Луи Буссенар - Ледяной ад Страница 3

Это был красавец лет двадцати пяти с темными волосами и бородой, с матовым, как у креола, цветом кожи и голубыми глазами, острыми и проницательными.

Натренированный, склонный к иронии, донельзя отважный, Редон имел две оригинальные слабости: он всегда зяб, кутался целый год в меха, приходя в ужас от сквозняков, и не пропускал ни одного объявления о новооткрытом средстве, исцеляющем какой-либо недуг, поскольку вбил себе в голову, что страдает сразу всеми хроническими болезнями.

С Фортеном они подружились еще детьми в заведении св. Барбары. Будучи одних лет со своим другом-репортером, Леон Фортен совершенно не походил на него.

Этот здоровяк с широкими плечами и могучей грудью состоял как бы из одних мускулов. Прекрасная и гордая голова его напоминала маски старых галлов. От предков достались ему в наследство большие, цвета морской волны, глаза, изящно обрисованный нос, выразительные губы. Сильный и смелый, не потерявший бы, казалось, хладнокровия даже при ниспровержении небес, он обладал почти детской мягкостью и добротой, привлекавшей к нему все сердца. Говорили, что Леон Фортен замечательный, может быть, даже гениальный ученый. Открытия его наделали много шума. Вся жизнь молодого исследователя была сосредоточена на работе.

— Скажи же, что привело тебя в сию обитель пробирок и реактивов? — шутя спросил он приятеля.

— Помилуй, неужели не знаешь, что в двух шагах от тебя совершено преступление?

— Преступление?! Здесь?!

— Представь! Я видал за время своей репортерской карьеры много убийств, но там были мотивы…

— А тебе известно, кто жертва?

— Да, погиб невинный человек, не имевший даже врагов; убит по каким-то необъяснимым побуждениям… я сказал бы даже — из любви к искусству.

— Странно, — произнес Фортен задумчиво и печально, — как нынче мало ценят человеческую жизнь! Убивают, кромсают людей ни за что… не зная их… Для некоторых пролить кровь им подобного значит то же, что для меня — кровь бедных морских свинок!

— А ты все еще мучишь морских свинок?

— Увы, да, мой старый филантроп!

— Но покажи, что ты прячешь на этом столе!

— Изволь! Видишь эти опилки? Я произвожу теперь опыты над новым металлом, открытым мною благодаря периодическому закону элементов великого русского химика Менделеева. Этот металл обладает способностью притягивать к себе золото, как магнит железо. Понимаешь, что будет, если из него сделать компас? Неоткрытые сокровища Клондайка, Юкона, Аляски — все золото мира будет принадлежать мне! Я назвал свой металл «леоний». Ну, что скажешь?

— Я восхищен твоим открытием!

— Теперь мне очень нужны пятьдесят тысяч франков. Необходимо начать широкомасштабные исследования леония, получить в достаточном количестве чистый металл и потом организовать под большим секретом экспедицию в Клондайк.

— Вот что мне особенно по душе!

— Но под эти работы я не могу найти ни единого су. При словах пятьдесят тысяч франков французские магнаты падают в обморок.

— о глупость!.. Непроходимая глупость нашей буржуазии!

— В Америке, где обращаются с деньгами не так идиотски, я имел бы уже тысячи долларов!

— Да, наша французская бережливость придерживается еще старого шерстяного чулка!

— В отчаянье я отправился на виллу Кармен к богатому промышленнику Грандье, которого считал другом прогресса. Он рассеянно выслушал, а когда я попросил пятьдесят тысяч франков, попросту указал мне на дверь, назвав меня сумасшедшим. Правда, я изложил дело несколько запальчиво, даже резко и только впоследствии вспомнил, что богач имеет права на мое уважение.

— Как это?! Какие права?

— Маленькая тайна, которую узнаешь потом!

— Ну, если Грандье имел глупость отказать, от кого-нибудь другого, ручаюсь, ты получишь нужную сумму. И в скором времени!

Тяжелые шаги, сопровождаемые бряцаньем шпор, прервали беседу.

— Здесь! — донеслось у самого порога маленькой лаборатории.

— Он страшно силен, — предупредил кто-то.

Два раза громко постучали.

— Войдите! — разрешил молодой ученый.

Дверь отворилась, и показался жандармский унтер-офицер. Он, не кланяясь, приблизился к Фортену и строгим голосом спросил:

— Вы — Леон Фортен?

— Да!

— Именем закона вы арестованы!

— Я? Но это бессмыслица!.. В чем же меня обвиняют?

— В том, что вы убили человека по имени Мартин Лефер, проживавшего по улице Сен-Николя!

При этом чудовищном обвинении из груди Леона Фортена вырвался крик:

— Я?!. Убийца?!.

— Молчите и повинуйтесь, в противном случае…

Поль Редон сделал было попытку вмешаться, но жандарм скользнул взглядом по закутанному в меха человеку, которого видел утром вблизи места преступления, и отчеканил:

— С вами я никаких дел ни имею! Фортен Леон, следуйте за мной!

— Я не оставлю друга! — сжимая кулаки, заявил Редон.

Вышли все вместе.

ГЛАВА 3

Тягостный путь. — Истинный друг. — Перед судом. — Вопросы. — Цветы обвиненного. — Дама в голубом. — Донесение агента. — «Это вы — убийца!»

На улице полиция с трудом сдерживала шумную толпу. При виде Поля и Леона раздался дикий рев.

— Убийцы!.. Вот они, негодяи!.. Бандиты! Смерть им!.. Смерть убийцам!

Вопли проклятия долго преследовали молодых людей.

Наконец, они прибыли в мэрию. Там уже находились следователь и товарищ прокурора Республики, приехавшие из Версаля, а также мировой судья из Сен-Жермена.

Редон нежно обнял своего друга и прошептал несколько слов утешения.

— Ну, довольно! — положил конец их беседе жандарм.

Редон был знаком с ними со всеми, а с магистром находился в наилучших отношениях. Он живо отвел в сторону своего знакомого и шепнул на ухо:

— Поверьте, вы страшно заблуждаетесь; даю честное слово, что Фортен невиновен!

— Я очень бы желал этому верить, но мы арестовали его, имея важную улику!

— Какую же?

— Этого я не могу сообщить.

— Хорошо, но дадите мне возможность расследовать дело?

— Охотно.

— И разрешите свободный доступ в дом, где совершено преступление?

— Это можно.

— Благодарю. Я не останусь в долгу!

— Советую вам не горячиться, чтобы не впасть в ошибку и не повредить делу.

— Еще раз благодарю.

— Через два часа, после завтрака, мы будем допрашивать обвиняемого. Вы придете?

— Да, до свидания.

В зале остались только трое судей, писарь, жандармский унтер-офицер и Леон Фортен.

Следователь приказал жандарму удалиться в коридор и не впускать никого, потом учтиво предложил задержанному сесть и приступил к одному из тех ужасных допросов, которые числом вопросов, неожиданностью и странностью их постановки приводят в замешательство и людей совершенно невиновных.