Владимир Динец - Тропою дикого осла Страница 24

Горы Уишань напоминают Эмей в Сычуани, но ниже, а западно-китайские виды заменены восточно-китайскими. Вместо алмазного фазана водится золотой, самый красивый из всех. До ~1000 м растут вечнозеленые субтропические леса с бамбуком.

Теперь-то я вижу, что они совсем не похожи на тропические: вдвое ниже, ярусы перемешаны, густой подлесок и вообще все по-другому. Кроме золотого, здесь есть еще фазан Эллиота, а также китайский заяц и несколько интересных змей. Выше идут сосново-дубовые леса с гигантскими деревьями туи и куннигамии, а на полянках пасутся желтые трагопаны Кабота. На ~1500 м появляются пихта и тис, а выше я не лазил.

Спускаюсь на дорогу и ловлю грузовик обратно в Цзянси. Попутки в Восточном Китае хорошо ловятся, но редко кто далеко ездит. Деньги берут обычно только за очень большие расстояния, с иностранцев — практически никогда. Забавно, что в Тибете все как раз наоборот.

Следующая провинция — Аньхой. Вечером надвигается замечательная гроза — черная стена от земли до неба, прошиваемая каждую секунду молниями по две-три сразу.

Примерно одна молния из ста — синяя. Возможно, это остатки моего знакомого тайфуна, который я обогнал по суше, пока он двигался вдоль берега.

16.09. 24$. Когда едешь на поезде, заботиться о пропитании не надо. Достаточно сесть рядом с компанией, жующей яблоки. Рано или поздно тебя угостят, и тогда надо съесть яблоко с кожурой. По мнению китайцев, есть яблоки неочищенными можно только в состоянии голодного безумия. Тебя сразу начинает кормить весь вагон, причем меню варьирует от риса с орешками лотоса и проросшей фасолью до перепелов в кляре.

Китайцы — вообще очень душевные люди, за двумя исключениями. Первое — менты, они хамы и тупицы. Иностранцу они боятся хамить, но если, например, спишь на вокзале, они тебя будят каждые двадцать минут, чтобы у тебя не украли рюкзак (на котором ты спишь). Второе — «дамы холопского звания» из государственной сферы обслуживания. Пожалуй, лучшее название для них в иврите: пкида, она и есть пкида. Что они творят с народом, больно смотреть, да и мне порой достается. Хуже всего — кассирши билетных касс. На все вопросы у них один ответ: «мэйо»

(«нельзя, невозможно»). Это может означать «нет билетов», «размыло дорогу», «иностранцам не положено», «я отдыхаю». Лучший способ пробиться через «мэйо» — твердое большевистское «йяо!» («надо»). В тяжелых случаях приходится предъявлять Дацзыбао. Среди прочих китайцев попадаются жлобы (редко) и дураки (довольно часто).

Когда-то в Восточном Китае были флора и фауна не хуже сычуаньских, но остались рожки да ножки: несколько священных гор и маленьких заказников. Самая красивая из священных гор — Хуангшань (1800 м). Она покрыта густым широколиственным лесом, над которым торчат поросшие стройными соснами скальные пики в форме лотосовых бутонов. Глядя на такие горы, на останцы тропического карста на юге или на скалы Сычуани, понимаешь, почему здесь для слова «гора» придумали иероглиф Ш, а не, например, ?, как сделали бы европейцы. В лесу водятся четыре вида щитомордников, и под каждый из них маскируется соответствующий вид полоза.

Погода, увы, быстро портится, хотя по идее здесь сейчас сухой сезон.

Фантастически прекрасное зрелище — величественные скальные «бутоны», вздымающиеся над волнующейся поверхностью облаков.

