Юрий Усыченко - Белые паруса. По путям кораблей Страница 26

Итак, вечеринка наладилась со всеобщего согласия.

Сенька и его компания явились, когда длинный летний день кончился.

— С новосельем тебя! — Шутько крепко пожал руку хозяину. — Всех благ, так сказать.

Следом вошел Эдик, казавшийся еще длиннее от узких брюк на беспокойно переступающих ногах, и две девушки — заводские, их Костя видал, хотя знаком не был.

— Лера. — Брюнетка с пышной челкой сунула руку «лодочкой». — Поздравляю.

— Лора. — Крашеная блондинка дружелюбно посмотрела Косте в глаза. — С новосельем. А это от нас всех примите. — Протянула большой сверток, который держала в левой руке.

— Да ну, зачем, — засмущался Костя.

— Бери, бери, на новоселье без подарка не полагается, — подбодрил Сенька.

Из кухоньки, совсем как хозяйка, в фартуке, вышла Нина. Она была и в растерянном и в восторженном состоянии, — впервые в жизни принимала сама, своих гостей, и не знала, как держаться. Розовея, протянула каждому руку: «Нина», «Нина», «Нина», «Нина». Эдик, прежде чем поздороваться, машинально тронул себя за нос.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Нина, порозовев еще ярче.

Вошли в комнату. Эдик поставил на подоконник принесенный с собой магнитофон. Костя, не развернув, положил подарок на кровать.

— Так. — Шутько без стеснения огляделся оценивающим взглядом. — Рванул, так сказать, жилплощадь.

— Получил! — радостно откликнулся Костя. — Приклонский, спасибо, помог.

— Мне тоже обещает, только я меньше двух комнат не возьму. Балкон есть?

— Есть, для меня и одну комнату выделить трудно было, у нас еще некоторые семейные в тесноте живут.

— А ты женись, — полусерьезно, полуиронически посоветовал Сенька, глянув в Нинину сторону. Она нахмурилась — шутка пришлась не по сердцу, но сдержала себя.

Лора и Лера хихикнули.

— Глянь на подарок наш, — продолжал Сенька. — Прима, так сказать, лично выбирал.

Взял с кровати сверток.

— Вот, «тарантелла» самая настоящая, приятель из-за границы привез.

«Тарантеллами» называются итальянские коврики фабричной выделки, ярких цветов. Изображены на них поселяне в костюмах минувшего века, танцующие на фоне романтического пейзажа — отсюда и название.

Хозяевам подарок понравился.

— Спасибо, — сказала Нина, ласково глянув на Сеньку

— Хорош! — от души похвалил и Костя.

— Над кроватью прибить надо, с ходу, — посоветовал Эдик.

Идею поддержали. За молотком и гвоздями пришлось сбегать к соседям и вскоре яркая «тарантелла» была аккуратно повешена на стену. Дальнейшие события разыгрывались на фоне отплясывающих итальянцев.

— Кое-что еще захватили, — с широкой ухмылкой заявил Сенька, когда общие хлопоты вокруг коврика окончились, — только это для общего, так сказать, употребления. Давай, Лорочка.

Блондинка вышла в переднюю, где оставила свою дамскую сумку, вернулась с двумя поллитровками.

— Вот это зря, — сказал Костя, переглянувшись с Ниной. — Напрасно, у нас и выпить и закусить приготовлено.

— Ничего, не прокиснет! — с хохотом ответил Шутько.

Эдик молчал. В компании он всегда до поры до времени сидел смирно и помалкивал. Лера следовала его примеру. Они и подруга ее чувствовали себя здесь не по себе — обстановка не такая, к которой они привыкли. Присутствие Нины, с ее семейным фартучком, стесняло. Лора и Лера никак не могли найти верный тон поведения.

И вообще веселье не налаживалось.

Нина почувствовала это, быстро сказала:

— Что же стоим мы, к столу пожалуйста.

Стол вчера принесли от Костиной мамы, где он служил на кухне верой и правдой лет двадцать. Скатертью еще не обзавелись и заменили ее чистой бумагой. Вилок, ножом, стаканов хватало на всех — Нина заняла у соседей.

Шутько со знанием дела осмотрел угощение, вино, добавил принесенные поллитровки:

— Неплохо, очень неплохо, давай, так сказать, присаживаться.

— Прошу, прошу, — повторила Нина. Она уже не смущалась, вошла в роль хозяйки, ей нравилось.

— По первой, братцы, — ораторствовал Сенька, держа и руке граненый стакан, — за Костю, чтобы век свой ел, пил и горя, так сказать, не знал!

Все потянулись чокаться. Костя поглядел на Нину, которая сидела на противоположном конце стола, она ответила долгим, веселым и понимающим взглядом.

— Второй тост — за общие успехи наши, — снова заговорил Шутько, как только кончилась пауза, во время которой выпили и закусили.

Час спустя в комнате стало душно, накурено, бестолково и шумно. Магнитофон наяривал непонятные мотивы. Эдик и Лера танцевали с отрешенными от мира лицами — так считалось модным.

Нина выпила крепленого вина, несколько раз протанцевала с Костей и по одному разу с Эдиком и Сенькой, от души старалась веселиться, но веселья не получалось. Даже наоборот, чем дальше, тем компания нравилась ей меньше и меньше. Прически девушек растрепались. Лора пыхала папироской. Глаза Эдика посоловели, он ежеминутно трогал себя за нос. Трезвее выглядел Костя — помня обязанности хозяина, пил меньше других, и, пожалуй, Сенька — от привычки к спиртному, догадалась Нина.

Танец Эдику надоел, нетвердыми шагами подойдя к магнитофону, он нажал на клавишу. Музыка смолкла.

Опять принялись за выпивку. Сенька налил не то портвейна, не то вермута в стакан до краев, расплескивая, полез к Косте:

— Выпей, со мной выпей!

— Спасибо, не хочу, хватит, я ведь водку пил.

— Выпей, обидишь! Выпей, — сам не зная зачем ему это нужно, приставал Сенька с пьяной назойливостью. — Обидишь!

— Многовато мне…

Эдик присоединился к Сеньке.

— Ну уважь нас, гостей своих, не обижай.

— Причем тут уважение!

— Нет, ты брось, ты, так сказать, уважь, правильно он говорит.

Костя понял: не отделаешься.

— Ладно, за ваше здоровье.

— Вот правильно, за наше!

Оба гостя налили и себе. Торжественно чокнулись.

— Будем здоровы!

Костя взял стакан, нерешительно посмотрел на него, набравшись духу, залпом выпил. Сенька и Эдик последовали его примеру.

Качнулась, поплыла перед глазами комната. Костя взял да и налил себе еще. На руку его легла Нинина рука:

— Не надо, Костик, хватит.

— Почему хватит? — вмешался Сенька. — Повторить не мешает.

— Костик, прошу тебя.

— Ты брось, ты отойди, ничего мне не будет.

— Ну, как хочешь.

Нина нахмурилась, убрала руку.

— Вот это по-нашему, по-чемпионски! — обрадовался Сенька, глядя, как Костя пьет.

Снова включили магнитофон. Вместо джаза загремела «цыганочка». Лора не вытерпела, ударилась в пляс. Вскидывает ногами, поднимается юбка, мелькают круглые колени. Сенька заржал, обнял девушку, посадил рядом с собой на кровать. Лица их пятнами выделялись на пестром рисунке «тарантеллы», выглядели подчеркнуто багровыми. В ответ на какое-то замечание кавалера, Лора взвизгнула.