Войцех Дворчик - Здравствуй, Таити! Страница 22

Огромная потребность в лодках всех видов благоприятствовала возникновению сильной и привилегированной социальной группы ремесленников-корабелов. Островитяне были истинными мастерами своего дела, хотя не знали гвоздей, заклепок и пил. Они прекрасно справлялись без них, прочно соединяли десятки деталей, знали, какой сорт дерева нужен для корпуса, как крепится боковой балансир, значительно увеличивающий остойчивость и обеспечивающий команде безопасное плавание по бурным волнам океана. Умели крепить мачты и конструировать катамараны. Эти двухкорпусные суда достигали в длину около сорока, а в ширину десяти метров и были способны вместить до ста восьмидесяти человек.

В те времена считалось большим искусством срубить дерево и обработать его. Инструментами для обработки служили базальтовые топорики, осколки раковин и длинные костяные долота. Прежде чем начать постройку, ремесленник опускал инструменты в море, чтобы они свыклись со стихией, которая примет в себя их детище. Когда топорики перегревались и становились хрупкими, их вбивали в ствол срубленного банана для охлаждения. Кроме того, возле мастера всегда стояла скорлупа кокосового ореха с водой и плоский точильный камень для точки быстро тупившихся базальтовых топоров. Строителей называли «те вару» (обдирающие), так как они подолгу остругивали лодки, пока не достигали безупречно гладкой, словно полированной поверхности.

Отдельные детали соединялись веревками, сплетенными из волокон пандануса или кокосовой пальмы. Для того чтобы увеличить борта, их «надшивали» досками, в которых высверливали отверстия, протягивая сквозь них веревки, и таким образом шили лодки, придавая им форму с помощью шпангоутов. Затем конопатили все щели и отверстия, используя для этой дели натуральные смолы, ставили на помосте между двумя корпусами хижину-шалаш, которая служила укрытием для команды и наиболее ценных грузов.

Спуск судна на воду был большим праздником. Ему давали название, убирали подпорки и оно по бревнам соскальзывало в море. Затем его сильно раскачивали, предлагая напиться морской воды, что можно считать своеобразным крещением судна. Восторженная толпа аплодировала мастерам, чествовала их, пела и танцевала.

Весь процесс постройки лодки — от выбора подходящего ствола до спуска на воду — сопровождался множеством обрядов. Сочетание функций ремесленников и Жрецов обеспечивало корабелам особые права и привилегии. Они сами, их базальтовые топоры, а также дома, в которых хранились лодки, — все наделялось святостью. У них были собственные боги-покровители. Спуская на воду крупное судно, строители посвящали его богу Тане[22] и пели:

Когда я плыву в моем челнеПо бурным волнам,Да пройдут они низом,А челн мои да пройдет по ним,О Тане!

На лодке непременно помещали алтарь, на котором во время дальних путешествий приносили жертву этому богу. Команда, безгранично верившая в покровительство Тане, смело отправлялась в странствия, и сейчас поражающие своей дерзостью. Древние мореходы вполне могли полагаться на самих себя, так как обладали обширными знаниями в навигации и метеорологии. Вера в богов, в свои корабли и в себя вела полинезийцев к островам, затерянным в просторах Великого океана.

Особенно поразительными были знания островитян в навигации. Путешествуя без карт, буссолей, секстантов и каких-либо других навигационных приборов, они руководствовались положением солнца, луны, звезд, направлением ветров, морских течений, полета птиц, цветом моря и формой облаков над островами. Опытный штурман выбирал в качестве ориентира какую-нибудь звезду (или созвездие), а когда она смещалась, искал другую на том же месте, где была первая. И так от звезды к звезде, до самого рассвета мореходы благополучно достигали места назначения.

Прекрасные знатоки моря, они обладали высокоразвитым чувством времени и пространства. У них не было навигационных карт из палочек и раковин, какими пользовались микронезийцы, однако они умели «читать» море по каждой волне, по поверхности океана, по течению вод под днищем судна, управляя своими ладьями, стоя на палубе и всем телом ощущая малейшую дрожь океана. Полинезийцы не смогли бы преодолевать огромные расстояния, не умей они использовать постоянные ветры, которым дали точные названия. На корме висел «воздушный рукав» для определения направления переменных ветров, а на рее — «священные тыквы», выполняющие роль розы ветров. В дальних плаваниях они употребляли большие треугольные или прямоугольные паруса из панданусоиых циновок. При попутном ветре скорость судов достигала шестнадцати километров в час. Без парусов и канатов, сплетенных из кокосового волокна, дальние морские путешествия полинезийцев были бы невозможны. Силы гребцов быстро иссякали бы, а морские течения уводили бы от цели. «Номадов ветра» не пугало и восточное направление плавания — против ветра и течений. Они не поднимали каменный якорь со дна до тех пор, пока пассат не изменял направления. Плавание таким способом гарантировало Колумбам Тихого океана безопасное возвращение в родные края.

Европейским мореплавателям о морских экспедициях полинезийцев было известно немногое. О том, что они умели ориентироваться по звездам, кроме Кука знал лишь Бугенвиль. Он писал, что таитянин Аотуру, взятый на борт фрегата «Будёз», советовал ему держаться в направлении одной звезды в «плече Ориона», если он хочет попасть на остров, который был ему указан полинезийским мудрецом. Позже Аотуру добрался до самого Парижа, но уже никогда не вернулся на Таити. На обратном пути во время стоянки на Мадагаскаре он заразился оспой и умер.

Крупнейший исследователь Океании Джеймс Кук, подаривший Европе большую часть островов Тихого океана, также пользовался советами местных моряков. Именно по его просьбе великий жрец Тупаи со священного острова Раиатеа начертил карту, на которой обозначил семьдесят четыре острова Полинезии. Это была первая карта Таити и соседних островов; она оказала неоценимую услугу будущим поколениям европейских мореплавателей.

Мало кому из европейцев известны имена предводителей важнейших экспедиций полинезийцев. Они сохранились в устных сказаниях островитян. По самым ранним свидетельствам, древнейшим мореплавателем и первооткрывателем в Тихом океане был Кива, поэтому полинезийцы называют этот океан Моана-нуи-а-кива, то есть Великий океан Кивы. Время, когда он совершал свои путешествия, установить трудно. Во всяком случае, это было не меньше чем на пятьсот, а возможно, и тысячу лет раньше испанского конкистадора Васко Нуньеса де Бальбоа, который первым из европейцев, в 1513 году, достиг американского побережья Тихого океана.