Уилл Рэндалл - Год в Ботсване Страница 3

— Восхитительно, — пробормотал я, выражая всеобщее впечатление.

Восхитительно, тепло, приятно, недорого, да и атмосфера на редкость дружелюбная, — но совершенно не так, как я представлял себе Африку.

Нет, правда, пока что все увиденное мною было обескураживающе привычным. Архитектуру Кейптауна, особенно если говорить о более современных его районах, без труда можно обнаружить в любом европейском городе. Даже поселки на его окраинах — этот старый уродливый шрам на лице новой Южной Африки, — как ни печально, не уникальны. Нечто подобное я уже встречал в индийских трущобах, где я работал и жил всего лишь год назад. Контраст между нищетой и богатством здесь разительный.

Богатые пригороды на побережье ошеломляют своей роскошью, и езда по дороге вдоль моря навеяла на меня воспоминания об Адриатике или Французской Ривьере, а поскольку я вдобавок взял напрокат темно-синий «фиат» — очень похожий на тот, что был у меня в молодости, да я вообще люблю эту марку, — поездка приобрела ностальгический оттенок. Вылазки в глубь материка, в энологических и гастрономических целях, на виноградники Стелленбоха и Паарля и в долины Франсшока напомнили мне поездки в Бон и Божоле, в Эльзас и на берега Луары, в столь знакомые винные погреба и рестораны «Шамони», «Ля Коронне», «Монт Рошель», «От Кабриер». На обед в розариях мы брали паштет из гусиной печени, фаршированную куропатку в шампанском, лимонный десерт и разнообразнейшие сыры. В одном из домов, скорее по недоразумению, я даже вовлек хозяина, школьного учителя, в весьма продолжительный разговор на французском. Мы рассуждали о достоинствах «пинотажа» и «каберне фран». Я до сих пор, признаться, так и не уяснил до конца все тонкости различий между ними.

Но целью моего визита в Южную Африку было не просто получить гедонистическое наслаждение. Меня пригласил Тим, мой старый друг из Австралии. Парень вдруг решил жениться и остепениться, что вообще-то весьма меня удивило, ибо это был довольно ветреный тип, этакий перекати-поле и, можно даже сказать — но без осуждения, я его очень люблю, — настоящий клоун. С достойным восхищения упорством, не расставаясь со своей акустической гитарой, он прокочевал практически по всем континентам. Тим работал торговцем в Уганде и рикшей в Лондоне, продавал мороженое в Италии и был коробейником в предгорьях Гималаев — и все это лишь шутки ради, нигде особо не задерживаясь. Мы с ним сходились во мнении, что не просто покроем себя несмываемым позором, но практически совершим преступление, если не побываем везде, где только можно, за пределами нашей родины, пока не станет слишком поздно.

Никто из многочисленных заграничных друзей Тима толком не знал, с чего он вдруг надумал жениться и обосноваться в Кейптауне со своей зимбабвийской подружкой Трейси, с которой они были вместе вот уже много лет. Может, сказывался возраст, а может, он просто устал от нескончаемых стараний держаться на шаг впереди от той игры, правила которой были заложены в его происхождении — он был австралийцем, выходцем из среднего класса.

Всех нас безжалостно преследует зрелость, и — чаще всего (что, возможно, и к лучшему) — она таки выслеживает свою жертву. Женитьба на любимой женщине, бесспорно, меняет жизнь к лучшему, однако Тим рассылал всем знакомым по электронной почте просто отчаянные письма, в которых сообщал, что в ближайшем будущем намеревается стать менеджером в строительной компании своего тестя. Несомненно, для этой роли он не подходил, что называется, по всем статьям. А как же его тяга к приключениям?

Хотя какие там приключения, Тиму уже, наверное, лет сорок, не меньше.

И тут вдруг сердце мое упало: я осознал, что через полтора года мне и самому уже будет сорок.

Но вернемся к Тиму. Поскольку в скором времени намечается свадьба, то, следовательно, в честь этого события состоится вечеринка. А тем, кто хорошо знал жениха, нетрудно было предположить, что это будет всем вечеринкам вечеринка. Поэтому множество гостей по всему миру сейчас спешно оформляли на работе отпуска, бронировали билеты, покупали подарки и наряды и паковали чемоданы. Мне приглашение до-ставило особое удовольствие, поскольку в Великобритании подошла к концу долгая зима. На этот раз я не колебался ни секунды. Состояние моих финансов оказалось на удивление благополучным (это даже настораживало), не иначе в банковской системе произошел сбой. Ну просто тишь да гладь. Честно признаюсь, что с самого момента возвращения из Индии, где я вел вполне счастливую жизнь преподавателя, я по-степенно сходил с ума от спокойного размеренного существования, пытаясь занять дома подходящую нишу. Поскольку, несомненно, уровень содержания в моей крови опаснейшего вируса — тяги к путешествиям — был весьма высок, отправляясь в Кейптаун, я приобрел обратный билет с открытой датой. Еще до отбытия из Англии я решил, что эти торжества послужат отправным пунктом моих исследований африканского континента, которые я постараюсь растянуть как можно дольше.

Так что, снова временно отложив будущие карьерные ходы — без каких-либо, впрочем, угрызений совести, — я прибыл в Кейптаун за неделю до бракосочетания, дабы иметь возможность вдоволь пообщаться с остальными старыми друзьями. Многие из нас познакомились на Соломоновых островах несколькими годами ранее, где Тим оказал мне неоценимую помощь в дни моего рестораторства. Чарли и его жена-меланезийка, прекрасная Грейси, прилетели из Хониары, и именно с ними-то я и расслаблялся на набережной в день церемонии. Мы в который уже раз вспоминали свои многочисленные приключения в теплых морях, а Грейси, прежде никогда не покидавшая Меланезию, все смотрела по сторонам широко открытыми глазами. До чего же богатый тут был выбор развлечений. Время от времени она срывалась к какой-нибудь красочной палатке, чтобы купить здесь игрушку, а там очередную безделушку для одного из представителей своего многочисленного потомства.

Поскольку свадьба была назначена на четыре часа, то, по здравому размышлению, идея встретиться в одиннадцать утра, возможно, была и не самой лучшей. Чарли, облаченный в серую визитку с непременным цилиндром (ему предстояло сегодня быть шафером), смотрелся так же неуместно, как и Санта-Клаус на роликах. Да еще представьте, как он вдобавок изнывал от жары. Его облачение расползлось на талии и шее, а котелок съехал под совершенно залихватским углом: так его обычно носят самые плутоватые персонажи Диккенса. Перед того, что изначально было жилетом с весьма экзотическим рисунком, теперь испещряли хлопья сигаретного пепла, крошки рыбы и капельки соуса тартар. Похлопывая взятыми у Грейси перчатками по своему лучезарному лбу, Чарли пришел к одностороннему заключению, что напитков нам надо бы побольше.