Б. Малкес - Открытие великой реки Амазанок Страница 39

Принимали ли участие в плавании Орельяны индейцы из числа тех четырех тысяч, которых взял с собой из Перу Гонсало Писарро? Если да, то много ли их было, добрались ли они до острова Кубагуа или погибли по дороге и разделили участь своих несчастных собратьев, полегших на андских кручах и в топких дебрях Верхней Амазонки? Может быть, в ряды участников знаменитого похода следует по праву зачислить и часть этих индейцев, которые вынесли на своих плечах тяготы не меньшие, а возможно, большие, чем испанцы? Будь нам это известно, плавание Орельяны по Амазонке, возможно, предстало бы пред нами в новом, неожиданном свете.

К сожалению, данных для того, чтобы ответить на поставленные вопросы, недостаточно, а те, что есть, — отрывочны, неясны, противоречивы и не позволяют высказать сколько-нибудь убедительные предположения по этому поводу) (Знаменитые перуанские плащи (и вообще перуанские шерстяные ткани) выделывались из очень легкой и тонкой вигоневой шерсти и превосходили своим качеством чрезвычайно ценившиеся в Европе шерстяные изделия из Кашмира. Их изящные узоры свидетельствуют о высоком художественном вкусе жителей древнего Перу, в них чередуются черные, ярко желтые, серо-зеленые, красно-лиловые и синие тона). Из-за всего этого мы задержались на 14 дней (В варианте Овьедо — 24 дня. Эта цифра, однако, ошибочна, так как уже 26 августа бригантины вышли в открытое море) и провели их в большой нужде, ибо не ели ничего, кроме ракушек и раков, похожих на пауков, которых каждый для себя вылавливал в реке, а этого только и хватало, чтобы душа кое-как держалась в теле. Когда за всеми этими невзгодами мы завершили сказанную работу, то все наши товарищи испытали немалую радость и облегчение, словно гора свалилась у нас с плеч.

Мы покинули эту стоянку 8 августа (Эта дата ошибочна, так как путешественники прибыли на эту стоянку 6 августа и находились там 14 дней), снаряженные в меру наших возможностей, ибо многое, в чем у нас была нужда, нам недоставало. Но, хотя мы и находились в таких местах, где ничего нельзя было найти, мы исполнили нашу работу так добротно, как это только было в наших силах.

Оттуда мы пошли под парусами, останавливаясь на время приливов, и, так как вместо якорей пользовались камнями, нас часто, когда начинался прилив, относило назад, но господь пожелал оградить нас от этих опасностей и оказывал бесчисленные милости и не допустил того, чтобы снова мы испытали злосчастие, что вполне могло случиться, ибо побывали мы во многих опасных переделках, как я уже о том рассказывал (В тексте Медины (стр. 69–70) сказано подробнее: «Оттуда мы пошли под парусами, останавливаясь на время приливов и ложась то на один, то на другой борт, и последнее покамест нам удавалось легко, так как река, хоть и плыли мы меж островов, была широкая. Однако каждый раз, когда мы переживали прилив, нас подстерегали немалые опасности: ведь у нас не было якорей, и [вместо них] привязывали [к кораблям] камни. Камни эти мы бросали за борт, но это отнюдь не помогало, и очень часто получалось так, что наши корабли вместе с волочившимися за ними камнями в течение какого-нибудь часа отбрасывало вверх по реке на такое расстояние, какое они и за день не в состоянии были пройти.

Господь наш пожелал, несмотря на все наши прегрешения, оборонить нас от этих опасностей и оказывал нам бесчисленные милости; он не допустил, чтобы, мы погибли от голода либо потерпели бы кораблекрушение, к чему мы многократно были весьма близки, ибо не раз [суда наши] оказывались на мели, а сами мы — в воде, я взывал к милосердию. А если судить по тому, сколько раз мы на что-нибудь наскакивали да обо что-нибудь ударялись, то и впрямь станет ясно, что вседержатель своею всемогущей властью желал нас спасти, дабы мы исправились, либо делал это с иной какой-нибудь целью, которую его божественное величество хранит от нас в тайне и которую простым смертным не дано постичь».

