Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Сельма Оттилия Ловиза Лагерлёф Страница 3

Нет, нет, надо поскорее найти гнома! Надо просить его, умолять! Никогда, никогда больше Нильс никого не обидит! Он станет самым послушным, самым примерным мальчиком… Нильс сунул ноги в башмачки и проскользнул в дверь. Хорошо, что она была приоткрыта. Разве смог бы он дотянуться до щеколды и отодвинуть её!

У крыльца, на старой дубовой доске, переброшенной с одного края лужи на другой, прыгал воробей. Чуть только воробей увидел Нильса, он запрыгал ещё быстрее и зачирикал во всё своё воробьиное горло. И — удивительное дело! — Нильс его прекрасно понимал.

— Посмотрите-ка на Нильса! — кричал воробей. — Посмотрите-ка на Нильса!

— Кукареку! — весело заорал петух. — Сбросим-ка его в ре-ку!

А куры захлопали крыльями и наперебой закудахтали:

— Так ему и надо! Так ему и надо!

Гуси обступили Нильса со всех сторон и, вытягивая шеи, шипели ему в ухо:

— Хорош-ш! Ну уж хорош! Что, боиш-шься теперь? Боишься?

И они клевали его, щипали, долбили клювами, дёргали за руки и за ноги.

Бедному Нильсу пришлось бы совсем плохо, если бы в это время на дворе не появился кот. Заметив кота, куры, гуси и утки сейчас же бросились врассыпную и принялись рыться в земле с таким видом, будто их ничего на свете не интересует, кроме червяков и прошлогодних зёрен.

А Нильс обрадовался коту, как родному.

— Милый котик, — сказал он, — ты знаешь все закоулки, все дыры, все норки на нашем дворе. Будь добр, скажи: где мне найти гнома? Он ведь не мог далеко уйти.

Кот ответил не сразу. Он уселся, обвил хвостом передние лапы и посмотрел на мальчика. Это был огромный чёрный кот, с большим белым пятном на груди. Его гладкая шёрстка так и блестела на солнце. Вид у кота был вполне добродушный. Он даже втянул свои когти и зажмурил жёлтые глаза с узенькой-преузенькой полоской посредине.

— М-р-р, м-р-р! Я, конечно, знаю, где найти гнома, — заговорил кот ласковым голосом. — Но ещё неизвестно, скажу я тебе или нет…

— Котик, котик, золотой ротик, ты должен мне помочь! Разве ты не видишь, что гном меня заколдовал?

Кот чуть-чуть приоткрыл глаза. В них вспыхнул зелёный злой огонёк, но мурлыкал кот по-прежнему ласково.

— Это за что же я должен тебе помогать? — сказал он. — Может быть, за то, что ты сунул мне в ухо осу? Или за то, что ты подпалил мне шерсть? Или за то, что ты каждый день дёргал меня за хвост? А?

— А я и сейчас могу дёрнуть тебя за хвост! — закричал Нильс.

И, забыв о том, что кот раз в двадцать больше, чем он сам, Нильс шагнул вперёд.

Что тут стало с котом! Глаза у него засверкали, спина выгнулась, шерсть поднялась дыбом, из мягких пушистых лап вылезли острые когти. Нильсу даже показалось, что это какой-то невиданный дикий зверь выскочил из лесной чащи. И всё-таки Нильс не отступил. Он сделал ещё шаг… Тогда кот одним прыжком опрокинул Нильса и прижал его к земле передними лапами.

— Помогите, помогите! — закричал Нильс изо всех сил. Но голосок у него был теперь не громче, чем у мышонка. Да и некому было его выручать.

Нильс понял, что ему пришёл конец, и в ужасе закрыл глаза.

Вдруг кот втянул когти, выпустил Нильса из лап и сказал:

— Ладно, на первый раз хватит. Если бы твоя мать не была такой доброй хозяйкой и не поила меня утром и вечером молоком, тебе пришлось бы худо. Ради неё я оставлю тебя в живых.

С этими словами кот повернулся и, будто ни в чём не бывало, пошёл прочь, тихонько мурлыкая, как полагается доброму домашнему коту. А Нильс встал, стряхнул с кожаных штанов грязь и поплёлся в конец двора. Там он вскарабкался на выступ каменной ограды, уселся, свесив крошечные ноги в крошечных башмачках, и задумался.

Что же будет дальше?! Скоро вернутся отец и мать. Как они удивятся, увидев своего сына! Мать, конечно, заплачет, а отец, может, скажет: так Нильсу и надо! Потом придут соседи со всей округи, примутся его рассматривать и ахать… А вдруг его кто-нибудь украдёт, чтобы показывать зевакам на ярмарке? Вот-то посмеются над ним мальчишки!..

Ах, какой он несчастный! Какой несчастный!

На всём белом свете, наверное, нет человека несчастнее, чем он!

Бедный домик его родителей, прижатый к земле покатой крышей, никогда не казался ему таким большим и красивым, а тесный дворик — таким просторным.

Где-то над головой Нильса зашумели крылья. Это с юга на север летели дикие гуси. Они летели высоко в небе, вытянувшись правильным треугольником, но, увидев своих родичей — домашних гусей, — спустились ниже и закричали:

— Летите с нами! Летите с нами! Мы летим на север, в Лапландию! В Лапландию!

Домашние гуси заволновались, загоготали, захлопали крыльями, как будто пробовали, могут ли они взлететь. Но старая гусыня — она приходилась бабушкой доброй половине гусей — бегала вокруг них и кричала:

— С ума сош-шли! С ума сош-шли! Не делайте глупостей! Вы же не какие-нибудь бродяги, вы почтенные домашние гуси!

И, задрав голову, она закричала в небо:

— Нам и тут хорошо! Нам и тут хорошо!

Дикие гуси спустились ещё ниже, словно высматривая что-то во дворе,