Луи Буссенар - Ледяной ад Страница 32

— Не помните, видели ли вы их второго и четвертого июля? — спросил судья.

— Я только что сказал и повторяю — все дни без исключения!

— Хорошо! Другой свидетель!

Второй свидетель дал аналогичное показание. Он также часто бывал в заведении, в шесть часов и в полночь. Никогда Смит и Нортон не отсутствовали.

Третий, четвертый видели их каждый день, говорили с ними, пили в их компании, проигрывали деньги.

Остальные, вплоть до двадцатого, тридцатого и далее, подтвердили то же.

Ни Ребен Смит, ни Джо Нортон, обвиняемые в преступлениях, для совершения которых необходимо было несколько дней, не покидали даже на шесть часов Доусон-Сити.

Убитые этим, Леон, Поль и Тоби не верили своим глазам, своим ушам…

Конечно, свидетели говорили правду. Но трое друзей сохраняли, несмотря на это, уверенность, которую ничто не могло поколебать. К несчастью, это загадочное явление было необъяснимо, а одной уверенности, чтобы выиграть дело, недостаточно: требовались доказательства. Между тем бандиты, спасенные благодаря алиби, стали в позу оскорбленных. Устами своих адвокатов они принесли на обвинителей жалобу в преступном доносе, ложной клятве, незаконном аресте, оскорблении чести и т. п. и т. д… Обвинители стали обвиняемыми! Толпа свидетелей покрыла их руганью, а судья приказал взять под арест.

Таким образом, в тот момент, когда убийцы получили свободу, жертвы были заключены в тюрьму. Но и это было еще не все: Смит и Нортон, в которых наши друзья (более, чем когда-либо) видели Бернетта и Вильсона, потребовали компенсацию за моральный ущерб в двадцать тысяч долларов!

Тоби, Поль и Леон, бывшие только что героями дня, вооружили против себя общественное мнение. Голос народа, редко бывающий голосом Бога, осудил их единодушно.

Судья также осудил их, и причем жестоко, назначив каждому трехмесячное заключение в тюрьме и десять тысяч долларов судебных издержек в пользу Ребена Смита и Джо Нортона.

Затем он приказал немедленно отвести виновных в тюрьму и дал только три дня на сбор нужной суммы денег.

Леон и Поль с твердостью встретили страшный удар и не произнесли ни слова.

Тоби же повернулся к негодяям и, взглянув прямо в лицо, сказал на прощание:

— Не торжествуйте слишком скоро и слишком сильно! Мы еще встретимся!

Часть третья

«МАТЬ ЗОЛОТА»

ГЛАВА 1

Восход и заход солнца. — Пятиминутный день. — При сорока пяти ниже нуля. — Ружейный выстрел. — Возвращение Жана. — Караван. — В пути. — В стране холода. — Жестокое разочарование.

— Ну что? Сколько градусов?

— Да всего сорок пять ниже нуля!

— Всего?! Вот это мило!

— А ты, дорогой Поль, не так уж болен и вовсе не такой уж мерзляк, как сам старался себя уверить. Скажи на милость, для чего ты вылез из своего спального мехового мешка?

— Все приедается, мой Леон, даже и сон, а я ведь проспал почти целые сутки и теперь захотел взглянуть на восход солнца. Только и лениво же оно здесь! Ну, поторопись, сонное светило, мы ждем тебя!

В ответ на это раздался звонкий молодой смех.

Стоявшие среди круга, образуемого рядом нагруженных саней на гладкой снежной полянке, Поль Редон и Леон Фортен обернулись.

В десяти шагах от них стояла заиндевевшая юрта, откуда вышли два человека, пол и возраст которых трудно было определить. Залитые красноватым светом багрового сияния, фигуры приближались к молодым людям.

— Здравствуйте, мадемуазель Марта, не правда ли, я угадал, что это вы?

— Ну да, на этот раз угадали! — отвечала Марта Грандье. Поль Редон и Жанна Дюшато также обменялись рукопожатиями.

— Не правда ли, мы теперь похожи на медведей, поднявшихся на задние лапы? — засмеялась Марта.

— Редон и я — пожалуй… но вы…

— Мы до смешного похожи на вас в этом полярном наряде, с поднятыми меховыми воротниками, доходящими до глаз, в шапках, надвинутых на самые брови, в меховых шароварах, заменяющих юбку, в синих очках, скрывающих глаза.

— Не желаете ли прогуляться немного? — предложил журналист.

— Охотно! — согласилась уроженка Канады. — Но надо надеть лыжи. Не бойтесь, я не буду смеяться, если вам случится разок-другой растянуться на снегу с непривычки. С моей помощью вы все скоро станете заправскими лыжниками, что необходимо в наших краях.

И обе молодые пары, надев лыжи, обошли круг, огражденный санями и охраняемый надежною стражей из упряжных собак, тоже проснувшихся и лениво потягивавшихся на снегу, в котором ночевали.

Такие встречи и прогулки происходили ежедневно во время восхода солнца, когда звезды постепенно бледнеют и затем исчезают, а утренние сумерки становятся все лучезарнее, и вдали выплывает из тумана безбрежная снежная равнина, окутанная идеально чистой и прозрачной атмосферой. В воздухе тихо, не ощущается ни малейшего дуновения ветерка — только благодаря этому и можно выносить здесь страшные морозы. Но вот над землей, показывая вначале лишь багрово-красный краешек, медленно выплывает громадный малиновый диск, окрашивающий своими лучами девственно-белый снег в нежно-розовый тон. Соприкасаясь нижним своим краем с линией горизонта, этот диск минуты две-три остается неподвижным, а затем постепенно начинает таять и, наконец, совершенно исчезает.

Внезапное исчезновение дневного светила невольно производит удручающее впечатление и на людей, и на животных. И хотя после того несколько часов длятся сумерки, все-таки день, в астрономическом смысле слова, уже прошел, и до следующего восхода остается ждать двадцать три часа и пятьдесят минут — не более и не менее.

Наши друзья готовили обед, снимали кое-что из верхней одежды, грелись у печки, затем опять выходили на двор кормить собак, а в промежутках между делом дрогли в юрте, на дворе, у печки, в постели, словом, повсюду и везде.

— Бр-р-р! Однако не сладко зарабатывать насущный хлеб в этом ледовом аду! — промолвил Редон.

— Не греши, мы получили сто двадцать тысяч долларов за клем. Разве это худо? Право, нам не так плохо живется здесь!

— О, ты неисправимый оптимист! По-твоему, все прекрасно!

— Да, потому что я счастлив! — сказал Фортен, кинув многозначительный взгляд Марте, опиравшейся на его руку.

— Да, конечно! Ты счастлив… но от этого теплее в Клондайке не становится. Вперед, мадемуазель Жанна, не то, я чувствую, сейчас превращусь в ледяной столб.