Болид - Верн Жюль Габриэль Страница 35

Мистеру Сету Стенфорту пришлось ждать. Из морских бюллетеней он узнал, что «Мозик», отплывший из Чарлстона, должен сделать в Бостоне остановку, и, возможно, ему удастся сесть на него. На самом деле времени оставалось в обрез. По данным обсерватории, падение должно было произойти между 7 и 15 августа. Сейчас уже наступило 11 июля, а от столицы Массачусетса до столипы Гренландии пароходу предстояло преодолеть не менее 1800 миль по морям, часто против встречных течений, бравших начало у Северного полюса.

Через двое суток после приезда мистера Сета Стенфорта в Бостон «Мозик» вошел в порт. Уже известно, при каких обстоятельствах удачливый джентльмен сумел завладеть освободившейся каютой.

Покинув Бостон, «Мозик», не теряя из виду землю, прошел вдали от Портсмута[152] и Портленда,[153] готовясь принять информацию о болиде, которую могли бы послать ему семафоры.[154] Когда небо прояснялось, пассажиры видели, как болид пролетал над их головой, однако были не в состоянии оценить степень уменьшения скорости, чтобы более точно установить дату и место его падения. Семафоры продолжали хранить молчание. Возможно, более разговорчивым окажется семафор Галифакса,[155] когда пароход будет находиться на траверсе этого крупного порта Новой Шотландии.

Ничуть не бывало. Как же пассажиры жалели, что залив Фанди,[156] между Новой Шотландией и Нью-Брансуиком,[157] не имел выхода на восток! Им бы не пришлось тогда терпеть неистовые выходки моря, набрасывавшегося на них до самого острова Кейп-Бретон. Несмотря на ободряющие советы Фрэнсиса Гордона, мистер Форсайт и мистер Хадлсон так и не приходили в себя. У мистера Форсайта, которому Омикрон помогал подняться на ноги, после того как внезапный крен повалил соперников рядом на палубу, даже вырвалось:

— А причиной всему ваш болид!

— Нет уж, ваш, будьте любезны! — отвечал доктор, принять вертикальное положение которому помогал Фрэнсис.

Да, они были больше не в состоянии биться за первенство. Однако до примирения оставалось еще далеко.

К счастью, капитану «Мозика», заметившему столько страдавших от качки пассажиров, пришла в голову превосходная мысль избавить их от штормов открытого моря. Он решил войти в залив Святого Лаврентия и под прикрытием побережья Ньюфаундленда[158] снова выйти в открытое море через пролив Бель-Иль, обеспечив тем самым пассажирам более спокойное плавание. Затем, после того как корабль пересечет Девисов пролив, он направится к западному побережью Гренландии.

Именно так и поступил капитан в следующие дни. Утром 21 июля показался мыс Фарвель, расположенный на оконечности гренландской земли. Как раз об этот мыс с яростью, о которой хорошо знают отважные рыбаки Ньюфаундлендской банки[159] и Исландии, разбиваются волны Северной Атлантики.

К счастью, даже не возникало вопроса о том, чтобы идти вдоль восточного побережья Гренландии, поскольку, по мнению астрономов, болид должен был упасть скорее по соседству с Девисовым проливом или морем Баффина, нежели вдали от американских берегов. К тому же это побережье практически неприступно, здесь нет ни единого порта, где бы корабли могли сделать остановку, а волны открытого океана набрасываются на них и как будто хлещут кнутом. В Девисовом проливе, напротив, укрытий хватает как в глубине фьордов, так и за островами. Плавание в здешних водах проходит в благоприятных условиях, если только не начинают дуть южные ветры.

Чуть севернее мыса Фарвель находится небольшой порт Лихтенау,[160] куда совсем недавно вошел английский быстроходный крейсер, прибывший с Ньюфаундленда, из Сент-Джонса. Крейсер привез весьма интересную новость для пассажиров, которых непомерное любопытство привело в эти заполярные арктические края.

