Майкл Такер - Италия: вино, еда, любовь Страница 27

На протяжении нескольких следующих дней Джил пыталась пробудить во мне стыд — в надежде, что я последую ее примеру и отправлюсь в спортзал.

Когда она поняла, что у нее ничего не получается, она применила тактику кнута и пряника. С одной стороны, она заявила, что спорт поможет улучшить нашу сексуальную жизнь, а с другой, указала на то, что, если я не буду заниматься спортом, мне грозит обширный инфаркт. Осознав, что могу проиграть войну, я решил перейти в наступление.

— Солнышко, проблема в тебе, а не во мне, — произнес я. — Ты ходишь в спортзал из чувства вины. Наша жизнь в Италии кажется тебе слишком беззаботной, и ты решила добавить в нее ложку дегтя.

— Чего?

— Все дело в том, что вы, лютеране с протестантами, вбиваете в головы людям по всему миру полную ахинею. Мы все должны посвятить себя боли и страданиям, а если, не дай бог, у нас в жизни появятся какие-нибудь мелкие радости и удовольствия, так от них надо тут же убежать, забиться в укромное место и усердно молиться — чтобы не попасть в лапы дьявола-искусителя.

— Ты что, хочешь сказать, что мне не нравятся радости и удовольствия?

Я пожал плечами.

— Я что, не говорила тебе, как хорошо себя чувствую после спортзала? Неужели ты думаешь, что все радости жизни ограничиваются одним только обжорством?

Я предпочел надуться и ничего не отвечать. Молчание порой бывает самым веским доводом, особенно когда тебе нечего сказать.

А потом она нанесла подлый удар, удар ниже пояса. Она попросила отставить шутки в сторону. До этого момента я наслаждался словесной дуэлью, но теперь она собиралась поговорить со мной серьезно.

— Зайчик, ты станешь лучше себя чувствовать. И дольше проживешь. — В уголках ее синих глаз предательски блеснули слезы.

— Ну пожалуйста, не надо, — заныл я.

— Ты только попробуй. Ради меня.

Господи Иисусе.

На следующий день я, как приговоренный, нацепил форму, в которой ходил на тренировки в Калифорнии: штаны цвета хаки, футболку на двух пуговицах и старый кашемировый свитер с закатанными рукавами. Да, когда мы жили в Калифорнии, я ходил в спортзал. Но это совсем другое дело. Там это закон.

В Калифорнии все ходят загорелыми и подтянутыми, а если ты не вписываешься в общую картину, у тебя будут проблемы с властями. Если вы в Калифорнии разжиреете или станете одутловатым, у вас отберут водительские права.

В Италии все иначе. Здесь другая культура, здесь древняя и мудрая цивилизация. Здесь никто не считает, что главная цель в жизни — потеть и пыхтеть в спортзале. Италия страна философов. Здесь принято сидеть за столом (да, на нем могут стоять еда и выпивка) и обсуждать с друзьями непростые, щекотливые, судьбоносные вопросы. Например, что съесть на ужин, который должен состояться через несколько часов.

Как часто случается в Умбрии, palestra в Треви является семейным предприятием. Им владеют Марко и его жена Паола — оба сложены как бодибилдеры, и у обоих такое выражение лица, словно они всем своим видом хотят сказать, что здоровее и тренированнее тебя. В кабинете сидела их дочь. Она делала домашнее задание и отрабатывала вот это самое выражение лица, чтобы в один прекрасный день взять дело в свои руки.

Джил меня со всеми познакомила, и Марко тут же поинтересовался, не желаю ли я купить абонемент на десять посещений, заверив меня, что в долгосрочной перспективе это позволит мне сэкономить кучу денег. На это я ответил, что не заглядываю далеко в будущее и предпочитаю жить сегодняшним днем, но тут, словно из-под земли, выросла Джил, которая протянула Марко кредитку. Надежды на идиллическую жизнь в Италии на глазах рассыпались в прах.

В углу зала как раз шли занятия на велотренажерах. Загорелый тренер Даниэль в майке отчаянно крутил педали и выкрикивал команды группе домохозяек, с восхищением глядевших на него.

— Salire! — рявкнул он, и женщины тут же переключили режим на подъем по горному склону. После этого Даниэль слез со своего велотренажера и принялся расхаживать среди домохозяек, вкрадчиво нашептывая объяснения каждой из них. Насколько я мог судить, никто из них не возражал против подобных знаков внимания. Я уверен, что подобная разновидность флирта встречается и в наших спортзалах, однако в Италии все было гораздо откровеннее.

Джил направилась к хитроумному эллиптическому тренажеру угрожающего вида, а я взгромоздился на беговую дорожку, стоявшую перед телевизором. Должен признаться, что на свете есть кое-что и похуже физических упражнений — итальянское телевидение. Особенно передачи, которые транслируются в дневное время. Медленно переставляя ноги после долгих недель разгульной жизни, я смотрел, как на экране то и дело наклоняется женщина, похожая на дешевую уличную проститутку. Зачем она наклонялась, было совершенно непонятно. У меня имелось только одно объяснение: ей хотелось продемонстрировать перед камерой свою грудь, надо сказать, весьма внушительных размеров. Создавалось впечатление, что ей предстояло выбрать одного из трех неотесанных молодых парней, с которым она пошла бы развлекаться за кулисы во время перерыва на рекламу. Она по очереди задавала им вопросы, просила представить себя в тех или иных ситуациях с сексуальным подтекстом, а молодые люди, силясь превзойти друг друга, с самодовольным видом, словно петухи, отвечали, бросая на соперников косые взгляды. Каждый из них пытался доказать, что именно он самый желанный мужчина на всей планете. К счастью, из того, что они говорили, я ничего не понимал.

При этом я испытывал боль. Я переставлял ноги с трудом, словно шел, увязая по колено в грязи. Но я не сдавался — ради Джил, ради сексуальной жизни, ради долголетия. Выбирайте что хотите.

— Scendere! — скомандовал Даниэль, и женщины переключили режим велотренажеров на езду под уклон. Теперь, когда нагрузка стала меньше, они, вновь захихикав, стали разговаривать друг с другом. В этом-то и заключалось отличие занятий на велотренажере в Италии от таких же занятий в Штатах. В Италии народ не умолкал ни на минуту. Люди болтали, сплетничали, обменивались рецептами, флиртовали. Не тренировка, а какой-то светский раут.

Минут через пятнадцать я почувствовал, что мне стало легче. Я увеличил скорость. По телевизору теперь шла какая-то итальянская разновидность MTV. Звезда итальянской поп-музыки орал мне песню прямо в лицо. Однако у песни имелся свой ритм — и это плюс. Благодаря этому ритму мне удавалось удерживать скорость.

Еще через четверть часа я уже летел как птица. Мне стало настолько жарко, что я даже снял кашемировый свитер. Это значит, я выкладывался по полной. Честно говоря, я чувствовал себя… ну как сказать-то?