Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке Страница 25

Жители, кафры, или зулусы, высокого роста, мускулисты и хорошо сложены; они отличаются энергией, смелостью и хитростью; в общем, они вполне оправдывают характеристику, данную им военным начальством белых: «великолепные дикари». Оставляя в стороне черную окраску их кожи и курчавые, как шерсть, волосы, они по красивому телосложению и форме черепа могли бы равняться с лучшими из европейцев.

Зулусский колдун

Рисунок XIX в.

Следующую зону, занимающую центр континента, едва ли можно назвать холмистой, потому что имеющиеся здесь холмы очень невысоки. Эта зона состоит из больших, слегка холмистых равнин. Здесь нет высоких гор, есть немного источников и еще меньше рек. Дождей здесь выпадает не так много, и засухи бывают по несколько лет. Без искусственного орошения здесь невозможно выращивать ни один из европейских злаков.

Жители этой зоны, бечуаны, по происхождению, очевидно, одной ветви с вышеупомянутыми племенами и очень похожи на них, будучи земледельческим и пастушеским племенем, но сравнительно с кафрами они более робки и ниже последних по своему физическому развитию.

Улица в бечуанском городе Курумане

Рисунок

Западная зона еще ровнее центральной и становится неровной только около побережья. Она заключает в себе огромную равнину пустыни Калахари, отличительной особенностью которой является чрезвычайная скудость водой и, несмотря на это, довольно обильная растительность.

Вероятная причина недостаточности дождевых осадков на этой обширной равнине заключается в том, что на большей части пространства внутри страны преобладают восточные ветры с легким уклоном на юг. Влага, воспринятая атмосферой с Индийского океана, отлагается на гористом восточном склоне материка; когда движущиеся массы воздуха доходят до самого высокого места, то это бывает как раз на границе великой равнины, или, поскольку речь идет о Калахари, на границе больших нагретых равнин внутри страны; там, встречаясь с разреженным воздухом этой раскаленной сухой поверхности, восходящее тепло еще более способствует удержанию в воздухе остатков влаги и, в соответствии с увеличением «гигрометрической» его силы, средняя и западная части страны могут получать лишь очень редкие ливни.

Бечуанский тростниковый танец в лунном свете

Иллюстрация к первому английскому изданию произведений Д. Ливингстона

Это же явление, имеющее здесь место в гигантском масштабе, наблюдается и на Тэйбл Маунтин («столовая гора») в Кэпе, где оно вызывает развертывание облачного слоя, или «скатерти». Юго-восточный ветер заставляет подниматься на высоту по меньшей мере 3000 футов [около 900 м] массу воздуха, равную диаметру горы; распространение воздушных масс наверху, вместе с сопутствующим ему холодом, сразу же создает образование на вершине горы облака; влага, находящаяся в воздушных массах, становится видимой; плавно поднимающиеся и сменяющиеся одни другими массы воздуха производят непрерывное образование облаков, причем верх этой массы паров, или «скатерть», является плоским и кажется недвижным, но на подветренной стороне клубы густого пара все время вздымаются и опускаются, и когда они достигают внизу того места, где большая плотность воздуха и более высокая его температура усиливают способность воздуха удерживать влагу, то там облака совершенно исчезают.

Вырезанные из дерева ложки и ковши кафров

Берлинский музей народоведения

И вот, если бы вместо впадины на подветренной стороне Тэйбл Маунтин у нас была приподнятая нагретая равнина, то облака, которые клубятся и исчезают над этой стороной, как это бывает в настоящее время при юго-восточном ветре, могли бы давать немного дождя при поднятии их с наветренной стороны и находясь вверху; но тогда жара усиливала бы то свойство воздуха, которое он теперь получает на более низком уровне при опускании на подветренную сторону, и вместо обширной страны с флорой, состоящей из Disa grandiflora, Gladiolus, тростников и лишаев, которые мы видим на Тэйбл Маунтин, у нас была бы только скудная растительность Калахари.

Почему на равнинах Калахари должно быть много растительности, можно объяснить, исходя из геологической структуры страны. Большая центральная равнина страны, которая, опускаясь внутрь, образует как бы чашу, окаймлена, как бахромой, поднятыми породами; ее дно составляют древнейшие силурийские породы. Эта впадина во многих местах растрескалась и заполнена изверженными траппами и брекчиями, и в их массах часто содержатся обнажившиеся участки более древних пород, как это видно по ископаемым, которые в них находятся. И вот, хотя огромные пространства равнины были так денудированы, что от первоначальных форм ее теперь остались лишь небольшие следы, все же весьма вероятно, что на этих огромных пространствах остается доминирующей форма впадины. И так как на тех склонах, на которые дождя выпадает больше всего, породы имеют наклон к центру, то они, вероятно, и проводят воду под равнины, мало орошаемые дождем. Существование источников со стоячей водой, которые, благодаря новому и более глубокому выходу, становятся неиссякаемыми ручьями, может подтвердить тот взгляд, согласно которому вода проходит на дно центральной котловины с ее окраин; и тот факт, что вызывающая у нас удивление северная речная система, которая, если верить туземцам, создает приток воды в источниках Матломаган-яна («звенья»), проявляет свое животворное действие и под равнинами Калахари, не выходит за пределы возможного.

Своеобразная структура поверхности страны может объяснить, почему между двадцатой и тридцатой параллелями в Южной Африке и теми же параллелями в Центральной Австралии существует такая разница в растительности. Недостаток растительности одинаково присущ некоторым местам как в центре Южной Африки, так и в Австралии; разница эта происходит, вероятно, вследствие влияния артезианских колодцев на огромные пространства Африки, которые не имеют населения только вследствие недостатка воды на самой их поверхности. По крайней мере, позволительно немного поразмышлять над причинами более обильной растительности в Африке, так как, от какой бы причины ни происходило это обилие, в нем для Южной Африки заключается надежда на ее будущее, которое для Центральной Австралии безнадежно.[9]

Дорога, по которой мы в это время следовали, шла или в середине или по краю вышеупомянутой западной зоны, пока мы не достигли широты оз. Нгами, где начинается совершенно иная местность. Она имеет безжизненный вид. Так как зиме предшествовала сильная засуха, то многие из фермеров потеряли две трети своего скота. Ландшафт здесь был непривлекательный; лишенные деревьев темно-бурые холмы и скудная растительность на равнинах заставили меня подумать, что эта местность больше заслуживает названия пустыни, чем Калахари. Говорят, что когда сюда впервые пришли европейцы, то она была сплошь покрыта зеленым ковром, но вместе с антилопами, которые паслись на нем, исчезла и сама трава, и ее место заняли культуры мезембри-антемума и крассула.