По следам тунгусской катастрофы - Н. Васильев Страница 3

Л. А. Кулик поднялся на вершину горы Шахорма («Сахарная голова») — двугорбую красавицу, господствующую над всей окружающей местностью.

Картина, открывшаяся здесь перед исследователем, по своей грандиозности не имела равных.

На много километров вокруг дыбились высокие холмы. К югу от Шахормы они были покрыты густым хвойным лесом. Стоял стужный февраль. В долинах между горами лежал снег. Но там, где вершины были покрыты лесом, снега видно не было. Темно-зеленые кроны сосен и елей закрывали от взора поверхность земли. Иная картина открывалась на север, северо-запад и северо-восток. Здесь, до самой линии горизонта, лес был срезан точно гигантской бритвой. Обнаженные вершины гор и холмов блистали под лучами солнца шапками февральского снега. Гигантские лиственницы, сломанные, выкорчеванные, полузаснеженные, но все же хорошо видные, лежали вершинами на юго-запад, в сторону, противоположную той, где взорвался небесный гость.

Нужно было идти вперед, но проводник, охваченный суеверным ужасом, отказался вести дальше, и ученому пришлось вернуться в Ванавару, чтобы повторить свою попытку весной 1928 года.

На этот раз Л. А. Кулик и его спутники двигались по рекам Чамбе и Хушме в период их разлива. «Экспедиция проходила в обстановке романов Майн-Рида и Купера», — писал впоследствии Л. А. Кулик по поводу этого путешествия.

Путь был нелегким. Членам экспедиции приходилось пробираться через многочисленные пороги и мели; дело принимало подчас характер смертельного риска. Члены экспедиции уговаривали Л. А. Кулика не подвергать себя опасности больше, чем другие. Уговоры оказались напрасными: Л. А. Кулик упорно продолжал оставаться на самых опасных местах. Недалеко от впадения Хушмы в Чамбу лодка с грузом, в которой сидел Л. А. Кулик, перевернулась на порогах. Ученого спас лишь пробковый пояс, предусмотрительно надетый заранее.

Спустя еще несколько суток пути караван экспедиции подошел к месту, где в лесную красавицу Хушму вливает свои воды Чургим — «Огненный ручей», образовавшийся, по преданию, после взрыва метеорита. Кругом простирались голые холмы, склоны которых были покрыты поваленным лесом. Л. А. Кулик решил совершить экскурсию на север с целью установить направление вывила леса. Прорубаясь через завалы, несколько суток спустя он вышел в большую котловину, со всех сторон окруженную невысокими холмами. Обойдя ее со всех сторон, ученый убедился, что повал леса носит радиальный характер, причем центр круга примерно совпадает с центром котловины. Л. А. Кулик поднялся на самую высокую гору, усеченный конус которой ограничивал впадину от севера. Низко нависало холодное северное небо. Дул пронзительный сырой ветер. Горизонт тонул в серой дымке туч. У подножья горы начиналось болото, на серовато-буром фоне которого виднелись округлые, точно блюдца, заполненные водой углубления. Их было больше десятка. Дальше на юг виднелась огромная топь с большими пространствами чистой воды.

Обдумав результаты экскурсии, Л. А. Кулик пришел к выводу, что им найден центр катастрофы. Здесь, в этой впадине, думал он, нашел свой конец гость из Космоса: на это указывают радиально поваленные деревья. Круглые болотца и озерки — это не что иное, как метеоритные кратеры, образовавшиеся в результате ударов частей метеорита о заболоченную почву. Именно здесь, на дне этих кратеров, и надо искать остатки гигантского тела, пронесшегося над просторами центральной Сибири 30 июня 1908 года. Так думал Кулик в 1927 году.

Эти предположения и выводы и были доложены Куликом в Академии наук СССР. Доклад, однако, вызвал большие возражения. Далеко не все ученые были убеждены в том, что «метеоритные кратеры» являются таковыми. Раздавались голоса, что такого рода воронки являются естественным следствием болотообразования в условиях вечной мерзлоты. Были люди, которые даже сомневались в том, что гигантский бурелом связан, действительно, с падением метеорита. Некоторые приписывала это опустошительному циклону или лесному пожару.

Тем не менее, программа работ, намеченных Куликом, получила утверждение. В поддержку Кулика выступили академики А. Е. Ферсман и В. И. Вернадский.

Вскоре в районе предполагаемого центра катастрофы закипела работа: сюда прибыла новая экспедиция Л. А. Кулика. Гатили болота. Прорубали многокилометровые просеки для триангуляционной съемки. Устанавливали астропункты на вершинах гор. Строили избы и лабазы. По глухой тайге, без малого за семьсот верст, с Тайшета и Кежмы вьюками перебрасывали многопудовые буровые установки. Вокруг предполагаемых метеоритных кратеров закладывались первые буровые скважины. Работать приходилось вручную, бурить было невероятно трудно, иногда за сутки бур углублялся в грунт на каких-то 1,5–2 сантиметра. Люди не выдерживали чудовищной нагрузки, многие заболевали.

Больше всех рисковал жизнью сам руководитель экспедиции. С той минуты, как он впервые вступил в центр катастрофы, в его жизни было немало опасных моментов.

Однажды ему пришлось остаться в районе работ на значительное время, совсем одному, так как все его спутники, изморенные болезнями и непосильным трудом, вынуждены были вернуться в Ванавару. Вдобавок ко всему, в округе хищничали кулацкие банды, среди участников которых существовало убеждение, что Кулик и его товарищи ищут золото. Был случай, когда в ученого стреляли. Однако все это не пугало энтузиастов науки. Хуже было то, что поиски не приносили желаемых плодов.

Еще в самом начале работ некоторые члены экспедиции (Е. Л. Кринов) высказывали убеждение, что поиски находятся на неправильном пути. Они считали, что, не будучи специалистом-болотоведом, Л. А. Кулик принял за метеоритные воронки обычные ямы, образующиеся нередко в зоне вечной мерзлоты. Однако попытки убедить Л. А. Кулика в необходимости перенесения поисков в район Южного болота привели к острому конфликту среди членов экспедиции. В отстаивании своих научных взглядов Кулик был не просто непримирим, а фанатичен. «Инакомыслящим» пришлось уехать из экспедиции, а работа продолжалась в прежнем направлении.

Усилия исследователя концентрировались теперь вокруг так называемой Сусловской воронки — большого округлого болота, расположенного в северной части Большой котловины. Предполагая, что эта «воронка» является одним из мест падения кусков метеорита, Л. А. Кулик хотел первоначально осушить ее путем дренажа, а затем провести бурение дна. Была проделана поистине египетская работа: прокопан глубокий отводный канал длиной в несколько десятков метров, спущена вода и вычерпан торфяной покров. Предпринятые после этого раскопки привели к совершенно неожиданному результату: на дне воронки оказался пень, стоящий в совершенно естественном положении. Тупик, в который зашли поиски, был очевиден: предполагаемые «воронки» оказались естественными образованиями, не имеющими отношения к падению метеорита.

Позднее Л. А. Кулик был вынужден