Недавние наблюдения, проведенные в Бостонской обсерватории, позволили астрономам более точно рассчитать, в какой части Гренландии упадет метеор. Это произойдет в окрестностях Упернавика, на территории, протяженность которой не превышает пяти-шести лье. Вот какие радостные сведения передал семафор «Мозику», когда тот проходил мимо Лихтенау. Отныне не следовало опасаться, что золотой шар потеряется в морских глубинах. Не возникнет необходимости подвергать себя риску, пробираясь среди жуткого безмолвия необитаемых районов, простирающихся на севере Гренландии. Место падения ограничивалось какими-то 20–30 квадратными милями. Полученное известие доставило огромную радость пассажирам, которые, с трудом поборов усталость при путешествии в один конец, не хотели даже думать об испытаниях обратного пути. В салоне «Мозика» мистер Дин Форсайт и доктор Хадлсон не были последними из отвечавших на тосты, которые щедрый Сет Стенфорт, угощая своих спутников шампанским, произносил в честь болида.

Разумеется, не только пассажиры парохода, но и весь мир, если можно так выразиться, испытали бы более полное удовлетворение, если бы дата великого события была определена точнее, пусть не до одного часа, но хотя бы до одного дня. Однако расчеты пока еще не установили ее, и падение по-прежнему ожидалось во второй неделе августа.

Плавание продолжалось, причем пассажирам не на что было жаловаться. Теперь ветер — сильный бриз[161] — дул с северо-востока и поэтому, должно быть, волны с грозным неистовством обрушивались на противоположное побережье Гренландии. Путь «Мозика» пролегал через Девисов пролив — исключительная удача, хотя кораблю предстояло плыть и дальше, до лежащих под высокими широтами берегов моря Баффина.

Часть гренландского побережья от мыса Фарвель до острова Диско[162] представляет собой гряду первозданных скал и утесов, достигающих значительной высоты. Эта преграда останавливает ветра, дующие с открытого моря, и у кораблей возникает лишь трудность выбора среди многочисленных рейдов, бухт и гаваней, где можно надежно укрыться. Даже зимой это побережье не так сильно загромождено льдами, которые полярные течения приносят из Северного Ледовитого океана. Правда, горы внутренних районов покрыты вечными снегами, и поэтому было бы очень трудно отыскать болид, упади он среди этого лабиринта.

Вот в каких условиях «Мозик» вспенивал своим быстрым винтом воды бухты Гилберта. На несколько часов он остановился в Готхобе, где судовой кок сумел в огромном количестве раздобыть свежую рыбу. А разве не море поставляет населению Гренландии его основную пищу? Затем пароход миновал порты Хольстейнсборга и Кристиансхоба, настолько плотно окруженные стенами из скал, что невозможно даже заподозрить их существование. Они служат желанным убежищем для многочисленных рыбаков Девисова пролива. В зимний период жизнь в этих поселках не замирает. Многие суда ведут здесь охоту на китов, нарвалов, моржей и тюленей, доходя порой до северных границ моря Баффина, сообщающегося через пролив Смит с арктическими морями.

Остров Диско, к которому пароход подошел днем 22 июля, является самым крупным из всех, что цепью рассыпались вдоль гренландского побережья. У Диско, острова с базальтовыми скалами, есть столица, Годхавн, построенная на южном берегу. Этот датский поселок состоит не из каменных, а из деревянных домов со стенами из едва отесанных бревен, покрытых толстым слоем дегтя, который препятствует проникновению воздуха. На Фрэнсиса Гордона как на пассажира, не загипнотизированного метеором, вид мрачного поселка, лишь изредка оживленного красными пятнами крыш и окон, произвел сильное впечатление. Он спрашивал себя, какой же должна быть жизнь зимой в этом климате, и очень бы удивился, узнав, что она мало чем отличается от жизни семей в Копенгагене. В некоторых домах, хотя и скудно обставленных, но не лишенных уюта, имелись гостиная, столовая и даже библиотека, поскольку «высшее общество», если можно так выразиться, составляли датчане по происхождению. Власть представлял инспектор, каждый год приезжавший в расположенный на севере город Упернавик, подлинную столицу Гренландии.