Виктор Георги - Путь на Грумант Страница 38

Вечером 22 июля на веслах отошли от причала, от ставшего почти родным берега с красными звездочками цветов северной камнеломки. Берега, в чьих недрах на угольных пластах навек окаменели следы диковинных динозавров и широколистных растений. Поселка, на улицах которого вместо голубей разгуливают чайки, а вместо собак — низкорослые доверчивые олени.

Поймав ветер, крепим по бортам шестиметровые весла и поднимаем парус. Грот пузатый, как баба на сносях. Из-под самого носа набирающего скорость коча улепетывают ленивые кайры, громко хлопая по воде черными крыльями. Вот они — последние аплодисменты Ис-фьорда…

Однако рано, оказывается, мы поддались сентиментальному настроению: прощания не состоялось. Под утро зачихал и заглох сорокасильный мотор «Груманта» — единственный, если не считать самовара, «паровой двигатель» экспедиции. Решили не рисковать и вернуться в Баренцбург. Спасибо местным умельцам — управились с ремонтом за полутора суток. Но в понедельник, 24-го, выходить в море остереглись — плохая примета. Вышли во вторник, сразу после полуночи. И пора, наверное, мне рассказать поподробнее о том, как товарищи по экспедиции оценивают наш поход. Ведь каждый из нас преследовал свои цели.

Владимир Пучкин (работник БММТ «Спутник» ЦК ВЛКСМ, кок лодьи «Грумант»): Молодежь должна отдыхать активно, а не знакомиться с достопримечательностями тех или иных мест из окна автобуса или с палубы океанского лайнера. Почему бы не предоставить возможность людям за свои деньги быть не только пассажирами, а членами экипажей подобных судов и путешествовать, например, по Белому морю? Думаю, что желающие найдутся, хотя я и почувствовал всю «экзотику» похода на Грумант на собственной шкуре. Напомню, что «Спутник» работает по принципу «нон профит», то есть не ставит основной целью получение финансовой выгоды. И мы решили испытать пригодность старинного типа парусных судов для организации молодежных морских круизов: экологически чистых, физически активных, связанных с познанием истории.

Ростислав Гайдовский (заместитель начальника Арктической нефтегазоразведочной экспедиции Мингеологии СССР, капитан лодьи «Грумант»): У нас утерян опыт плавания на маломерных судах. Удивительно, но факт: перевозка грузов, выполнение различных работ в прибрежных водах считается сложным и небезопасным делом. Но зачем платить бешеные деньги за использование вертолетов или другой современной техники, если можно именно в Арктике намного дешевле и эффективнее работать на малых судах? В этом я еще раз убедился, пройдя от Петрозаводска до Шпицбергена. Сбор гагачьего пуха, промысел рыбы, водорослей, расчистка от плавника побережий — так или иначе все эти частные вопросы упираются в глобальную задачу возрождения отдаленных поморских деревень…

Владимир Панков (преподаватель Мурманского высшего инженерного морского училища, матрос коча «Помор»): В своей научной работе я занимаюсь физикой поверхности моря, и нынче смог с иного ракурса взглянуть на некоторые проблемы, далекие, казалось бы, от практического мореплавания. Ну а побывать на Шпицбергене — это мечта моего детства!

Александр Скворцов (сотрудник НИИ культуры, заместитель начальника экспедиции по науке): Для меня, как ученого и яхтсмена, этот переход сравним с творчеством. Коч — идеальное судно для ледового плавания, вобравшее в себя лучшее из искусства кораблестроения и кораблевождения древних поморов. В истории освоения высоких широт еще немало «белых пятен». И данная экспедиция органично вписалась в программу исследований историко-культурной среды Арктики морской комплексной экспедицией нашего института, программу, рассчитанную до 2000 года…

Однако достаточно рассуждений и давайте вернёмся на борт коча, которому еще предстоит переход от Шпицбергена до Кольского залива.

Итак, мы вышли в море, хотя и получили радиограмму от мурманских синоптиков с пометкой «шторм всем судам»: «Циклон смещается к востоку от 74° северной широты со скоростью 30 км/час. 26 июля на юге Баренцева моря ветер 15–17 м/сек, видимость хорошая, в тумане 300–500 м, дождь, температура 3–8° тепла. Ветер западный, северозападный еще двое суток (для нас попутный. — В. Г.). На побережье Норвегии: ветер юго-западный, южный 15–17 м/сек. Высота волны 1–2 метра, на севере — 3 метра. Последующие двое суток ветер юго-западный, западный, местами туман». Вышли, рассчитывая под парусами успеть добежать до Медвежьего, а там, через два-три дня, глядишь и циклон уйдет в центральную часть Арктики… Опрометчиво? Наверное, да. Перелистну несколько страниц своего путевого блокнота.

«26 июля. 4 часа утра.

За кормой южная оконечность Шпицбергена. Отошли миль на 40, но горы все еще видны. Скорость до семи узлов, хотя работает один фок. Небо в голубых дырах — просветы как разводья солярки на воде. Целые сутки попутный ветер.

27 июля. 4 часа утра.

К. вечеру подошли к острову Медвежий.

28 июля. 4 часа утра.

Днем штиль. На севере светлая полоска неба, впереди — черная хмарь, разодранная по краям на кучевые облачка, словно кто-то грязными руками заляпал хрусталь небесного свода.

Параллельным курсом прошел норвежский ракетный катер. Постоял рядом, а потом рванул к берегу со скоростью узлов в 50.

29 июля. Утро.

Увидели землю — до берега миль 80. Солнце красное. Сильная болтанка. Ветер попутный, но, очевидно, встречное течение: гребни волн белые, а перед ними вырастают маленькие фонтанчики, будто сотни невидимых бесенят занимаются серфингом — или как там правильно называют этот новомодный вид спорта? Типичный морской сувой.

29 июля. День.

Едва успели срубить грот — идем на одном малом фоке. Ветер усиливается. 18 метров в секунду, но в порывах сильнее! Волна высокая. Коч пока что „вписывается“ в нее: перекатывается с гребня на гребень, как на американских горках. И лишь слегка подрагивает всем корпусом. Капитан советует не оглядываться: за кормой жутковатая картина. Отпустил шкот и удерживаю его конец в руках, чтобы, если начнет заваливать судно, сразу уменьшить давление на парус. Встретили две яхты, следующие почему-то в открытое море.

29 июля. Вечер.

Прошли Варде. Скорость максимальная — до одиннадцати узлов. Вода пенится у самого борта, лижет планширь.

30 июля. 4 часа утра.

Проходим Рыбачий. Впервые за всю экспедицию видел восход солнца: в начале пути и в высоких широтах оно не садилось вовсе…»

Днем, после ночной вахты, и проснулся уже у входа в Кольский залив. Было воскресенье — праздник военных моряков. К вечеру подошли к причалу мурманского морского вокзала. После оформления недолгих таможенных формальностей ступили на берег. Первая новость, которую узнали: в Баренцевом море какие-то две яхты дали «SOS». Одну обнаружили перевернутой, другую пока ищут. А мы успели прошмыгнуть между двумя циклонами…