Александр Ключарев - Дикий юг, или хождение Северян в землм Крiмские Страница 3

Стоит отдельно рассказать о людях окружавших нас в Лисьей бухте. Первый раз мы столкнулись с большими (по 5,а то и более палаток) поселениями. Путешественники объединялись по различным признакам: землячество, религия да и вообще приезжающие сюда из года в год прожженые туристы. Отовсюду, с Харькова, Минска, Бреста, Луганска стекались в бухту любители дикой природы и бесшабашного веселья. Палящее солнце растапливало ледяные переборки душ и они сливались в едином, бесконечном кайфе. Подавляющее большинство поселенцев не признает никакой одежды: всюду обнаженные мужчины и женщины, рядом играют их маленькие дети; все вокруг оставили дурацкие предрассудки за тысячи километров к северу от лазурного побережья и просто наслаждались солнцем, морем и безумно красивой природой.

Небольшое плато, служившее нашим пристанищем, удобно располагалось на юго-западной оконечности бухты Чушка (маленькая такая бухточка в границе грандиозной Лисьей). Название свое получила наверное потому, что здесь чаще всего можно было встретить людей принимающих грязевые ванны (чушка- т.е. свинья). Поставив палатки я Сима и Макс стали разбирать рюкзаки. Вытаскивая из рюкзака ласты я с ужасом обнаружил, что в одной из них ползает ужасная черная гадина 10-12 см длинной. Скалапендра. Соседи рассказывали, что столкновения с ними редки, но если случаются, то вести себя нужно крайне осторожно. Укус монстра в брачный период смертелен, в другое время укушенный рискует пролежать денек с высокой температурой.

Тем временем чудовище забралось в мою ласту и поджидало меня как змея, притаившись в черепе коня вещего Олега. Схватив нож я отрубил ей голову. Новая голова вместо отрубленной конечно не выросла, но туловище еще долго продолжало извиваться в желтой пыли. Вот кто наверное ползал в траве Кара-Дага вместе с безобидными богомолами, когда мы безмятежно спали у его подножья. Позже мы убедились, что Pinkee (так ласково мы называли ужасных насекомых) жили и на месте нашего лагеря. Встречи с ними происходили обычно ночью. Видно Pinkee тоже выползали к столу чтобы попить вина, и поболтать о чем-нибудь. Их зловещий вид и дурная репутация так напугали нашу прекрасную спутницу, что каждую ночь перед сном она производила тотальный обыск всей палатки. Мужики поступали проще, без общей анестезии спать никто не ложился, а там уж все равно : ползай в палатке хоть каракурты, хоть гремучие змеи. В конце концов Сява изловил-таки живого Pinkie , спрятал в банку и привез домой. Pinkie жил в неволе еще, около трех недель.

Как истинный патриот своей Родины я (не лично конечно) , еще в Ярославле скроил огромный российский флаг и теперь он с гордостью развивался над побережьем. Проходящие мимо всегда, запрокидывали головы, рассматривая наш лагерь, уважительно молчали и продолжали путь.

Житейские проблемы не заставили себя ждать и сразу выползли на первый план. Где брать пресную воду? Озадаченные этим мы с Симой бродили по узким горным тропинкам около трех с половиной часов, пока не встретили путника, который любезно согласился проводить нас до родника. Малый родник был затерян среди яркой зелени деревьев дающих густую прохладную тень. Тонкая сочащаяся струйка обещала получасовое ожидание покуда не заполнятся все наши емкости. Поистине драгоценным кладом считались пластиковые бутылки , канистры и прочая тара. Собирать их начали еще в поезде, а здесь на месте стоянки нашли целые залежи бутылок оставленных предыдущими поколениями поселенцев поколениям будущим.

Походы за водой стали неотъемлемым атрибутом крымской жизни. В любое время, днем и ночью. В первый же вечер Сима Сява и Света совершили повторную вылазку, принесли три рюкзака воды по кромешной тьме, балансируя на гранях уступов и срываясь на сыпучих горных тропках.

