Владимир Динец - America Latina, или повесть о первой любви Страница 3

Еще недавно на дне кратера было большое лавовое озеро, одно из пяти в мире.

Индейцы приносили здесь человеческие жертвы богу огня, а испанцы считали это место входом в ад. Увы, шесть лет назад озеро, благополучно существовавшее много веков, застыло, а потом образовавшееся дно кратера провалилось, и теперь грозно светящуюся жидкую лаву видно только на дне узкого отверстия.

У самого обрыва мы обнаружили бочку с водой и приняли душ, мысленно благодаря сотрудников парка. Потом спустились к рюкзакам, оставленным у ветхой беседки без крыши, и уже в темноте поставили палатку, с опаской глядя на подкравшиеся с востока мрачные тучи.

Наша палатка была результатом многомесячного творческого процесса. Стремясь сделать ее как можно легче, мы сшили крышу из зеленой курточной ткани, а боковинки из черного шифона. Весила она всего 400 г, и закрывалась абсолютно надежно — ни один москит или муравей так и не смог пробраться внутрь. В ней было прохладно даже в самую жаркую ночь, но у нас оставались сомнения по поводу ее водостойкости. К счастью, она с честью выдержала испытание тропической грозой — наутро мы были сухими и довольными, а палатка высохла за несколько минут.

Утром мы взобрались на самую вершину, увенчанную деревянным крестом, посмотрели на восход солнца сквозь густую пелену дыма, потом успешно спустились к шоссе до наступления жары и поймали попутку до городка Масайя. Сменяв на базаре деньги, мы принялись закупать фрукты. Нам пришлось потратить всего доллар, чтобы стать тяжелыми, круглыми и липкими, а еще за пять долларов такая же судьба постигла наши рюкзаки. Манго, ананасы, папайя и всевозможные бананы стоили издевательски дешево, так что остановиться было нелегко.

Наконец мы направились в битком набитом автобусе дальше на юг, к костариканской границе. Хотя климат тут довольно сухой, на проводах вдоль дороги повсюду торчали растения-эпифиты. Вскоре слева распахнулось огромное озеро Никарагуа с высокими конусами вулканических островов. Мы загляделись на пейзаж, проскочили развилку и оказались на побережье, в старинном городке Порто-Боа, испокон века служившем приютом контрабандистов, пиратов и партизан всех мастей. Наш водитель, которому мы сообщили об ошибке, тут же ударил по тормозам, выскочил на дорогу, остановил встречный автобус и отправил нас обратно на «Панамерикану». Еще час жары и давки (здесь курсируют желтые школьные автобусы из США, не рассчитанные на такое количество народа) — и мы на границе.

Границы в Латинской Америке обычно почти не охраняются. Но переходить их лучше легально, если не собираешься вскоре вернуться тем же путем. Легальность означает наличие в паспорте выездного штампа предыдущей страны и въездного — той, где в данный момент находишься.

Практически все страны региона имеют давние территориальные претензии ко всем своим соседям. В некоторых случаях спорные территории составляют более половины общей площади той или иной страны. Некоторые из этих споров приводят к периодическим конфликтам, но обычно о них помнят лишь официальные лица. Тем не менее каждая страна с идиотской пунктуальностью изображает спорные территории как свои на всех картах и регулярно упоминает их в прогнозе погоды. Поэтому понять, где проходит граница на самом деле, иногда очень непросто.

Если же вас ловят без въездного или выездного штампа в паспорте, то автоматически считают шпионом той страны, где поставлен последний из штампов, имеющихся в наличии, со всеми вытекающими последствиями. Поэтому, перейдя границу где-то в глубинке, иногда приходится несколько дней искать, где можно шлепнуть хоть какую-нибудь печать, или ждать, когда кончатся очередные праздники и откроется таможня.

В здании никарагуанской таможни было не меньше 60 градусов жары, так что офицеры сидели в трусах и фуражках. Тем не менее всех выезжающих шмонали с торжественной добросовестностью, не делая исключения и для многочисленных туристов, которые толпами путешествуют автостопом и на автобусах по Панамериканскому шоссе. Что можно вывезти из Никарагуа, кроме бананов и гепатита, трудно понять. Нам удалось пройти мимо шмонального столика за спинами остальных и очень быстро, всего за час, проставить заветные штампики. Для этого пришлось собрать кучу талончиков об уплате всяческих сборов, в названиях которых путались сами чиновники, и еще десяток долларов истратить на подозрительные сборы, талончиками не подтвержденные.

Пара километров пешком — и мы на костариканской стороне. Здесь все заняло пару минут. У выхода с таможни за складным столиком сидел интеллигентного вида сеньор, который проверял наличие у въезжающих гринго таблеток от малярии и при необходимости бесплатно выдавал их, а заодно проводил короткий инструктаж. Нам такой сервис очень понравился. Пожалуй, при въезде в Россию стоило бы читать лекцию об алкоголизме и выдавать «Алка-Зельцер».

— Hablen castellano? Вы говорите по-испански? — спросил он нас.

В Латинской Америке свой язык обычно называют не испанским, а кастильским, поскольку здесь распространен именно этот диалект.

— Un poquito, чуть-чуть, — ответили мы.

— Чуть-чуть? Странно! Откуда вы?

— Из России.

— А-а, тогда понятно.

Нам было очень стыдно. В последние месяцы перед отъездом у нас не было ни одной свободной минуты, и мы успели пройти по самоучителю всего несколько первых уроков. Между тем испанский язык такой легкий, что почти все туристы-гринго выучивают его заранее. Из-за этого, кстати, многие местные жители, постоянно общающиеся по роду работы с иностранцами, так и не удосуживаются выучить английский. В странах с трудными языками, вроде Израиля или Венгрии, знание английского намного более распространено.

Впрочем, всего через месяц мы уже могли беседовать с шоферами попуток на несложные темы, а через полгода я уже трепался по-испански довольно свободно, хотя слов все еще очень не хватало.

Коста-Рика, «Богатый Берег», действительно живет неплохо, особенно в последние годы, когда сюда валом валят туристы и пожилые американцы, покупающие виллы в горах, чтобы спокойно и дешево провести остаток жизни в райском климате «вечной весны». Прекрасные дороги, удобные автобусы, довольно меркантильная публика и, конечно, все втрое дороже, чем в Никарагуа, хотя и намного дешевле, чем в Европе или США.

Попутный грузовик доставил нас к подножию уходящего в облака вулкана Ороси (1571 м) и высадил у неприметной развилки, откуда узкая дорожка спускалась к расположенному в 30 километрах побережью. Когда-то почти весь этот (северо-западный) угол страны был собственностью одного помещика (такие гигантские участки здесь называют латифундиями), а сейчас превращен в национальный парк Санта-Роса. Уже темнело, и в билетном киоске на входе никого не было, что, как потом выяснилось, большая удача (см. эпиграф к этой главе). Мы долго шли вниз через зарастающие пастбища и перелески, наслаждаясь прохладой, тишиной и простором. Потом сзади замелькали фары, и молоденькая девчушка — сотрудница парка подбросила нас к кемпингу, где к нашим услугам оказались теплый душ, пятачок для палатки и вдоволь чистой питьевой воды.