Антон Кротов - В нагорья и джунгли Новой Гвинеи Страница 3

Итак… Завтра – перелёт в Ачех. Последний закат в этой квартире с видами на Петронасы и Куала-Лумпурский сити-центр, в квартире с вентиляторами и вай-фаем и в обществе белых мистеров, большинством своим русскоговорящих. Снизу откуда доносится звук мечети. Завтра почти всего этого не будет – ни Петронасов, ни белых мистеров, ни вай-фая, ни метро, завтра я попаду, иншалла, в другой совсем мир, где из сегодняшнего останется только сам закат и пение мечетей (оное даже и преумножится). Да, народ будет внешне похож, и язык похож, но будет всё совсем по-другому. Итак, – завтра начинается Индонезия. Большой месячный промежуточный этап по дороге на Папуа.

«В одну реку» можно ли войти дважды, посетить ту же самую страну и тот же самый город три года спустя? Москву, Питер или Куала-Лумпур, думается, можно; можно посетить дважды или трижды Варшаву, Париж или Берлин. А вот приехать вновь в тот же Мазари-Шариф, или Джайпуру, или Донголу (в Судане), может быть, и нельзя – слишком много там перемен проходит за трёхлетку. Афганистан в 2002 и в 2005 отличался очень сильно. Сильно отличался Таджикистан в 1999 и 2002. Изменится ли Египет к следующему приезду меня… какой станет Сирия… интересно бы посмотреть! В Энароталийском районе (западная половина Новой Гвинеи), глядишь, уже вместо накладных пиписек все галстуки нацепили или мобильники? В Судане, наверное, построили уже асфальтовые дороги, и суданцы ездят на машинах вместо верблюдов? Не знаю, но в Афгане караваны почти исчезли за три года, с 2002 по 2005. Мир быстро изменяется, и быстрее всего перемены проходят там, где уже много лет, несколько десятилетий (или даже пару столетий) не видно было никаких перемен.

В некоторых уголках мира сохранилась, случайно, из-за политического климата, из-за отсутствия транспорта, из-за удалённости или плохого климата, из-за отсутствия нефти и т.д., по разным причинам сохранились уголки-анахронизмы, уголки XX века, или даже XIX века посреди века XXI-го. Конечно, не осталось уже территорий на Земле, где бы какие-то большие сообщества людей жили на уровне века каменного и вовсе не знали о существовании, например, белых людей, современного транспорта или вешей, изготовленных промышленным образом. Такие последние районы были открыты, например, в 1950-х годах в центре Новой Гвинеи и за пару десятилетий их население было оперативно перенесено в более современную эпоху; ещё несколько племён «подскребли» в шестидесятых и семидесятых годах, и тоже оцивилизовали их, сделали их – и покупателями, и избирателями. Равно – и правительству Бразилии, и России, и правительству Индонезии, … всем нужны избиратели; бизнесменам нужны покупатели; и никто «наверху» не заинтересован, чтобы хотя бы пара тысяч людей находилась в стороне от участия в мировой политической и экономической системе.

Но задержка во времени, конечно, осталась заметной – мы порой оказываемся, в Африке ли, в Азии, на Новой Гвинее ли, – в местах, куда основные признаки индустриального века пока не добрались. Но они быстро подбираются туда.

Часть 1. Начинаю с Индонезии. С крайнего Запада до дальнего Востока

На крайнем Западе Индонезии

Итак, сперва я отправляюсь в Индонезию. Лететь из Куала-Лумпура или Сингапура в Папуа-Новую Гвинею напрямую очень дорого ($600 в один конец), и совсем не интересно. Поэтому перед проникновением в далёкую Новую Гвинею я проведу ещё месяц на индонезийских землях.

Чудеса, на этот раз, начались ещё за несколько часов до прибытия в Индонезию – в аэропорту Куала-Лумпура, когда я зашёл в тамошнюю мечеть. В малайских аэропортах, как и во многих других, есть молельные комнаты. Как и в мечети, нужно снять обувь на входе. Когда я вышел – в одном из ботинок обнаружилось что-то зелёное. Это была 50-ринггитовая бумажка ($13), положенная в мой ботинок кем-то. Видимо, некто подумал, что негоже человеку тут носить российские ботинки «крафт». Вот они и окупились.

Самолёт был заполнен целиком. Очень многие летели в Бандар-Ачех, самый западный город Индонезии. Нужно возвестить читателю, что это самый религиозный мусульманский город в Индонезии, столица самого строгого мусульманского индонезийского штата. Мусульмане Индонезии, раскиданные по тысячам островов, неоднородны: на самом западе живут самые строгие и соблюдающие верующие; на Яве – верующие, но не все соблюдающие; а на крайнем востоке живут уже вообще христиане, папуасы среди них. Штат Ачех, самый мусульманский (поэтому и нефтедобывающий?) много лет вёл борьбу против центрального правительства Индонезии, стараясь отцепиться от остальной страны и ввести у себя религиозный закон – шариат. Война завершилась компромиссом, подобным российско-чеченскому: Ачех остался в составе большой державы, но получил автономию в различных вопросах, да и религиозные законы были введены в действие.

