятую британскими войсками еще в ноябре 1914 года. Они вместе с Лоуренсом находились в распоряжении знаменитого разведчика сэра Перси Кокса, о котором мы расскажем далее. Все лето и зиму 1916-917 годов Лоуренс и Белл просидели в Басре. Кокс назначил мисс Белл сотрудником Индийского британского экспедиционного корпуса по политическим вопросам. 27 августа 1916 года она писала мачехе: «На прошлой неделе я проехала по узкоколейной железной дороге в пустыни 25 километров. Это было так забавно – путешествовать 50 минут по железной дороге и встретить… генерала Мода, нашего нового командующего армией, только что прибывшего. Я была ему представлена…»

В мае 1916 года Лоуренс присоединился к принцу Фейсалу из Мекки (будущему королю Ирака Фейсалу I), вставшему во главе Арабской освободительной армии. Чтобы завоевать доверие арабов, Томас стал одеваться в арабское платье и научился по много часов ездить на верблюде. Отец Фейсала, Хусейн ибн Али, великий шариф Мекки, поднял знамя восстания против турок. Он воспринимался как духовный вождь арабского мира. Лоуренс подсказал Фейсалу, как, перерезав в ряде мест Хиджазскую железную дорогу, снабжавшую турецкий гарнизон в Медине, сковать превосходящие турецкие силы. Как писал Лоуренс в «Семи столпах мудрости», «некоторые англичане, чьим лидером был Китченер, верили, что восстание арабов против турок позволит Англии, воевавшей с Германией, одновременно разгромить ее союзницу Турцию. Имевшиеся сведения о характере, организации власти арабских племен, а также о природных условиях территорий, которые они населяли, позволили считать, что исход такого восстания будет для них счастливым, и определили стратегию и тактику. И они сделали все необходимое для того, чтобы такое восстание началось, заручившись формальными заверениями о помощи со стороны британского правительства. Тем не менее восстание шерифа Мекки оказалось для большинства полной неожиданностью и застало врасплох неподготовленных союзников. Оно породило смешанные чувства и вызвало четкое разделение на друзей и врагов, чьи взаимные подозрительность и ревность с самого начала стали угрожать провалом операции».

Майор Стэрлинг, один из офицеров связи со штабом британских войск, вспоминал: «Прибыв в Абу-Эль-Лиссал, я нашел Лоуренса, только что возвратившегося из успешного набега на железную дорогу, в его палатке сидящим на великолепном персидском ковре, добытом из какого-то турецкого поезда. Он был одет, как обычно, в белые одеяния с золотым кинжалом Мекки за поясом. Снаружи, развалившись на песке, находилось несколько арабов его охраны, занятых чисткой винтовок… Охрана была весьма необходимой предосторожностью, так как голова Лоуренса была оценена в 20 тысяч фунтов стерлингов, а арабы являлись вероломным народом, пока они вам не присягнули и пока они не получают денежного вознаграждения. Любой человек из охраны Лоуренса с восторгом отдал бы за него жизнь… Что же позволяло ему властвовать и держать в своем подчинении арабов? На этот вопрос ответить трудно. Арабы отличаются своим индивидуализмом и дисциплине не подчиняются, но, несмотря на это, любому из нас было достаточно сказать, что Лоуренс хочет, чтобы то или другое было сделано, и это делалось. Каким образом он приобрел себе такую власть над ними? Частично это может быть объяснено тем, что Лоуренс прикидывался сторонником освободительного движения арабов. Последние поняли, что он оживлял их дело, что он стоял наравне с шейхами или потомками пророка, что эмир Фейсал обходился с ним как со своим братом, как с равным, что он, по-видимому, обладал безграничным запасом золота, а средний араб является самым продажным человеком…»