Андрей Бильжо - Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора Страница 24

27 Совсем короткий. Удивительный россиянин

Из Неаполя внутренним рейсом я летел в Венецию. Там, в аэропорту “Марко Поло”, ко мне подошел человек лет пятидесяти, японской наружности, в спортивном костюме и с фотоаппаратом через плечо.

– Мне кажется, вы говорите по-русски? Как мне повезло! Я так соскучился по родному языку!

– Вы откуда?

– Я из Алма-Аты. Оттуда прилетел в Неаполь, посмотрел его, потом слетал в Грецию, вернулся. И вот решил увидеть Венецию. Как город? Я что-то про него слышал. Как тут с гостиницами? А то я ни на одном языке не говорю. Ни слова не знаю. Только по-русски и по-казахски. Ну ничего, прибьюсь к какой-нибудь русской группе. Главное – деньги есть. Вот один путешествую. Интересно ведь, как люди в мире живут…

И опять мощь, покой и уверенность исходили от этого советского человека. Не бывшего советского, а настоящего. Я думаю, многим итальянцам этот казах запомнится как удивительный россиянин.

28 Один день в Мюнхене. Под часами

Странная все-таки эта штука – время. То оно стоит, то бежит, то идет. То быстро, то медленно. Иногда оно летит, иногда течет, иногда исчезает. Собственно, все это отлично знают и без меня. Времени бывает много и мало, но, как правило, его не хватает, и часто его не замечаешь. К сожалению. А потом смотришь – где оно, время? А его уже и нет. Вовсе.

Я полетел в Мюнхен, когда началась война в Осетии. Длилась она всего несколько дней. Для всех вроде бы одно и то же время. Но для каждого в отдельности – разное. Для кого-то оно остановилось навсегда. Для кого-то оно изменило всю жизнь радикально. Кто-то за это время все потерял, а кто-то заработал. Для кого-то оно тянулось, для кого-то мчалось. В прайм-тайм шли новости из “горячей точки”. Я смотрел. Я, не жалея времени, пытался понять. Ничего не понял. От происходящего только волосы вставали дыбом. Не у меня, конечно. А у того, у кого они есть. У моего друга, который тогда лечился от рака в Мюнхене, куда я улетел на один день, чтобы его проведать, волос не было. Временно. У меня уже не вырастут. У него выросли. Густые, но не кудрявые. А тогда мы с ним были одинаково лысые. Он носил бандану и говорил, что раньше думал, что лысые носят бандану типа выпендриться, а сейчас понял ее, банданы, реальную необходимость. Все, все можно понять со временем. Если захотеть. Не всегда, правда, это зависит от нашего желания. Иногда кто-то заставляет нас понять. Кто? Может быть, время? Пройдет время, и про Осетию я что-то пойму.

В Москве тогда моего однодневного отсутствия никто не заметил. А для меня этот единственный день в Мюнхене был долгим. Думаю, и для моего друга. Впрочем, у него, наверное, были свои взаимоотношения со временем.

Мюнхен был практически пустым. Машин мало, и людей мало. Август – время отпусков. Немцы уехали отдыхать в жаркие страны. А из очень жарких стран люди приехали в Мюнхен. Там август – время жары. Пятизвездочный отель процентов на девяносто был заселен арабами.

Арабские женщины в черном и в паранджах выходили из дорогих магазинов. И их не раздражала загнивающая, развратная, неверная Европа. Странные ощущения. Время как будто раздвоилось. Непонятно, в какой мир и в какое время ты попал. Восток это или Запад и XXI ли это век?

Да нет, конечно, Запад. Вот же памятник Красной Шапочке и Серому Волку. Вот сказка без времени. И абсолютно непонятная. Одни вопросы.

Почему мама отправила девочку одну к бабушке в такое позднее время через лес? Почему больная бабушка живет в лесу одна?

Почему Волк не съел Шапочку сразу вместе с пирожками?

И почему Шапочка сразу не увидела, что вместо бабушки Волк?

В Германии вдоль шоссе ни одного рекламного щита. Есть щиты с черно-белыми фотографиями погибших на дороге. Фотография и крестик. Это вместо венков и бесконечного кладбища на наших обочинах. Для этих людей время замерло. Скорость машины и конец жизни. Интересно, что думает человек в ее, жизни, последние секунды? Узнать-то я, конечно, узнаю, но рассказать, к сожалению, не смогу.

А в это же время продолжались Олимпийские игры. Собственно, это была борьба со временем и борьба за время. На Олимпийских играх время – деньги в прямом смысле. Это время надежд и время разочарований.