17.09. 24$. Гора Гутяншань в провинции Чжэцзян (произносится Жэjiа?) всего 700 метров в высоту и 16 км2 по площади, но она покрыта, может быть, самым интересным лесом в Восточном Китае. Лес состоит исключительно из реликтов третичного периода: гинкго, золотой лиственницы, криптомерии и белоствольной сосны. К сожалению, из-за похолодания и дождя фауны почти не видно.

Поскольку впереди — большие города, приходится постричься (маникюрными ножницами) и сменить зеленую футболку на чистую. Город Ханьчжоу был столицей страны в XII веке. Он считается главной туристской достопримечательностью Восточного Китая, но на самом деле смотреть здесь особо не на что: озеро, окруженное стандартными храмами, пагодами и павильонами разных династий.

18.09. 19$+40Y. В пяти километрах от Ханьчжоу течет река Фучьжинчьжян, по которой раз в день проходит приливная волна типа амазонской поророки. Аборигены используют ее для своего рода серфинга, чтобы на специальных узких лодках подняться от моря до Ханьчжоу или от Ханьчжоу до Мяошаня. Поскольку в путеводителях об этом не упоминается, туристов здесь не бывает, и денег за провоз не берут.

Сегодня волна проходит в час ночи. Мы ждем ее на залитой огнями реке — сотни лодок с фонарями на мачтах. Наконец белый пенистый вал подхватывает всю флотилию и несет вверх. За полчаса мы пролетаем девять километров до железнодорожного моста, где многие сходят на берег, чтобы занять лучшие места в поезде Кантон-Шанхай до его прихода в Ханьчжоу.

В четыре утра я в Шанхае — огромном (13 миллионов человек) и скучном городе, застроенном по-европейски. Интерес представляет только малень-кий храм, сильно поврежденный в годы культурной революции. Новые росписи изображают Будду, карающего солдат Народно-Освободительной Ар-мии. В общем, на город достаточно часа.

Пробираюсь на «Ракету» вверх по Янцзы. Выходим в Восточно-Китайское море, поднимаемся по бесконечно широкой реке цвета зимней слякоти, потом сворачиваем в Великий канал и в десять часов швартуемся в Сучжоу — городе храмов и садов.

Канал — самый длинный в мире (1200 км) и соединяет Пекин с рекамиХуанхэ, Янцзы и Фуцзинцьзян. Через час плывем обратно в реку и дальше вверх, мимо городов, почти непрерывно тянущихся по берегам: Юйшань, Ущи, Яньчьжоу, Чьженчьжян. На реке и канале нет ни чаек, ни уток, ни куликов — только мусор, пятна нефти, ряды шелковиц по затопленным паводком лугам (Цзянси — «шелковая провинция»), белые цапли, баржи, загруженные так, что вода выше палубы, жилые лодки-сампаны, дельфины (не настоящие речные, а соталии — похожие на морских, но маленькие), и очень редко — черные морские свиньи, которые почти не поднимаются выше устья.

В три часа дня схожу на берег в Нанкине (произносится Наньjин) — столице страны в VIII-X и XVI-XVIII веках, а также главном городе мятежных тайпинов, базе великих заморских экспедиций средневековья, историческом сердце и самом симпатичном городе Восточного Китая. Здесь нормальные цены (в Шанхае — тройные), богатейший рыбный рынок (в продаже все от лапши-рыбы до акул), полно молодых ребят, говорящих по-английски, а среди уродливой, как везде в Китае, современной архитектуры натыкаешься на древние стены, башни и дворцы. Осмотрев на рынке коллекцию эндемичных змей и черепах, еду на гору Линггушань — единственное место в Восточном Китае, где сохранились равнинные леса (50-300 м). По ним видишь, как прекрасна была эта земля, прежде чем 2100 лет назад ее превратили в рисовое поле. Лес состоит из деревьев по три-четыре метра в диаметре, а между ними — трава по шею. По разнообразию деревьев Линггу, наверное, занимает первое место в Восточной Азии: гинкго, туи, криптомерии, кипарисы, бесконечные вариации кленов и дубов.