Владимир Бобров - 1001 день в Рио-де-Жанейро Страница 31

Что было делать? Накануне отъезда мы отвезли Карудо в зоопарк. Хочется думать, что мы поступили правильно.

Для нас наше последнее посещение зоопарка было грустным, хотя это был обычный субботний день. Так же сияло солнце, галдели птицы и обезьяны. По дорогам зоосада ходили сторожа в униформе, наблюдая за порядком возле клеток. Надо сказать, что хотя «игра в зверей» в зоопарке давно отменена, однако посетителей здесь очень много. Почти все они с детьми. Точнее, все посетители — дети в сопровождении взрослых. Вот чинно шагают по аллее маленькие девочки, разодетые в выходные платьица. Почти у каждой в одной руке вафельный конус с шариками разноцветного мороженого, которое быстро тает от непомерной жары и течет по рожицам и по платьям, в другой руке нитки от связки разноцветных воздушных шаров. В отличие от девочек мальчики никакого степенства не проявляют. Они как-то снуют быстро-быстро между ног у взрослых, наступают на туфли и ботинки, за что получают порой оплеухи.

Много детей у клеток с обезьянами, особенно около большого вольера, в котором помещается целый мартышечий городок. Звери привыкли к публике и стараются не обращать внимания на разноцветную, шумную толпу.

Невысокий барьер, высотой, может быть, с метр или полтора. За ним болото, затянутое ряской. В середине болота голый искусственный остров с раскидистым деревом. Здесь живут крокодилы. Как неживые, они часами неподвижно лежат на острове, не решаясь подплывать близко к ограде. Видимо, на то есть причины. Судя по количеству плавающих в болоте окурков, развлечение взрослых посетителей отличается жестокостью и не отличается разнообразием. Поэтому для хозяев болота безопасней находиться подальше.

Рядом с крокодиловым болотом большая стрелка, на которой написано: «Кобра». По-португальски все змеи — кобры, как по-английски все собаки — доги. Мы идем, куда указывает стрелка, и упираемся еще в одно болото, обнесенное, правда, более высокой оградой, почти под подбородок.

В болоте анаконды. Большие, неуклюжие, как бревна. Они тоже предпочитают лежать неподвижно. Но вот одна из них подняла маленькую по сравнению с туловищем, изящную голову — и куда девалась ее неуклюжесть. Быстро-быстро виляя своим огромным туловищем, анаконда поплыла, и тоже подальше от людей. Так и есть, в нее чем-то швырнул стоящий неподалеку от нас посетитель, и она сочла за лучшее уйти подальше от опасности. Интересно, как бы вел себя этот весельчак, если бы не было барьера. Длина змеи — метров шесть. Есть экземпляры и покрупнее.

Надо думать, на воле знаменитая гигантская анаконда выглядит импозантнее и чувствует себя увереннее

Зоопарк расположен в северной зоне города, недалеко от стадиона «Маракана», в небольшой лощине, окруженной холмами и сравнительно далеко от океана. Микроклимат здесь особый. Даже в самый прохладный день здесь всегда жарко, градусов на восемь выше средней городской температуры. Естественно, что летом в зоопарке страшное пекло. Особенно страдают от жары бурые медведи. Вокруг их загона ров с водой, и мишки предпочитают большую часть времени проводить в воде. Наверное, единственное, что устраивает их здесь, в тропиках, — это бананы — неведомый у них на родине плод. Здесь они имеют их вдоволь и по положенному им от зоосада рациону, и от посетителей. Медведей, пожалуй, кормят охотнее всего. Очень забавно смотреть на этого лохматого, ошалевшего от жары зверя, когда он, сидя на корточках, очищает передними лапами банан. Делает он это очень солидно и в то же время осторожно.

Из неизвестных Американскому континенту животных в зоопарке есть кроме медведей жирафа, верблюды, слоны. Первый слон был привезен в Рио 18 июля 1837 года для демонстрации на выставке. Сейчас в зоопарке в Рио два слона, вернее, слон и слониха. Около выхода клетки с хищниками — тигры, пантеры, ягуары.

Зоопарк находится в ведении городского муниципалитета и содержится в основном за счет доходов от посетителей. Стоимость входного билета очень невелика — 150 сентаво (около 5 центов). Зоопарк в основном место развлечения детей.

Взрослые развлекаются в других местах. Для них существует ряд великих утешителей: религия, футбол, карнавал, кино.

Церковь и церкви

Нельзя себе представить Париж без Нотр-Дам, Вены без Стефанс-кирхе, Москвы без храма Василия Блаженного, Рима без собора Петра. Но если бы в Рио-де-Жанейро вдруг исчезли все церкви, это не сразу бы бросилось в глаза. Церкви Рио затерялись среди бетонных долговязых небоскребов и как-то сразу потеряли все свое величие. Но это не значит, что церковная архитектура не влияет на облик города.

Своеобразный символ Рио — 36-метровая фигура Христа, водруженная на одной из господствующих вершин горного хребта, приютившего «прекрасный город». Скульптура видна отовсюду и почти в любую погоду.

Когда дождливо и пасмурно, низкие облака стелются у подножья монумента, и в просветах среди них время от времени открывается как бы парящая над городом фигура человека с распростертыми руками. С наступлением темноты она видна ничуть не хуже: несмотря на нехватку электроэнергии, скульптура всегда освещена ярким снопом электрического света, выбрасываемого шестнадцатью прожекторами.

Вопреки ярко выраженному клерикальному характеру скульптуры эта достопримечательность города привлекает к себе прежде всего иностранных туристов и совсем не привлекает верующих, хотя в основании монумента имеется небольшая церковь. Фигура Христа на горе Корковадо не храм, а скорее всего своеобразный памятник христианству.

Влияние христианской религии и в том числе католической церкви на широкие массы еще велико, а в некоторых странах огромно. Среди них находится и Бразилия. И это понятно. Чем больше обездоленных и неграмотных, тем больше верующих. В церкви ждут утешения от жизненных невзгод. Когда надеяться не на что, надеются на бога. Это объективность, с которой приходится считаться.

Формально почти каждый бразилец верующий, но вера эта очень часто весьма своеобразная, если так можно выразиться, «анкетная». Большинство предпочитает сказать «да» вместо «нет» (на всякий случай). Церковь посещается главным образом по праздникам, и посещения эти осуществляются скорее как заученный с детства и принятый ритуал, чем как потребность. И, проходя мимо церкви, бразилец обязательно перекрестится заученным, машинальным движением. Безусловно также, что проповеди священников в какой-то степени влияют на сознание прихожан и роль религиозной идеологии в формировании психологического склада бразильца все еще достаточно велика. «Конечно, никто из настоящей интеллигенции не является верующим в точном смысле этого понятия, — объяснял нам один знакомый бразилец, — но в какой-то степени у нас осталось чувство уважения к богу».