Новое время – странное время. Хотелось бы из него не выпасть и его понять.

29 С двумя посадками. Три веселые буквы

И никто меня на них не посылал. Я сам на них отправился – на одну согласную и две гласных. Всего восемь часов лету – и там. Между прочим, все, кого я здесь видел, отправлялись на эти три веселые буквы добровольно, как и я. Хотя… Хотя, по рассказам старожилов этого места, некоторых действительно посылали, но на другие три веселые буквы, а их путешествие заканчивалось все равно здесь. Это место называется Гоа. Гоа – часть Индии и является бывшей португальской колонией. Все. Остальное об этом месте можно узнать самому, если захочется.

Итак, это бывшая португальская колония. И на полке в винном магазине, а именно она – зеркало души и благосостояния народа – мне в глаза бросился портвейн № 7. С гордостью я подметил, что наш-то круче будет, потому как у нашего три семерки. Но тут же понял, что их портвейн с настоящими португальскими корнями.

Кстати, о корнях. Русских здесь очень много. Странно много, если учесть, что это другой конец света. И живут русские здесь подолгу, не то что я, заруливший сюда случайно из-за не покидающего меня любопытства к жизни.

Один русский сказал мне, что здесь из белых живут одни лузеры. Нет, мне показалось, это не так. Ведь неудачник – это тот, кто проспал многосерийный фильм под названием “Жизнь”. Или кто хотел в этом фильме сыграть главную роль, но оказался в эпизоде в силу разных обстоятельств, как объективных, так и субъективных. А здесь живут те, кто сознательно отказался от предложенной им роли или принял решение снять собственный фильм совсем на другой натуре и по другому сценарию. А это все-таки позиция!

Я понял, что всегда есть выход или способ ухода от гнетущей тебя действительности, и каждый этот способ для себя выбирает сам. Гоа, кстати, лучший способ ухода. Океан, песок, пальмы, солнце, за место под которым не надо бороться. Дешевая и сочная жизнь. Сок свежевыжатый здесь делают из всего, что растет и плодоносит. Здесь живут люди разных возрастов, национальностей, рас, культур, ориентаций, пристрастий. И все вместе! Здесь постаревшие “дети цветов”. Увы, увядших. Жидкодлинноволосые, курящие длинный чилим “торчки” вспоминают минувшие дни. А рядом молодежь с дредами (дреды – тоже корни). Здесь русские бандиты и народившиеся недавно “типа фотомодели” с силиконом во взгляде. Философы, музыканты, разгильдяи, поэты (одно другому не противоречит), бабушки с внуками и мамы с детьми, действующие наркоманы, йоги и просто сдвинувшиеся на Индии и ищущие себя. Потерявшие себя и вновь нашедшие себя. Все эти люди мирно сосуществуют. В биологии это называется “симбиоз”.

А еще это старосоветское дачное место, только с пальмами. Под утро молодежь возвращается домой с поздних тусовок на мотоциклах и велосипедах.

Утром беснуются десятки видов птиц, кричат петухи, лают собаки и хрюкают черные свиньи, застенчиво уносящие в укромное место брошенный им кусок папайи. И все вместе.

Вороны здесь вытеснили чаек. Ворон оказалось больше. Большинство всегда побеждает. Каркающее большинство. Получились морские вороны.

Каждое утро, когда местные рыбаки вытаскивают на берег свою, из связанных толстыми веревками между собой досок, большую лодку, вороны слетаются и ждут мелкой рыбешки.

Большую и среднюю рыбу разбирают по корзинам местные женщины по принципу: тебе – мне, тебе – мне. Поровну.

А потом рыбаки долго расправляют сеть, раскладывая ее на пляже (для них это берег океана), чтобы завтра утром рано опять уйти в океан.

И так каждый день. И так всю жизнь.

За всем этим с удовольствием наблюдают загорающие.

На пляже собаки прячутся от солнца под твоим лежаком и ничего у тебя не просят, кроме тени и ласки.

Разноцветные гирлянды здесь украшают кафе, и кажется, что здесь вечный Новый год. Без снега.

Я обратил внимание на то, что слово “давай” самое распространенное в русском языке, потому что индусы, увидев русских, говорят: “Давай”. Они услышали его, это слово, и выдернули из всего языка.

Значит, действительно “давай” – это самое распространенное слово.

И ведь точно! Мы все время говорим: “давай покажи”; “давай купим”; “давай покурим”; “ну, давай увидимся”; “пока, давай”; “давай плати”; давай, давай, давай… Может быть, в этом наша основная проблема? Язык чувствителен ко времени.