Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №11 Страница 23

Вначале были они — харизматические энтузиасты-просветители, отцы национальной идеи, еще далекой от единства Германии . На рубеже XVIII—XIX веков, во времена Карла Гаусса и братьев Гумбольдт, направлявшемуся из Штутгарта в Берлин путешественнику еще предстояло пересечь полдюжины государственных «немецко-немецких» границ (с перспективой оказаться в кутузке за просроченный паспорт), однако единое духовное пространство уже существовало. Толчком к его возникновению послужило, в частности, нашествие того же Наполеона. Оккупация древних немецких городов, опустошение храмов и тому подобные бесчинства французских войск в Германии спровоцировали национальную консолидацию «по культурному принципу». Братья Гримм принялись собирать сказки и составлять словарь общенемецкого языка, Александр фон Гумбольдт, вернувшись из странствий по лесам Амазонки, взялся вместе с братом Вильгельмом за создание академической системы. Одновременно с докладом «О создании университета» на стол к монарху лег доклад «О создании музея» — согласно мнению Гумбольдта, искусство призвано было олицетворять «чувственную сторону науки».

Пергамский алтарь (II век до н. э.) — сердце музея Пергамон. Ежегодно музей посещают 850 000 человек

Тогда же на берегах Шпре происходит то, что впоследствии получило название «нового Ренессанса». Расцвет интереса к прошлому — от античности до высокого Средневековья — обеспечил истории и археологии особое положение в спектре популярных наук. На рубеже XVIII—XIX веков немцы первыми из европейских народов провели систематические раскопки в Греции, Передней Азии и Северной Африке (кстати, Египетский музей в Каире и Багдадский археологический музей были основаны в свое время как филиалы прусских учреждений и по сей день имеют статус Schwesterinstitute — «сестринских институтов»).

Когда находки поступили в Берлин, то сразу встал вопрос о том, как их выставить. Сначала экспозиция разместилась в Летнем саду на стрелке острова — неподалеку от городской резиденции прусских монархов. Здесь, среди кадок с померанцами, олеандрами и прочей растительной экзотикой, и расставили скульптуры, живописно обложив их обломками колонн. Решение короля Фридриха Вильгельма II возвести, по просьбе археологов, специальный публичный музей для античных ценностей было продиктовано в том числе и желанием укрепить тогда еще шаткий столичный статус Берлина. Правда, из-за наполеоновских войн и последовавшего дефицита казны проект был реализован лишь в 1822 году, когда замечательный архитектор-классицист Карл Фридрих Шинкель заложил фундамент хранилища древностей — будущего Старого музея. За ним в 1859 году последовал Новый музей, в 1876-м — Национальная галерея. В 1904-м для собрания скульптуры и предметов декоративно-прикладного искусства был возведен Музей Кайзера Фридриха (позже переименованный в Боде-музей). Завершил островной ансамбль знаменитый Пергамон: его строительство началось в 1910-м и окончилось опять-таки из-за нехватки средств лишь в 1930-м. Однако просуществовал во всей этой красе остров недолго: уже в 1939 году коллекции пришлось эвакуировать (еще до серьезных боев нацистский режим был готов к разрушению Берлина). Что же до самих музейных корпусов, то начатое бомбардировками зимой 1943-го довершили уличные бои весной 1945-го.

Те, кому приходилось проезжать на поезде через Берлин (прямо «сквозь» остров проходит старинная железнодорожная линия Москва — Париж), наверняка помнят впечатляющую картину: изрытые снарядами черные стены могучих зданий с портиками и ионическими колоннами. Впрочем, во времена ГДР именно статус «памятника войны» спас музейные здания от еще менее завидной судьбы: по крайней мере, они не были снесены, как соседний городской замок на Александерплац.

И характерно, что о масштабном восстановлении Музейного острова заговорили сразу же после объединения Германии. Однако ни волна национального подъема, ни даже перенос столицы в Берлин еще не означали непосредственного запуска гиперпроекта. По-настоящему восставать из руин комплекс начал лишь в последнее десятилетие. В 2001 году была завершена реставрация Новой национальной галереи, два года назад сняли леса с фасада Старого музея. В октябре 2006-го — после полувекового антракта — открылся Боде-музей.

Восстановление совсем обветшавшего Нового продлится до 2009 года, после чего настанет черед Старого и Пергамона. И тогда все пять зданий вновь станут единым комплексом, иллюстрирующим историю мировой цивилизации за последние шесть тысяч лет— от бронзового века до эпохи романтики.

Берлинский собор (1904 год) — форпост на подступах к Музейному острову. Неподалеку от него находится Старый музей

Храм (Старый музей)

Старейший из этих музеев изначально служил своего рода «парадным крыльцом» ансамбля: именно его стройный классицистический портал, запечатленный в учебниках по истории архитектуры, встречает подходящего к острову со стороны Унтер-ден-Линден , университета и Берлинского собора (еще одна прусская идея — религия, культура и наука должны находиться на досягаемом расстоянии от центра власти).

Тот, кто преодолеет искушение пролежать оставшиеся полдня на лужайке перед входом (похоже, самой солнечной в городе) и заглянет внутрь, будет вознагражден сполна. Старый музей был задуман заказчиками — и реализован Шинкелем — как храм искусства. Если угодно — это наглядная иллюстрация всех трактатов «О возвышенном», написанных на протяжении тысячелетий, от античных авторов до Ломоносова и Шиллера.

Первый этаж занимает старая «античная коллекция» — вазы, терракотовая скульптура, бронза: результаты первых археологических экспедиций, а также целенаправленной закупочной политики тех лет, когда рынок античных ценностей еще не был стеснен представлениями о том, «что можно» и «чего нельзя».

На втором этаже обитает Египетская коллекция. Мировой уровень этому собранию обеспечивают, во-первых, находки из Амарны — древней столицы фараона-раскольника Эхнатона. А во-вторых, новаторский подход к формированию экспозиции: в Берлине не признают избитого принципа расстановки «по эпохам и стилям».

«Современному человеку в целом безразлично, когда именно взошла на престол Нефертити— в 1340 или в 1317 году до н. э., — говорит профессор Дитрих Вильдунг, директор Египетской коллекции. — Людей волнует, с одной стороны, непреходящая красота, с другой — вечные темы, актуальные в любую эпоху. Война и мир. Порядок и хаос. Или: что будет со мной после смерти — и будет ли что-то вообще? Каждая из древних культур — будь то Египет, Древний Рим или раннее христианство — дает свой, специфический ответ на этот, — согласитесь, насущный — вопрос».