Сесил Форестер - Хорнблауэр и «Атропа» Страница 26

— Час пятнадцать, мистер Джонс, ближе даже к часу двадцати. Это никуда не годится. Полчаса плюс пять минут максимум — все, что вы можете себе позволить.

— Есть, сэр, — сказал Джонс. Ничего другого ему не оставалось.

Пока Хорнблауэр смотрел на Джонса, готовясь отдать следующий приказ, до слуха его донесся глухой хлопок. Ружейный выстрел? Пистолетный выстрел? Похоже именно на это, но туман искажает звуки. Даже если это выстрел на одном из бесчисленных кораблей, скрытых в тумане, для него можно найти тысячи невинных объяснений; а может это и не выстрел. Может, уронили крышку люка, может, что еще.

Матросы собрались на палубе, бесцельно вглядываясь в туман и ожидая следующего приказа. Хорнблауэр догадывался, что они, несмотря на холод, обливаются потом. Так из них быстрее выветрится лондонское пиво, но и загонятьихсовсем не стоит.

— Пять минут отдых, — сказал Хорнблауэр. — Да, мистер Джонс, вам стоит поставить надежного офицера, у фок-сей-талей.

— Есть, сэр.

Хорнблауэр отвернулся, чтоб не мешать Джонсу. Пытаясь согреться, он заходил по палубе. Часы он по-прежнему держал в руке, просто потому, что забыл их убрать. Он остановился у борта и взглянул на черную воду. Что это плывет рядом с судном? Что-то длинное и темное. Пока Хорнблауэр смотрел, оно ударилось о борт под грот-русленем и медленно повернулось, увлекаемое отливом. Это было весло. Хорнблауэром овладело любопытство. Конечно, на тесной якорной стоянке неудивительно встретить плывущее весло, и все же…

— Старшина-рулевой, — сказал Хорнблауэр. — Встаньте на бизань-руслень с тросом и выловите это весло.

Весло оказалось самое обычное. Кожаная манжета потерта — оно явно не новое. С другой стороны, кожа не совсем намокла, значит, весло недолго пробыло в воде — минуты, а не дни. На вальке было выжжено «27», и это заставило Хорнблауэра вглядеться попристальнее. Нижняя палочка у семерки перечеркнута. Ни один англичанин не напишет так цифру 7. А вот на континенте так пишут все — датчане, шведы и норвежцы, русские и прусаки — жители нейтральных или союзных Англии государств. Но французы или немцы, враги Англии, пишут семерку так же.

И он действительно слышал что-то, похожее на выстрел. Весло и выстрел составляли труднообъяснимую комбинацию — если они, конечно, связаны между собой. Хорнблауэр по-прежнему держал в руке часы. Выстрел — если это был выстрел — прозвучал как раз перед тем, как он скомандовал отдыхать, семь или восемь минут назад. Скорость отлива два узла. Если выстрел заставил кого-то выронить весло, это произошло примерно в четверти мили — в двух кабельтовых — по направлению отлива. Старшина-рулевой, по-прежнему держа весло, удивленно смотрел на Хорнблауэра, Джонс ожидал следующего приказа. Хорнблауэру захотелось оставить непонятное происшествие без внимания.

Однако он — королевский офицер и обязан разобраться с любым необъяснимым явлением на море. Он заколебался. Туман очень густой. Если отправить шлюпку, она непременно заблудится. Хорнблауэру приходилось в шлюпке искать в тумане путь на якорной стоянке. Значит, отправляться должен он. Ему чуть не стало дурно, когда он представил, как блуждает в тумане — он запросто может опозориться перед всей командой. С другой стороны, шагать в нетерпении по палубе, ожидая, когда вернется шлюпка, было бы еще мучительней.

— Мистер Джонс, — сказал он, — спустите мою гичку

— Есть, сэр, — с нескрываемым изумлением отозвалси Джонс.

Хорнблауэр подошел к нактоузу и посмотрел, куда указывает нос корабля. Он снял отсчет как можно тщательнее заботясь не только о своих спокойствии и безопасности, но и о своей репутации. Норд-тень-ост и полрумба к осту. Поскольку корабль стоит на якоре, носом к отливу, можно точно сказать, что оттуда и приплыло весло.

— Будьте любезны, мистер Джонс, мне понадобится в гичку хороший компас.

— Есть, сэр.

Хорнблауэр заколебался. Надо было отдать последний решительный приказ, после которого всем станет ясно, что он ожидает встретить в тумане нечто серьезное. Но не отдать этот приказ значило бы отцедить комара и проглотить верблюда. Если он действительно слышал выстрел, значит где-то произошла стычка, и, возможно, придется хотя бы припугнуть их.

— Пистолеты и абордажные сабли для команды гички пожалуйста, мистер Джонс.

— Есть, сэр, — сказал мистер Джонс таким тоном, словно ничто уже не способно его удивить.

Спускаясь в шлюпку, Хорнблауэр обернулся.

— Я засек время, мистер Джонс. Постарайтесь подвесить марса-рей за полчаса — я вернусь раньше.

— Есть, сэр.

Матросы снова забегали, а Хорнблауэр уселся на кормовое сиденье шлюпки.

— Я возьму руль, — сказал он рулевому. — Весла на воду. Он провел шлюпку вдоль «Атропы», последний раз взглянул на ее нос, бушприт и ватерштаг, затем их поглотил туман. Гичка оказалась в крохотном мирке, ограниченном стенами тумана. Шум ведущихся на корабле работ быстро стих.

— Гребите ровно! — приказал Хорнблауэр. Если шлюпка не будет идти совершенно прямо, через десять секунд компас покажет в противоположную сторону. Курс норд-тень-ост и полрумба к осту.

— Семнадцать, — считал Хорнблауэр. — Восемнадцать. Девятнадцать.

Он считал гребки — так можно приблизительно оценить пройденное расстояние. Семнадцать футов гребок, четверть мили — чуть меньше двух сотен гребков. Но надо учитывать скорость отлива. Значит, около пятисот гребков. Все это очень приблизительно, но в таком дурацком предприятии ни одна предосторожность не будет излишней.

— Семьдесят четыре, семьдесят пять, — считал Хорнблоуэр, не отрываясь от компаса.

Несмотря на сильное отливное течение, поверхность рд была гладкой, как стекло — весла, поднимаясь, оставляли на ее поверхности водовороты.

— Двести, — сказал Хорнблауэр и вдруг испугался, что сбился со счета и уже триста.

Весла монотонно скрипели в уключинах.

— Смотрите по сторонам, — велел Хорнблауэр рулевому — Если что-нибудь увидите, скажите мне. Двести шестьдесят четыре.

Кажется, только вчера он вел ялик с матросами «Неустанного» устьем Жиронды на операцию по захвату «Папийона». Но с тех пор прошло более десяти лет. Триста. Триста пятьдесят.

— Сэр, — позвал рулевой.

Хорнблауэр посмотрел. Впереди и немного слева туман как бы сгущался, что-то неясно вырисовывалось.

— Суши весла, — сказал Хорнблауэр, и шлюпка заскользила по инерции. Он немного повернул румпель, правя на сгусток тумана. Шлюпка остановилась раньше, чем они успели что-либо разглядеть, и гребцы по приказу Хорнблауэра вновь налегли на весла. Из тумана послышался окрик — видимо, там расслышали плеск весел.

— Эй, на шлюпке!