Хеймиш Макиннинс - Восхождение в затерянный мир Страница 36

«Следующий отрезок выглядел относительно коротким — довольно широкий открытый желоб, заполненный растительностью. Левее этого желоба я рассмотрел слегка нависающую трещину, которая сужалась кверху. В трещине тоже местами прилепились растения. Майк страховал меня, но я решил сперва проверить, что делается справа, — может быть, там путь легче. Убедился, что этот вариант тяжеловат, вернулся и пошел вверх по трещине.

Почти весь этот участок я шел с искусственными опорами. Половину пути вбивал различные крючья, дальше начали появляться зацепы. Очищая их клювом молотка, я обнаруживал скорпионов и весьма неприятных на вид насекомых. Естественно, это отнюдь не помогало мне чувствовать себя раскованно. Вместо того, чтобы, как обычно, вытягивать руку и нагружать зацеп, мне приходилось сперва подниматься и проверять зацепы на наличие жалящих тварей. Из-за этой угрозы я использовал больше крючьев, чем расходуешь в нормальной обстановке.

Метрах в двадцати выше точки, где я оставил Майка, пошла рыхлая скала и удобная трещина начала сходить на нет. Тут было малость опасно. Находясь метрах в пяти от нужной мне широкой полки, я видел опоясывающие ее заросли бромелии, похожие на перьевой головной убор индейского вождя. Не видя, куда вбить крюк, и утомленный нервным напряжением, в немалой степени из-за боязни быть ужаленным, я крикнул вниз Мо: «Я спускаюсь, хватит с меня на сегодня!».

Всего они насчитали в этот день двух пауков и шесть скорпионов. Майк заметил паука подле бромелии на Нише и хотел пришибить его молотком, но грунт спружинил, и разгневанный паук улизнул под листья. Спускаясь по веревке, они с тревогой прислушивались к потрескиванию корлена. Как говорил потом Джо:

— По мне, так моя жизнь стоит лишней веревки. Завтра же закреплю вторую.

Быстро посчитав в уме, сколько у нас осталось корленовой и обычной альпинистской веревки, я заключил, что мы можем весь маршрут обеспечить двойной веревкой. При этом для большей безопасности можно надевать жумар и на страховочную веревку. Слишком много народу погибло оттого, что подводила одинарная веревка.

Алекс в лагере 6 чувствовал себя совсем паршиво. Он здорово простыл и всю ночь шмыгал носом, слушая, как упорно барабанит дождь по брезенту. «Шпион» Морис и Майк Тамессар, лежавшие у торца хижины, куда задувал ветер с дождем, промокли насквозь.

Я ночевал в маленькой палатке, и она надежно защитила меня от ливня, хоть порой и казалось, что я очутился внутри котла, который снаружи прилежно обрабатывают клепальщики.

Программа на следующий день, 18 октября, предусматривала, что мы с Доном закрепим веревки на крутых участках тропы, а Мо и Джо будут работать на стене. Майку полагалось отдохнуть в лагере.

Мо возглавил наше шествие. Утро было поразительное. Мы никогда еще не видели гору такой чистой. Ни одно облачко не заслоняло кроваво-красный в утреннем свете массив; только над влажным лесом стелилась обычная пелена. Джо шагал впереди меня. Попугайчики делали свою утреннюю зарядку.

— Глянь-ка, Хеймиш, — Джо остановился, держа в руке змею.

Он схватил ее двумя пальцами у самой головы.

— Берегись, — предостерег я его, — Вдруг она ядовитая.

— Не бойся, не вырвется. — заверил он меня, хотя змея извивалась, будто хвост сердитого кота. Все же я уговорил Джо прижать ее голову к толстому суку и казнил змею двумя ударами своего молотка. Мы не знали, что это за вид, однако не решались отпускать ее на волю — вдруг потом кого-нибудь укусит! Индейцы последовательно истребляют опасных змей; Адриан тоже их не щадит. Так-то оно вернее, хотя мы предпочли бы никого не убивать без нужды.

Я проводил Джо до основания стены, поскольку нес веревки для работающей связки; Дон шел следом за нами.

Путь до Носа был не лишен трудностей — крутые подъемы сочетались с невероятно густыми зарослями, пестрое переплетение которых напоминало мне внутренности замысловатого электронного прибора. Конечно, работа, проделанная мной и Доном накануне, не прошла бесследно, однако множество изобилующих корнями грязных и крутых коротких подъемов затрудняло движение с тяжелыми рюкзаками, тут было необходимо закреплять веревки. Я припас предназначенную для этого дела веревку, да еще захватил шестьдесят метров для Мо и Джо. Дон нес различное снаряжение, в том числе клиновидные крючья. Сделанные из стали или прочного сплава, они достигают в ширину десяти сантиметров и при вбивании в трещину издают звон наподобие колокольчика тирольских коров, отсюда их второе название— «бонг».

Двадцатиметровый отвесный грязевой склон, с которым мы познакомились накануне, был отвратителен. Даже если вы ухитрялись оставаться сравнительно чистыми выше пояса до то минуты, когда наставала пора цеплять жумары за черную склизкую веревку, достаточно было пройти по растительному коридору полтора метра по направлению к первому илистому карнизу, чтобы совершенно вымазаться в слизи, которая к тому же забивала зубья зажимов.

Мо уже добрался до пещеры и надевал беседку Уайлэнза.

— Ботинки сегодня оставляю здесь, — сказал он мне. — Только грязь собирают. Надоело. Так что я взял с собой свои испытанные кеды.

Под навесом здесь было достаточно сухо, и лагерную площадку еще защищал сверху широкий карниз.

— Ну и подходы мы выбрали! — заметил Джо. — Хуже не бывает. Полтора часа топай, как черт, по жидкой грязи, прежде, чем начинать настоящую работу!

— Плюс вертикальный метраж, который будет расти с каждым днем… — добавил я, глядя туда, где конец веревки пропадал из виду метрах в пятнадцати над нами.

Мо легко пошел вверх по закрепленной веревке. Мы с Доном сделали несколько снимков, потом зашагали обратно вниз. Вот как Джо описывает ход восхождения в этот день:

«Мы быстро добрались до высшей точки, достигнутой накануне. На этот раз я захватил самоввинчивающиеся шлямбурные крючья с зубьями на конце. Когда вбиваешь такой крюк, он сам вгрызается в породу, так что шлямбур не нужен. Однако мои шлямбурные крючья, очевидно, были плохо закалены, потому что они быстро тупились и зубья стесывались. Конечно, я понимал, что здесь на редкость твердая скала, и все же крючья явно были с браком. На одно лишь отверстие ушло двенадцать штук, так что я основательно вымотался, стоя на подвешенных ниже стременах. И когда наконец крюк вошел, он не вызывал у меня особого доверия, а потому, осмотревшись кругом, я нашел малюсенькую трещину, вбил лепестковый крюк и осторожно подтянулся на нем. Таким образом я достиг узенькой полки, взобраться на которую оказалось далеко не просто из-за здоровенных бромелий. Похожие на сосновые шишки метровой длины, они были слишком велики, чтобы их обрывать, но и недостаточно прочны, чтобы за них подтягиваться.