Войцех Дворчик - Здравствуй, Таити! Страница 28

На зеленом берегу живописно разбросаны павильоны в таитянском стиле. Некоторые стоят прямо в воде. Все они принадлежат отелю «Бали-Хаи». Отель готов к приему гостей, наиболее мощная волна которых приходится на самые прохладные месяцы июнь — июль — август.

Развлечений в отеле масса: теннисные корты, аквариум, пироги, лодки со стеклянным дном. В распоряжении отдыхающих бунгало с кондиционированным воздухом, холодильником и стиральной машиной. Только за сорок долларов в сутки «Вали-Хаи» обещает молодоженам все прелести Муреа. Пальмы, подстриженные газоны, цветы и океан. Атмосфера райских садов — пение птиц, шум моря.

В сотне шагов от нас какие-то белые женщины, кажется американки, с визгом плещутся около берега, ныряют, сбросив с себя тяжесть лет, — ищут ракушки поблизости от отеля. Какая наивность! Вот что делает с людьми здешняя природа!

Среди многих мест на земле, окруженных нимбом исключительной красоты, ореол Таити блистает, пожалуй, с наибольшей силой. Паломничество на архипелаг совершают не только туристы, но и целые сонмы профессионалов — писатели, музыканты, художники, этнографы. Говорят, что человечество делится на тех, кто побывал на Таити, и тех, кто мечтает туда попасть. Во всяком случае, каждый, уезжая оттуда, оставляет там частичку своего сердца.

Однако я не собираюсь ограничивать осмотр Муреа окрестностями отеля «Бали-Хаи» и даже Маарепы. Поэтому я усаживаюсь в местный трак, груженный товаром с «Ниумару», и отбываю в неизвестные края.

Буквально минуту спустя становится заметна разница между видами на побережье вокруг отеля и местным ландшафтом. Здесь уже совсем другой мир. Передо мной врезается в глубь острова залив Паопао (его еще называют заливом Кука). Мне он показался самым прекрасным в мире. Это слова не экзальтированного туриста и не загнанного репортера, у которого никогда не хватает времени полюбоваться красотами природы. В моих путешествиях по белу свету я всегда стремлюсь увидеть не только людей и их проблемы, но и непременно природу — деревья, реки, горы, пустыни, моря.

Красота этого тропического залива ошеломляет, очаровывает настолько, что человек не в силах воспринять ее. Резкий рисунок отвесных склонов и рядом мягкие, округлые линии берегов над синими водами; обширные пространства, покрытые зеленью, как бы достигающей самого дна залива, и наполненный светом воздух, который словно проникает внутрь всех вещей и предметов. Я очарован. Смотрю на вершины Ротуи, Атиати, Моуа-Роа, причудливые очертания которых резко выделяются на лазурном фоне небес. Крутые скалы падают прямо в воды залива. Лагуна, как хорошая оправа, подчеркивает красоту земли, умножая блеск покоящейся в ее обрамлении драгоценности. Этот изумительный вид изрядно портит канонерка, оскалившая зубы в глубине залива. Военный корабль напоминает, что острова входят в состав «заморских территорий» Франции.

Несмотря на этот диссонанс, остров полностью покорил меня. Величественная дикость этого кусочка суши очаровала уже первых путешественников, прежде всего Германа Мелвилла, который описал его красоты в повести «Ому».

Однако залив Паопао — еще не весь остров. Я оставил рюкзак в придорожной лавчонке и не отягощенный багажом отправился осматривать Муреа. Дорога поднимается в гору вдоль деревушки Паопао. Флегматичные деревенские барбосы доверчиво бредут вслед. Спящие на деревьях куры с испуганным кудахтаньем, шумно трепыхая короткими крыльями, срываются с ветвей и скрываются в кустах. В каждой полинезийской деревне можно увидеть свиней, собак, кур, кошек, а на некоторых островах, кроме того, коров и коз.

Речушка неподалеку вызванивает на камнях свою нескончаемую песенку. Меня привлекает доносящийся с берега шум и стук. Подхожу ближе. Таитянин отбивает деревянной колотушкой полоски волокна, разложенные на крупных речных камнях. Рядом на траве сохнет такое же волокно. Мне повезло: я смог увидеть технологический процесс на мини-фабрике по производству материи. Ее штат составляют два человека (одна из них — женщина). Здесь производится полинезийская тапа на юбки для танцовщиков обоего пола. Впервые эти костюмы я увидел на Всемирной выставке в Нью-Йорке и пришел в восторг. Воспоминание о них долго не давало мне покоя. И вот я вновь вижу их в Полинезии. Остров Муреа — одной ногой уже в Европе, но другой — все еще в эпохе королевы Помаре IV.

Что же такое тапа? Материя, которую островитяне вырабатывают из коры молодых деревьев — бумажной шелковицы, различных видов фикуса, хлебного дерева и некоторых других. Сначала они удаляют внешний, наиболее твердый слой коры, потом отделяют луб и вымачивают его в воде, пока он не станет совсем мягким. Эти белые мягчайшие полоски луба укладывают в ряд и бьют по ним колотушкой. В процессе отколачивания они расплющиваются и склеиваются между собой в широкие полотнища. Потом на них наносят орнамент, чаще всего геометрический, и раскрашивают. Однако за все мое пребывание во Французской Полинезии я ни разу не видел ни матриц для тапы, ни самого процесса раскраски.

Тапа прекрасно заменяла островитянам ткань. Мужчинам достаточно было куска этой материи, чтобы обернуть бедра или сделать накидку без рукавов, а женщинам — обернуть его вокруг тела чуть выше груди.

— Можно у вас купить юбку-морэ?

Хозяйка прерывает работу и ведет меня в свой легкий фаре. На кровати лежит с полдюжины неокрашенных юбок соломенного цвета.

— Я еще не украсила их по поясу, — говорит полинезийка.

Но мне некогда ждать, и я прошу ее дать мне недоделанную юбку и несколько мелких морских раковин, чтобы потом прикрепить их куда следует.

Иду дальше. Выше только заросли. Вьющиеся растения так густы, что уже с расстояния в несколько метров кажутся сплошным одноцветным ковром. Время от времени под ногами темнеют кирпично-красные промоины и ямы: потоки от тропических ливней оставили в склонах глубокие рапы. Тропинка теряется в зарослях. Почва скользкая, кругом валежник, между скалами журчат невидимые ручейки. Не уколоться бы шипами одного из многочисленных видов плюща — они ядовиты. Почти у всех растений листья жесткие и толстокожие, как из искусственного материала или толстой вощеной бумаги. Так они защищают себя от излишнего испарения влаги, что позволяет им запасти воду на сухой сезон.

Миную спускающегося с горы мужчину с бамбуковой палкой на плече, на которой висит гроздь красноватых бананов. Дикие бананы (феи) растут у самых вершин.

Наконец край самого большого во всей Французской Полинезии кратера, диаметр которого около десяти километров! Он занимает собой всю центральную часть острова. Минута отдыха. Тропический климат отнюдь не повышает активность человека, я это чувствую по себе. Высокие стены кратера образуют кольцо остроконечных вершин. Над этой цепью «пиков-деток» возвышается Тоивеа — высочайшая вершина Муреа (1212 метров). Общий вид кратера напоминает руины колоссального амфитеатра. Под этой естественной защитой дремлет вулкан.