Наоми Уэмура - Один на один с Севером Страница 29

Но это слишком большая роскошь — сдаться из-за обморожения. Мне некогда на это обращать внимание. Я должен постоянно следить за состоянием льда, чтобы не потерять направление. К тому же стоит мне отвернуться от собак, как они тут же останавливаются и не хотят бежать дальше. У меня-то есть цель — Северный полюс, а собаки не знают, куда надо бежать. И естественно, останавливаются, если не слышат голоса.

Каждый день по солнцу я определяю свои координаты. В полдень, в момент кульминации солнца, я определил широту — 84°28 54". В 4 часа дня я вторично определился по солнцу и вычислил долготу — 71°50, западная. Для наблюдения я поднимаюсь на невысокую ледяную гору, с которой открывается хорошая перспектива, и определяю секстантом высоту солнца над горизонтом. Однако в нерпичьих митонах я не могу держать инструмент, поэтому быстро провожу съемку голыми руками, которые тут же коченеют так, что я перестаю их чувствовать.

При наблюдениях не обойтись без определенной ошибки, так как мешают видные на горизонте зазубрины торосов, похожие на острия клинков. В этом случае невозможно надеяться на точность измерения, однако при температуре до 30 градусов я еще могу использовать искусственный (ртутный) горизонт и более точно, определить свое местонахождение.

31 марта

Ясно. Отправился в путь в 8.20 и за два часа прошел пять километров.

Ясно, но от искрящегося снега рябит в глазах. Ярко светит оранжевое солнце. По виду оно похоже на луну. Так как термометр разбился, я не могу измерить температуру, но чувствую, что как-то необычно тепло. И не болит обмороженный нос. Скажи я, что наступила весна, мне бы, наверное, никто не поверил.

Сегодня я был в пути два часа. Нашел посадочную площадку для самолета — завтра буду получать очередную партию снаряжения. Решено прислать мне снова собак и продовольствие, а также новые нарты. Найти посадочную площадку для самолета — большая проблема. Сегодня с утра уже ломал над этим голову. Сразу же после выхода в путь заметил в районе старого льда ровную, как гладь озера, площадку длиной около 400 метров и шириной около 100. Я тут же остановил собак и пошел но предполагаемой полосе. Но когда я ее внимательно осмотрел, то оказалось, что па ровной поверхности лежит глубокий снег. К тому же есть обледенелые места, значит, самолету садиться опасно. Я расстроился, на душе стало неспокойно.

Еду по молодому льду, но посадка самолета на него невозможна. На его поверхности образовалась неровная корка льда, похожая на сэмоэй (тонкое сухое печенье). Но все же ко мне приходит удача! Вскоре вижу совершенно ровный белый лед.

«Хоть бы это был молодой гладкий лед…» — прошептал я и начал подниматься на пятиметровую ледяную глыбу. Мешали торосы, было не очень хорошо видно, но впереди, за двумя грядами, просматривалось поле молодого льда длиной более 100 метров. Я и не представлял, что существуют площадки молодого льда такой длины, мне никогда не приходилось видеть подобное. Я очень спешил и шел впереди собак. Перешел две ледяные гряды, и передо мной оказалось совершенно ровное поле молодого льда. Не было ни одной преграды. Если нет трещин, то лучшего и быть не может. Веду собак на молодой лед, пробуем пройти от края до края. Нет никаких препятствий!

На душе стало легко. Ставлю на краю поля па латку. Буду ждать прилета самолета. «Весна ранняя», — опять у меня вырываются какие-то бессмысленные слова. Я часто разговариваю с собой, но всегда про себя, вслух редко. Может быть, сегодня раз волновался? Очень уж приятно в этой суровой ледяной равнине произнести слово «ждать».

1 апреля

Задержка на месте.

Самолет со снаряжением прилетел в половине второго, благополучно «приземлился» и остановился прямо у палатки. Одну за другой выгрузили все вещи: семь ящиков с едой для собак и одну тушу нерпы, что хватит на две недели, 10 литров бензина, пилу, напильник, 10 листов наждачной бумаги, топор, рукавицы, термометр, 10 кассет пленки, фотоаппарат, новые нарты. Кроме того, доставлена была еда для меня — бисквит, сахар, китовый жир, соль, сушеный рис, кофе, джем, мед и другие вкусные вещи.

Привезли мне также пять собак, правда, одну из них, слишком маленькую, я отправил обратно. Но и оставшиеся четыре были очень истощены и мне не понравились. Во время выгрузки две собаки отвязались и бросились бежать. Да куда здесь убежишь? Вместо четырех присланных собак я отправил обратно двух, которые до сих пор бежали в упряжке. Они были слабы, работали плохо, запутывались в постромках, тянули в сторону и поэтому всегда создавали трудности, особенно при преодолении торосов. Избавившись от них, я решил создать новую упряжку из девятнадцати собак. Очень надеюсь на завтрашний день!

Приятно, что привезли новые нарты. Прежни были длиной 4,5 метра, шириной 96 сантиметров с полозьями из пластика. Деревянные части были дубовые. Новые нарты имели длину 4,1 метра, ширину такую же, что и прежние, — 96 сантиметров, но трясет на них немного меньше. Полозья у этих нарт металлические, шириной 17 сантиметров. Пластиковые полозья скользят лучше металлических, но их ширина — пять-шесть сантиметров, и мне казалось, что они плохо выдерживают груз в 400 килограммов. Корпус нарт сделан не из дуба, а из американской сосны. В общем, по сравнению с прежними нартами новые могут везти груза на 50 килограммов меньше, но сами они легче на 100 килограммов. Форма новых нарт более устойчивая, они сделаны специально для Арктики. Несомненно, что и собакам с завтрашнего дня будет легче.

Приблизительно за час сгрузили вещи, погрузили трех собак и старые нарты, и самолет полетел в Алерт. По словам пилота, в различных местах предстоящего мне пути есть ровные площадки молодого льда. Потом я это увижу своими глазами.

Вернулся в палатку, и вдруг мне захотелось поесть в свое удовольствие. Из Каннака мне прислали 10 штук моих любимых кибякку. Маленькую птичку апариасу набивают внутренностями нерпы, и это все тухнет. Кибякку — одно из самых изысканных угощений эскимосов. Перед самым отправлением в путешествие мой приемный отец Инутосоа прислал мне таких кибякку и сушеную рыбу — икарутэ. Я решил, что буду ими лакомиться в дороге, и тщательно запаковал все в полиэтилен, но перед самым отправлением потерял. Я до сих пор жалею об этом.

Я очень благодарен всем за заботу: теперь я смогу здесь съесть кибякку. Наелся я до отвала.

Работы у меня полно: обновляю подвязные ремни у собак, меняю порванную упряжь, подгоняю снаряжение для новых нарт, беру пробы выпавшего вчера снега и пробы воздуха и делаю многое-многое другое.

Уже 2 часа ночи. Пора лезть в спальник.