Евгений Крепс - «Витязь» в Индийском океане Страница 38

Положение аборигена-рабочего мало чем отличается от положения раба. На коренных жителей законодательство о социальном обеспечении не распространяется. Работу они могут найти только в качестве пастуха, рабочего на ферме или на лесных работах. Заработная плата намного ниже получаемой за ту же работу белым рабочим. Аборигену не разрешены поездки по своей собственной стране. Без специального разрешения он не имеет права даже переезжать из одной резервации в другую. Как ни тяжелы условия, в которых живут аборигены, тем не менее из их среды выходят одаренные и образованные люди. Одним из таких самородков является художник Альберт Наматжира из племени аранда, о котором я говорил выше.

После второй мировой войны наметились некоторые сдвиги в «туземной политике» правящих кругов Австралии, которые объясняются прежде всего тем, что усилилась потребность в рабочей силе для овцеводческих ферм. Прогрессивная общественность Австралии также все громче требует предоставления человеческих прав аборигенам. В законодательство об аборигенах внесены некоторые изменения. Но все эти меры сами по себе мало помогают. «Дальнейшая судьба австралийских аборигенов неразрывно связана с судьбами всего населения Австралии. Освобождение аборигенов может прийти только в результате победы демократических сил Австралии над силами реакции», — пишут в указанном гыше сборнике «Народы Австралии и Океании» авторы статьи о современном положении коренного населения Австралии.

Некоторые из наших товарищей во время одной из поездок встретились в районе города Иорк с аборигенами — рабочими землемерной партии. В хижине из старого железа они нашли старика со старухой и множество ребятишек, многие из которых носили явные признаки смешения с европейской расой. Старик был смущен. Он слышал о русских и сказал, что если бы знал, что придут русские, он надел бы башмаки. У хижины грелась на солнце пара высоких, поджарых собак, которыми старик очень дорожит. «Я иногда отправляю их в буш, — рассказал он, — и собаки приносят мне кенгуру. Половину отдаю собакам, половину съедаем мы».

Я, конечно, не мог уехать из Перта, не осмотрев здешний зоопарк. В просторном парке богато представлена специфическая австралийская фауна. Множество разных видов кенгуру, в том числе интересные маленькие древесные кенгуру. Фауна птиц изобилует всевозможными видами попугаев и какаду, разных окрасок и с различными, очень резкими голосами. Крупные казуары с гребнями на голове, родственные страусам птицы из лесов северной Австралии и Новой Гвинеи, и быстроногие эму из равнин и саванн южной Австралии. Казуары и эму выводят птенцов в зоопарке. Не нашли мы в зоопарке сумчатого медведя — коапа, но имели удовольствие любоваться большой группой этих очаровательных, пчшистых, доверчивых древесных сумчатых в Янчеп-парке. Их пищу составляют исключительно листья эквалиптов разных видов в разные сезоны. Животные двигаются по ветвям, непрерывно срывая листья с дерева. Эти особенности питания делают трудным содержание коала в зоопарках.

На 10 декабря назначен отход. На причале собирается большая толпа провожающих — наших новых австралийских друзей. Тут и ученые, и представители широких кругов населения Перта и Фримантла. Среди них мистер Гриффин и другие члены общества австралийско-советской дружбы, молодежь. За несколько минут до отхода два человека приносят мне в мешке подарок от профессора Уэринга — молодую куокку (валлаби) и разобранную железную клетку для нее. Тепло простились с представителем нашего посольства милейшим И. Е. Скарбовенко. В 16 часов буксир оттаскивает корму «Витязя» от пристани. Мы медленно движемся вдоль пирса. Люди на пирсе приветственно машут шляпами, платками, хором кричат по-русски: «До свидания!». Профессор Ходжкин провожает нас на «Витязе» до выхода на внешний рейд, где спускается в лоцманский катер. «Витязь» набирает ход и ложится курсом на запад. Я же срочно приступаю к сборке клетки, в которую надо поместить нового пассажира корабля — куокку. Зверек сперва очень напуган, бьется, пытается кусать, но за ночь успокаивается. К утру съел все брошенные ему в клетку листья салата, куски картофеля. Мы поставили клетку в проходе палубы, у борта, в уголке, защищенном от ветра, волн и лучей солнца, и зверек скоро привык к нашей корабельной жизни, к людям и подружился со мной.

ОТ АВСТРАЛИИ ДО ЦЕЙЛОНА

Снова в море. Плывем на запад по параллели 30° южной широты. Прохладно, температура воздуха 18–19° и свежий ветер с SO и SSO. Вода в море тоже прохладная, и это повергает мою черепаху Куру в меланхолическое состояние. Целый день она спит, лежа на дне ванны, не реагирует на привычные условные сигналы кормления — постукивание ножом о край Еанны — и не желает есть предлагаемую ей еду. С пищей для нее дело тоже обстоит плохо, так как излюбленного блюда — живых или свежепойманных летучих рыб еще нет, они появятся севернее, в тропиках.

На заседании Совета окспедиции подробно разрабатывается план работ до Коломбо (остров Цейлон), куда намечено прийти 17 января. От Фримантла мы плывем на запад до пересечения с меридианом 90° восточной долготы, где поворачиваем прямо на север и делаем длинный меридиональный разрез до Цейлона. После Цейлона намечены работы в Бенгальском заливе и заход на Андаманские острова для работ на коралловых рифах. На Совете, конечно, идут ожесточенные споры из-за станций, их количества и продолжительности. Все, разумеется, стоят за то, чтобы точно уложиться в график, но каждый отряд не согласен экономить время за счет собственных работ.

Ночью на станции 110°42/ восточной долготы Касьяныч поймал сачком маленькую, сантиметров 15 длиной, акулу со светящимися органами на брюхе. Это Euprotomicrus, самая маленькая из акул. Я пустил ее плавать в ванну, к черепахе. Погасили свет, и в темноте, в течение нескольких часов, светящийся овал кругами носился по ванне, тревожа ее хозяйку, черепаху, и наводя панику на обитающих там рыб.

Поразительно население самого верхнего слоя воды в океане, обитатели поверхностной пленки морской воды, так называемый плейстон. Для сбора плейстона у нас служит специальный поверхностный трал конструкции А. И. Савилова, автора интересных исследований по биологии плейстонных организмов. Плейстон — это целое сообщество животных, объединяемых между собой различными связями. Все члены этого сообщества окрашены в синий или голубой цвет, маскирующий их в синеве тропического океана. Тут, в тропиках, ведущей формой этого сообщества, или биоценоза, является парусник Velella. Парусник относится к очень примитивным, но весьма интересным беспозвоночным организмам, одним из наиболее своеобразных животных тропического моря — сифонофорам, принадлежащим к типу кишечнополостных. Сифонофоры образуют свободно плавающие колонии, состоящие из отдельных групп особей, сидящих на главном стволе и измененных для выполнения определенных функций.