Кстати, о "водных походах": Однажды, с нами произошел такой случай. Солнце уже успело вынырнуть над поверхностью искрящегося моря, и теперь его лучи безжалостно пронизывали плотную ткань палатки. Проснувшись от нестерпимой жары я с удивлением обнаружил, что лагерь пуст. Сделав титанической усилие, я заставил себя вспомнить услышанный сквозь сон Сявин голос: "Скорее собирайте все свободные емкости, мы должны успеть к роднику пока солнце не поднялось высоко". Прекрасно, пока они ходят я успею разобраться с дровами и навести в лагере порядок. Но сначала я бегу к тихо плещущемуся внизу морю. Словами трудно передать те ощущения, что испытывал я плавая в спокойной кристально чистой воде утреннего моря. Выбравшись на берег, я старательно почистил зубы и наконец-то побрил успевший зарости подбородок.

Наслаждаясь этим сказочным утром, я принялся за дела. Вдруг большая куча тряпок в углу палатки зашевелилась и из нее показалась заспанная, взъерошенная физиономия.Старый! У-у, бездельник!

Побродив по лагерю и заглянув в Сявину палатку он обнаружил ведро: потрвейна (уходя из лагеря Сява перелил все оставшиеся запасы в единую емкость , так как плотно закрывающиеся бутылки удобно нести в рюкзаке, а открытое ведро - нет). Зачерпнув по кружечке мы нашли это утро еще прекраснее и , перенеся ведро в нашу палатку, удобно расположились рядом. Мирно протекающая беседа прерывалась лишь характерным бульканьем и чоканьем кружек. Всерьез усомнившись в необходимости участив этом процессе последних, мы стали наклонять ведро и пить большими глотками, а после и вовсе упростили процесс до опускания в ведро буйных головушек. За этим-то занятием нас и застал Сява. Таща на плечах тяжеленный рюкзак он специально обогнал всех водоносов и пришел первым, чтобы напоить холодной родниковой водой "изнемогающих от жары" мужиков. Прокричав что-то с вершины холма, он думал увидеть рвущихся на перегонки к бесценным водным запасам, но палатки подозрительно молчали. Когда откинув полог жилища ему открылась выше описанная картина, то правомерному возмущению его не было предела. Мы со Старым тотчас же были "отлучены" от заветного ведра и направлены на исправительные работы.

Дровами служил сухой, колючий кустарник, да стелящиеся по горным кручам деревья. Добывать их было тоже очень не просто. С топорами, обвязанные веревкой лесорубы карабкались вверх, где шатаясь от жары и усталости валили низкорослую южную растительность. Из предков Буратино вязали вязанки и тащили их в лагерь. Нести их охапками было неудобно, а учитывая их колючесть и просто невозможно.

Зачастую походы за дровами совмещались походами за водой. Так обнаружив недостаток воды и топлива в лагере Саня, Сява, Сима и Макс отправились в подобное путешествие. По своему обыкновению Старый остался в лагере. Его крайне редко тянуло на подобные подвиги, а тут еще и "болезнь"(так мы называли напасть, которую Старик успешно у себя культивировал) стала прогрессировать и любая общественно-полезная деятельность ему была просто противопоказана. Мы под-завязку набили рюкзаки пластиковыми бутылками и поползли к зеленеющим вершинам. Дорога к роднику была очень живописной: тропка то ныряла в заросшие зеленым бархатом ущелья, то забиралась на выжженные солнцем перевалы. Пожелтелая трава на небольших лугах колыхалась золотистым океаном под горячим дыханием крымского ветра. На подходе к роднику обосновалась большая колония поселенцев. Их лагерь занимал несколько ярусов поросших лесом горных уступов. Предпочтя густую тень деревьев, близость пресной воды и дров, плещущемуся у порога палатки морю, они дружно жили в мире и гармонии с окружающей природой.