Марина Хамицевич - Уроки кариоки Страница 3

Про русскую тоску

Под первым же бразильским дождём я умудрилась простудиться. Несколько дней прошли в смутной тоске по золотой осени и дачному малиновому варенью. Раскисать особенно было нельзя, потому что на мне ребёнок и ему надо помогать тут осваиваться. Моего португалоподобного испанского хватило, чтобы записать его на теннис и на дзюдо. Это то, чем он начал заниматься в Сочи, и я решила, что для первых шагов в социализации – самое оно. Думали про пляжный футбол, поглазев, как тренируются дети на вечерней Копакабане, но они творят что-то немыслимое. «Немыслимое» буквально означает, что не увидела бы – не поверила бы, что пятилетние дети могут так играть в футбол. Тренировка проходит каждый будний день с пяти до шести вечера, однако приходят они раньше, уходят значительно позже, то есть практически живут на пляже. Пока всё же не наш вариант.

Спорт здесь – доступное удовольствие. Я даже не говорю про велосипедные и беговые дорожки по всей протяжённости многочисленных пляжей и бухт, спортивные станции для упражнений каждые метров сто, специальные площадки с тренажёрами для людей преклонного возраста и в придачу огромное количество спортивных клубов, забитых людьми по вечерам. Элитарный, в общем-то, большой теннис с двумя тренерами на четверых детей в Москве стоит космических денег, здесь же вполне доступен. Ну так и лето круглый год. Единственное, чно меня напрягает – теннисные мячики собирают не сами дети, а специально нанятый парень. Чернокожий парень. Это идёт вразрез с моим педагогическим принципом «любишь кататься – люби и саночки возить», поэтому какое-то время посвятила объяснениям, почему тут по-другому и что я по этому поводу думаю.

На тренировках со Стефаном говорят на смеси португальского с английским. Я за это всем очень благодарна, хотя сын путает теперь «hello», «olà» и «алоха». У него вообще начался этап какого-то неприятия чуждой речи вокруг. Мальчика Аурелио на детской площадке называет Валерой, а Оттавио – Виталей. На мои уговоры отвечать знакомыми ему английскими словами – многие дети здесь, в отличие от взрослых, свободно говорят на английском, с детского сада изучают его в частных школах этого района – отвечает только, что «и так нормально». Хочу верить, что это всего лишь такой этап. И это пройдёт.

Про наших в Бразилии

За две недели мы немного «попривыкли», я справилась с акклиматизацией и начала немного понимать бразильскую речь. Теперь Вовка просит меня не только перевести меню, но и сказать что-нибудь типа «откройте для нас этот кокос, пожалуйста». И уже я троллю его по этому поводу.

Жизнь, кажется, постепенно налаживается, и выходные уже можно провести с удовольствием. На субботний полдень я забронировала корт, и утром по дурной привычке торопила парней скорее куда-нибудь бежать и срочно расширять горизонты. Не без труда поборола в себе нетерпеливость, и мы спокойно, долго и вкусно завтракали втроём.

Поиграли замечательно. Теннисная академия находится на холме, в окружении гор, с красивым видом на город, статую Христа и вездесущие фавелы. И хотя простуженная неделя давала о себе знать, я после удавшихся мячей требовала подтвердить, что я хороша, и Вовка подтверждал. Когда выдыхалась, он тренировал Стефана, а для меня это особенное наслаждение – наблюдать, как отец учит сына чему-то, в чём сам силён.

После игры зашли в небольшой магазин теннисного снаряжения, и я разговорилась с сеньорой продавщицей – да-да-да, говорила и сама в это с трудом верила! Оказалось, что её бабушка была иммигранткой из России, приехавшей в Рио-де-Жанейро в 1941-м, спасаясь от войны. По-русски сеньора помнила только «спасибо» и «на здоровье», но особенно к нам расположившись, сделала скидку на мои первые в жизни настоящие теннисные, не какие-нибудь там тренировочные, кроссовки. Кстати, Бразилия – это настоящий кроссовочный рай!

С иммигрантами тут особенная история. Первые русские переселенцы появились в Бразилии в конце XIX века, бразильское правительство тогда предлагало безземельным крестьянам участки земли для возделывания. Более серьёзная волна русской иммиграции в Бразилию случилась после Революции. Тогда солдаты и офицеры Белой армии, ранее бывшие в подчинении Врангеля, после поражения в Крыму погрузились на корабли Российского императорского флота и направились подальше от родных берегов. Следующая волна приходится на военное время Второй мировой. Всего в Бразилии, в основном в южных штатах страны, осели двадцать – двадцать пять тысяч выходцев из России.