Делегация бородатых, в белых чалмах и халатах, «святых мужей» из двадцати человек летела в Ачех из Таиланда (в Таиланде тоже есть мусульмане) – на обмен передовым опытом. Среди них были и мои ровесники, и согбенные старцы. Несли они с собой круги некие, но не спасательные: то были китайские палатки, самовыпрыгивающие из чехла, чтобы спасаться от комаров в ачехских мечетях. Летели в Ачех белые иностранцы и иностранцы, уже много лет работающие в разных организациях помощи Ачеху, и посему знающие индонезийский язык (возвращались с отпусков); летели белые туристки с серьгами и заколками и туристы с рюкзаками и татуировками, летели сами индонезийцы, побывавшие в богатой и цивильной Малайзии (или других странах) и вкусившие там счастья цивильной жизни, а также с заработков летели деревенские жители Суматры. И я тут тоже летел, причём почему-то на самом последнем месте в самолёте. Билет мне обошёлся в 25 долларов, если интересно, а лёту было примерно час. Вот мы и снижаемся: внизу какие-то пальмы, поля, хижины, зелень… Вот и она, Индонезия!

Бандар-Ачех сразу отличился от организованной, опрятной и удобной Малайзии. Выпендриться решили здесь так (а наверное не только здесь, но и по всей Индонезии, в аэропортах) – всех въезжающих фотографировать и дактилоскопировать. Мне своих отпечатков пальцев не жалко – много где они уже хранятся в архивах, – но для большинства это была новость. Дактилоскопировали не краской – прислоняя пальцы к сканеру. Но так как окошек для проверки документов, вклейки виз и дактилофотографирования больше не стало – а точней, всего два окошка и было, из которых иностранцы могли направляться только в одно, – я прождал в очереди час, отплёвываясь и перекидываясь недоумённым взглядом с бородатыми тайскими мудрецами. Наконец и мне поставили штампик и пустили на свободу, а при всеобщем раздолбайстве можно и так было выйти, без штампа и без «пальчиков»: двери были открыты, хоть с визой, хоть без неё, с паспортом или без него можно было спокойно выйти в зал аэропорта – и потом в город.

Из аэропорта Ачеха никакого автобусного транспорта в город не было видно. Только несколько назойливых таксистов поджидали клиентов. Один даже догнал меня, заманил в машину и стал демонстрировать табличку с ценами отелей и на проезд. Я покинул его, и через пять минут меня подобрал на машине сотрудник «Айр Азии», который оказался англоговорящим – и, узнав, что я из России, ругал коммунистов, которых наверняка не видел никогда. Всем взрослым и пожилым индонезийцам успели когда-то внушить в школах, что марксизм-коммунизм – величайшее зло. Это было во время охлаждения советско-индонезийских отношений, которое длилось довольно долго.

Привёз меня он сразу к главной мечети Байтурахман, которая является символом Ачеха. Из неё уже доносился призыв на вечернюю молитву. Пока все собирются и молятся, я сообщу читателю подробней о прошлом, настоящем и будущем Ачеха.

Город Бандар-Ачех раньше назвался по-другому, а является он ровесником Москвы, и с раннего средневековья мелькал – то в китайских хрониках, то в записках Марко Поло и дневниках Ибн Батуты. Во времена Поло и Батуты это был уже процветающий торговый мусульманский город. Ведь арабские купцы контролировали всю торговлю по Индийскому океану от Мозамбика до Суматры, и занесли ислам и в Ачех, и на восточное побережье Кении, и много куда ещё, кроме Антарктики.

Ачех всегда был самый строгий и фундаментальный, и в средневековье тутошние правители внедрили шариат во всём регионе (султанате). Но потом пришли европейцы, и постепенно заграбастали себе и Ачех, и почти весь мир. А потом Индонезия освободилась и стала светская, демократическая, с мусульманским уклоном. Но на западе хотели отделиться, сделать отдельную страну, вернуть шариат, чтобы все женщины ходили одетыми, чтобы нельзя было ничего греховного употреблять внутрь, чтобы все деньги от нефти, газа и дурианов оставались в Ачехе и не уходили в Джакарту, и чтобы все говорили по-ачехски и писали не латиницей, а арабицей. (А на востоке, тем временем, папуасы тоже в мечтах об отделении: чтобы все деньги от злата оставались у папуасов, чтобы не заставляли учить индонезийский язык и т.п.) Такая была у них вооружённая патриотическая тусовка – «Движение за Свободу Ачеха», воевали они с 1976 года, около двадцати пяти лет.