Альфред Шклярский - Томек ищет Снежного Человека Страница 3

Усилием воли он еще раз преодолел слабость. Неуверенными шагами направился вниз по склону, увлекая за собой спотыкающегося яка.

Тучи уже закрыли весь небосклон. Густые хлопья снега, гонимые ветром, окутали землю белым саваном. Прежде чем на землю спустилась ночь, путешественник добрался до дна долины. Як тяжело плелся вслед за ним. Измученное животное вывалило язык, но уже не имело сил лизать влажный снег. Як несколько раз споткнулся, и в конце тяжело упал на передние колени. Путешественник пытался помочь ему подняться на ноги. Он ухватился обеими руками за рога животного, но сам упал на землю. Тяжело застонав, як повалился на бок.

Путешественник долго лежал рядом с подыхающим животным, положив голову на его стынущее тело. Страшная усталость брала верх над инстинктом самосохранения, который требовал немедленно встать и идти дальше. Глаза невольно смыкались. Путешественник впадал в полулетаргическое состояние. Голова его в бессилии осунулась с яка на землю. Холодный вихрь, словно устыдившись столь легкой победы, немедленно бросил ему в лицо горсть снега. Путешественник еще раз открыл глаза и поднял голову. Ноги яка уже начинало заносить снегом. В глазах человека мелькнул ужас. С огромным трудом путешественник привстал на четвереньки, потом, опираясь рукой о тело животного, поднялся на ноги. Окоченевшими пальцами принялся развязывать свои вьюки. Снял бамбуковой шест, достал брезентовую палатку. Целый час молотком вбивал железные стержни в мерзлую землю. С большим трудом стал натягивать и привязывать ремешки. Сильный ветер безжалостно рвал из его рук брезентовое полотнище палатки, переворачивал шест. Полузамерзший человек вытянул из вьюка меховой спальный мешок. Вполз с ним под брезент. Единственным его желанием было отогреть руки. Тогда бы ему удалось закончить разбивку палатки. Спокойный сон вернул бы ему утерянные силы. А днем он без труда доберется до монастыря в Кими.

Ободренный этой надеждой, путешественник всадил в спальный мешок голову и плечи. Закрыл глаза, ожидая, когда отогреются окоченевшие руки, и начал медленно терять чувство времени. Блаженная слабость охватила его. На одном из железных стержней развязался узелок. Под порывом ветра брезент захлопал, как флаг, и открыл ноги путешественника, торчавшие из мешка.

Над горной долиной распростерлась ночь. Вьюга усилилась. Снег покрывал мертвого яка и умирающего от усталости человека, полуприкрытого палаткой. Ветер победно выл, взметая в воздух снежные облака.

Перед самым рассветом, как это обычно случается в здешней местности, вьюга стала утихать. Вдали послышался тоскливый звук длинных медных труб, которыми ламы испокон веков объявляли миру приход нового дня. Именно в это время в долину въехал одинокий всадник. Услышав звуки труб, он подстегнул лошадь. Снег заглушал стук копыт. Вдруг лошадь подняла голову, застригла ушами, тихо заржала и отпрянула в сторону.

Всадник схватился за луку седла. Он уже собирался ударить лошадь арканом, как вдруг увидел торчащий из-под снега рог яка. Всадник внимательно осмотрелся вокруг. В сугробе торчал бамбуковый шест. После некоторого колебания всадник спешился. Подошел к сугробу. Разгреб руками снег. Коснулся брезента. Теперь уже поспешно стал раскапывать сугроб. Увидел ноги, обутые в валенки. Наклонился и вытянул из спального мешка совсем окоченевшего человека. Рукой коснулся его лица. Оно было еще теплое. Быстро расстегнул меховую шубу, чтобы проверить, бьется ли сердце в груди человека. Слабые его удары не сулили ничего хорошего. Всадник задумался, что ему делать, как вдруг на груди человека заметил туго набитый мешочек. Пощупал его и хищным движением развязал. В лучах восходящего солнца блеснуло золото.

Всадник схватил было нож, чтобы перерезать ремень, на котором висел мешочек, но за его спиной послышался скрип снега. Всадник оглянулся и быстро прикрыл отворотами тулупа грудь замерзающего человека. С униженной и хитрой улыбкой на устах он приветствовал ламу из монастыря в Кими и его двух служителей.

Лама ответил небрежным кивком головы. Ни на минуту не переставая перебирать четки, он взглядом отдал приказ служителям. Они спешились. Молча расчистили снежный сугроб. Один из служителей влил в рот замерзающему несколько капель какой-то жидкости, и стал осторожно растирать снегом его лицо. Прошло какое-то время, и путешественник приоткрыл глаза. Сначала он увидел склонившееся над ним широкое лицо всадника, обезображенное глубоким шрамом, потом увидел ламу, шепчущего молитвы, и его двух служителей. Путешественник пытался что-то сказать, но снова потерял сознание.

Не повышая голоса, лама что-то приказал служителям. Один из служителей и всадник со шрамом на щеке осторожно положили путешественника на хребет осла и быстро направились к монастырю.

Несчастный путешественник медленно приходил в себя. Он с трудом приподнял веки, скользнул взглядом по белому потолку, повернул глаза и увидел серьезные, озабоченные лица монахов. Среди них стоял человек с широким шрамом на лице. Путешественник с усилием прошептал:

- Буду ли я... жить?

- Это зависит только от судьбы. Если тебе суждено жить, то будешь жить, - с философским спокойствием ответил один из лам.

- Где я?

- В монастыре Кими.

В глазах полуживого человека блеснула радость.

- Слава богу, я как раз хотел попасть сюда... - прошептал он.

- Кто стремится в святое место, может всегда рассчитывать на милость Будды[12].

Почувствовав ужасную боль, путешественник сжал зубы.

- К нему возвращаются чувства, это хороший знак, - сказал один из монахов. - Надо немедленно принять решение...

- Не лучше ли ему умереть, чем жить калекой?! - воскликнул человек со шрамом на лице.

- Не мы ему дали жизнь, и нет у нас права приговорить его к смерти. Что кому предназначено, должно исполниться, - ответил лама, и снова влил несколько капель живительной влаги в рот человека, потерявшего сознание.

Путешественник вновь открыл глаза.

- Мне нужно уведомить брата... я должен выслать письмо. Письмо надо написать по-английски, - шепнул он. - Кто это сделает?

- Успокойся, сагиб, я умею писать по-английски. Я живу в Лех и отправлю оттуда твое письмо. Я первый тебя нашел в снежном сугробе, - торопливо воскликнул человек со шрамом.

- Я тебе хорошо заплачу...

Путешественник пошарил рукой на груди. И только теперь заметил, что он раздет и лежит на циновке, прикрытый одеялом. Ламы заметили его беспокойство. Один из них сказал:

- Мы сохраним твое сокровище. Теперь ни о чем не думай. Когда придешь в себя, мы сделаем все, что захочешь.