У Овьедо мы также читаем, что корабли шли «при противном ветре» и что люди Орельяны «были постоянно мучимы страхом и боязнью из-за многих мелей, кои таились в реке».

Там же (стр. 571)сказано: «И все наши старания сводились лишь к тому, чтобы любой ценой держаться суши да твердой земли с левой руки по направлению нашего плавания, ибо мы полагали, что таким образом мы скорее доберемся до какого-нибудь христианского поселения: ведь чтобы пристать к острову Кубагуа или же какому-либо иному поселению христиан, нал. нужно было придерживаться берегов моря с левой руки») (Корабли плыли «ложась то на один, то на другой борт» потому, что парусным судам при неблагоприятных ветрах приходится часто менять курс и продвигаться вперед зигзагами, чтобы «поймать» ветер) (В этот период, то есть с августа по декабрь — в сухой сезон, на Амазонке особенно силен восточный пассат).

Наш путь постоянно пролегал мимо обитаемых мест, и мы запаслись кое-какой пищей, которую нам давали индейцы, и были то коренья, которые они называют «инамэс» (Правильно — иньям (Dioscorea alata), иначе — ямс, или ахе Растение семейства диоскорейных, его мощные подземные клубни, богатые крахмалом, употребляются индейцами в пищу подобно картофелю либо высушенные идут на муку, из которой испекается хлеб в виде лепешек — так называемый касаби), именно благодаря им мы не погибли тогда от голоду. Во всех этих селениях встречали нас с миром, и капитан обходился [с индейцами] хорошо и одаривал их тем, что у него было. Мы запаслись водой, которую в больших глиняных кувшинах и сосудах поместили на бригантинах; каждый принес также сколько мог жареного маиса и других кореньев; таким образом, мы приготовились к выходу в открытое море, куда забросила нас судьба.

И у нас не было ни кормчего, ни компаса, ни какого-либо иного приспособления, при помощи коего мы могли бы ориентироваться на море, так что мы даже не знали, в какую сторону нам податься. Но все сии неприятности возмещал наставник наш и искупитель Иисус Христос, коего мы почитали за подлинного нашего кормчего и поводыря, возлагая все наши надежды на его беспредельное могущество и на то, что он вызволит нас из беды и приведет в христианскую землю.

Плавание по морю до острова Кубагуа

Я хочу, чтобы всем было ведомо, что все люди, коих мы на этой реке повстречали (как мы о том уже сказывали), весьма и весьма разумны и предприимчивы и горазды на выдумку, ибо такими они нам показались, коль судить о них по всем тем вещам, что они изготовляют, как по их идолищам, так и по очень ярким и весьма умелым рисункам; диву даешься, их созерцая (Вот как рассказывает Карвахаль в варианте Овьедо (стр. 568} о ремесле и искусстве амазонских индейцев (у Овьедо нижеследующе» описание идет почти вслед за отрывком, приводимым в комментарии 36. но здесь, в качестве дополнения, оно, мы считаем, придется более к месту). Поистине заглядеться можно на росписи, какими индейцы сей реки повсеместно покрывают утварь, которую они используют для своих хозяйственных нужд, — неважно из чего она сделана — из глины либо из дерева, не, тыквы, из коих они пьют, а также на редкостной красоты плетеные изделия да на изваяния, которые поражают соразмерностью своих частей, как то и подобает произведениям подлинного искусства и хорошего стиля; и [свои творения тамошние индейцы] окрашивают в разные цвета и подбирают их один к другому прямо-таки превосходно, и все поделки сии — каждая в своем роде да на свой лад — зело отменные и изящные. Также создают они и лепят из глины изображения, наподобие римских барельефов; а еще мы видели множество другой утвари, такой, как миски и чаши и прочая посуда, а также огромные кувшины, кои будут высотою с человека, а вместить смогут 30, 40 и 50 арроб, — необычайно красивые и из преотличнейшей глины.