Воодушевившись этими фактами, я на днях позвонила в Российское консульство в Рио-де-Жанейро – а вдруг всё же есть при нём русская школа и о ней просто позабыли написать на сайте?.. Сонным голосом на том конце провода сказали: «Да, да, консульство, что вам?» Сначала опешила, потом быстро и немного заикаясь объяснила, что мне, собственно. На это ответили, что школы нет, поскольку «нас тут очень мало», дали телефон Татьяны Ивановны, которая преподаёт русский язык, и телефон Серджио, что ли, Паламарчука, который «вроде устраивал что-то для соотечественников». В завершение голос пожелал мне удачи. И на том спасибо. К слову, в тот же день кондуктор в автобусе был со мной куда приветливее и помог куда больше.

Тема русских в Бразилии не была для меня раскрыта, и вечером я думала о том, что исторически русские общины в иммиграции формировались вокруг Русской православной церкви. На следующее, воскресное, утро, запланировали посетить единственный православный храм Рио. И это был потрясающий опыт.

У церковных ворот впервые за две недели услышали русскую речь на улице: белокурая девочка лет четырёх сообщила, что она Ксюша и что у неё есть красная панама. У Ксюшиной мамы на руках баюкалась Варвара трёх недель от роду. А Ксюшин папа, как мы позже узнали, работает в торговом представительстве при том самом Российском консульстве.

При всём моём настороженном отношении к институту церкви вообще и к Русской православной церкви в частности я без преувеличения почувствовала себя тогда как дома. Это маленький приход, там же жилой дом семьи настоятеля – отца Василия, приехавшего из Москвы в Рио с женой и трёхмесячным ребёнком семь лет назад. Сейчас семья ожидает пятого ребёнка, а младшего сына зовут, как и нашего, Стефаном.

И вот, эти люди рассказали и про потомков русских писателей, жертвовавших свои библиотеки храму, и про консула родом из Сочи, и про чёрный хлеб, который печёт прихожанка Ольга для всех желающих… Перед нашим уходом отец Василий подписал для нас свою книгу о русском православном храме в Рио-де-Жанейро «на добрую память о встрече в Рио», которую я проглотила за вечер – столько там было интересного исторического. А в ответ на мою благодарность за тёплый приём получила слова, которыми хочется делиться:

«Спаси Вас Господь, Марина!

Очень приятно читать слова благодарности за общение и за книгу. Это значит, что мы на верном пути и человечность в общении друг с другом нужно проявлять всегда, всегда, и другие труды, и книжные да будут благословенны. Вам всем желаю помощи Божией в трудах и хорошего житейского опыта в Бразилии. Свящ. ВГ. 29 сентября 2014».

Про культурный экспорт

Со мной уже трижды разные люди начинали говорить по-французски. Бразильцы при этом. Поди найди тут англоговорящего, а по-французски сами заговаривают. Я каждый раз очень радуюсь и болтаю как с голодухи. Только откуда и зачем им тут французский?

На днях в поисках португальского для иностранцев зашла в «Alliance Française» – французский культурный центр рядом с домом, их целая сеть по городу, преподают португальский наряду с французским. «Альянс Франсез» – это феномен. Он и до Новосибирска добрался, и до Рио. Выставки, дебаты, кухня, музыка, театр, образование… Всестороннее продвижение французской культуры за пределами Франции. Признак особой государственной зрелости, по-моему.

Также на этом конце Земли нашла много центров «Cultura Inglesa», а ещё американские, французские, немецкие, еврейские школы для детей… О российском присутствии и вообще существовании говорит только сонный голос из Российского консульства. Даже интернет-сайт этого консульства говорит плохо и не по делу.

Ведь парадокс. Ведь наша культура – это тот самый качественный продукт, который можно и нужно экспортировать!..

Про большое испытание маленького человека

Четыре недели в Рио пролетели стремительнее любого самого занятого и насыщенного месяца в моей жизни. Открытий, восторгов, переживаний и самокопаний – этак на пару лет московской жизни. И это ощущения взрослого человека. Как такие перемены переживает ребёнок – отдельная история.

Мне многие говорили, что дети куда быстрее взрослых адаптируются к новым условиям. Может и так. Только мало кто говорит о том, чего им это стоит. Я наблюдала, как Стефан за месяц прошёл через несколько условных стадий привыкания. Сначала интересно и задорно, позже непонятно и раздражает, затем волнительно и одиноко.